Всего отзывов: 9 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

Памятная табличка ребятам на «гроте» Чимгана

В начале марта 97-го года я стоял у Республиканского альпклуба, оглушенный известием о гибели ребят на Ушбе. Случайно прочитав в «Труде» короткую заметку о том, что на перевале Ушбы в лавине, как там было написано, погибла команда туристов из Краснодара, я вспомнил, что Андрей недавно писал мне о предполагаемой поездке на Кавказ с командой из Владивостока, уже пару лет базировавшейся с промальпом в Краснодаре. Просто так, на всякий случай, позвонил из клуба на домашний телефон братьев в Кривой Рог. Их бабушка, рыдая, сообщила страшную новость, что ребят вчера похоронили. Сколько лет прошло, а они в памяти - как живые, будто просто недавно уехали в горы или домой... Мне давно хотелось написать о своих друзьях – братьях Туренко, Сергее (старшем) и Андрее, да все как-то откладывал. Дополнительным толчком стал рассказ Маркова о команде Шаферова Гены из Владивостока, с которой Серега и Андрюха ходили в горах не первый год – знаю, в частности, что братья были с ними на сборах в Фанах. Они с восторгом говорили о ребятах, которые для приезда в горы из «Владика» выкупили на команду весь вагон.

На Ушбе, наверное, случился «паровоз»: срыв одного с последующим разрушением всех точек группы. Тут как повезет. Веревка иногда, к несчастью, может быть как спасительным для одного, так и косвенно-смертельным фактором для нескольких…

Андрей. Возвращение в Дипшоар после попытки восхождения с братом на п. Островского, Памир

Братья Сергей и Андрей (в очках) Туренко

Сережу я впервые увидел в 88-м в Ала-Арче, где работал инструктором. Они с братом тогда жили и работали на Камчатке, в Эгвекиноте. Интересно было слушать у костра слегка заикающегося Сергея с его мягким юмором и хитринкой в глазах о северной экзотике (оленьи рога на улицах – может, и прикалывался над нами, восхождения на зимние сопки в лютые морозы, езда по тундре на самодельных вездеходах…). Он приехал в Арчу не по путевке, а устроился участником за свой счет. Зимой прислал мне обещанную книгу - распечатку песен Высоцкого, любовь к которым братьям, по их словам, перешла от отца. Вообще-то ребята родом из Кривого Рога, а на Камчатку поехали вдвоем из интереса, за романтикой. В 90-м году, когда мы принимали участие в поисковых работах на Ленина, Сергей познакомил меня с Андреем, работавшим с ним к тому времени у Машкова. Тогда это было вполне обычным делом – работа в альплагерях и других альпконторах для последующего получения возможности ходить на гору. Их, в числе прочих, перебросили на спасы из Дипшоара. Наша команда рыла шурфы на «сковороде», а они спускались в огромные трещины на ледопаде.

Они уже тогда старались ходить на гору «для надежности» вместе. Вообще-то, я не раз возражал им: положа руку на сердце, хождение в одной связке родственников или супругов в случае ЧП для их семей намного тяжелее по последствиям. Александр Устинович, их отец, позже напишет мне: «Установили памятник, поминали всех ребят. Теперь будем ездить ухаживать. Больше ничего в жизни не осталось…»

В Ала – Арчу в сентябре 90-го ребята приехали опять хозрасчетным образом. Когда ребята пошли 4А в двойке на Бокс, в рассветном тумане где-то в верхней части пропустили «окно» выхода на ребро, забурились на стены, и Серега «порхнул» на вырвавшемся крюке. Он отделался ушибами – Андрей поймал его, но восхождения не получилось. Чуть позже ребята приехали в Арчу еще раз и сходили в двойке на Лоу. Позже Андрюха поступит на филфак МГУ, но уже к тому моменту он будет пробовать писать рассказы. Один из них – как раз о том времени, и вполне автобиографичен.

Школа инструкторов. УМЦ «Эльбрус», 1991г. Андрей Туренко, Ринат Шагеев, командир отряда Лысенков Валентин (прошу прощения - забыл отчество), Валя Ерохина, Таня Гуделайть

Зимой 96-го года на З. гребне Чимгана мы установили табличку на память о ребятах. Она висит там до сих пор

Во время моей работы в 91-м в УМЦ «Эльбрус» в школу инструкторов приехал обучаться Андрей, и, конечно, я сразу взял его к себе – благо, мне разрешили практически самому сформировать свое отделение. Отделение было замечательное, и Андрей был его лидером и душой, всегда готовый подбодрить улыбкой, спеть, наигрывая себе на гитаре, помочь на тропе, на занятиях, у костра. Не ошибусь, если скажу, что Андрюшино дружелюбие, помноженное на его природную скромность и чуткость, было просто поразительным - впрочем, как и у Сережи. Они оба и в альпинистской технике и на любом рельефе, а в особенности – на льду, были сильны и грамотны. Правда, высота Андрею, по его словам, «не катила», хотя он мечтал сходить на памирские семитысячники - пробовал, но не сложилось. Упорства ему было не занимать. Когда в Таджикистане была война, Андрей сторожил после сезона машковскую базу в Дипшоаре, а т.к. времени было навалом, умудрился вручную, иглой, сшить себе пуховку - м.б. неказистую, но вполне большую, удобную и теплую. Представляете, все стежки до одного, включая внутренние перегородки, - вручную иголкой! У меня дома до сих пор лежит их общий здоровенный транспортировочный рюкзак из грубого капрона объемом чуть меньше 200-литровой бочки, а также огромная анорака. Надо ли говорить, что и они сшиты вручную… В очередной приезд в Ташкент, где у меня дома была их своего рода перевалочная база, они с гордостью демонстрировали нам свою самодельную высотную двухслойную палатку: оригинальная конструкция с вшитыми в карманы стойками, устанавливаемая встряхиванием по принципу раскладушки в течение, по-моему, менее полуминуты. Стойки входа и задние попарно крепились у соединявшего их дюралевого же конька, и за счет треугольности палатка была устойчивой к ветру и снежной нагрузке.

Помню, с какими круглыми глазами и простодушием Андрюха рассказывал, как перепугался ночью, будучи у нас в гостях: мы завели дома ежа, и его предупредить забыли. Поскольку Андрей ни в какую не хотел спать на кровати, а устроился в спальнике на матах под детским спорткомплексом, ежик Типа, не будь дурак, полез к нему в капюшон спальника. Не знаю уж, за кампанию или из любопытства. Андрюха: «Ночью просыпаюсь, чувствую, у башки в капюшоне что-то большое громко шуршит, у меня волосы - дыбом, стал шарить руками, а там что-то живое и колючее…Я чуть не окачурился с перепугу!». Мы ржали, как сумасшедшие, когда он это рассказывал. Детишки мои его обожали. Из него вышел бы замечательный инструктор: когда Андрей стажировался у нас в Чимгане на Альпиниаде, его отделение, я думаю, гордилось, какой у них классный стажер. Участники тоже вызывали у Андрея неподдельный интерес. Не каждый инструктор может похвастаться этим. Зимой он напросился ко мне на наши сборы в Чимгане, и я ни разу не пожалел, что взял его. На Памире с Москвина Андрюха соло сходил на Воробьева по Северной стене – его 2-й рассказ из журнала – как раз об этом ледовом восхождении, которым Андрюха в душе очень гордился. Интересную попытку восхождения ребята сделали на Памире в двойке по Северной стене пика Островского 5490м. Они готовились к нему всю зиму, списывались с первовосходителем, Бершовым, ходили к горе летом на разведку. Осенью на маршруте они прошли оба ледопада, но их прохождение заняло больше времени, чем планировалось, по стене стало сыпать, и им пришлось спешно вернуться, немного не доходя до высоты верхнего ледопада. В их планах было обязательно пройти красивый маршрут на эту прекрасную гору в другом сезоне. После Душанбе ребята немного пожили у нас в Ташкенте, работая в промальпе. Осенью, после сборов в Фанах, выяснилось, что Андрей подхватил на Алаудинах желтуху. Отлежал в больнице, а потом пришлось ехать лечиться домой, в Кривой Рог. Затем Андрей поступил в МГУ, на филфак, женился, а в феврале 95-го, после сессии, поехали с братом на Ушбу…

Сережа Туренко. Вообще-то обычно он был без бороды

Северная стена п. Островского. 5490 м., Памир

После Душанбе и Ташкента Сережа год-два пробыл в команде Ильинского. Ранее, работая у Машкова, ему удалось сходить на Корженеву и Коммунизма. В забеге на Хана (кажется, с 4200 до вершины) – около 16 часов – он занял 6-е место. Его вымпел с забега я позже отправил вместе с фото и негативами родителям, а кучу снаряги и вещей, по просьбе отца, мы раздали на память тем ребятам, которые их знали. Сергей занимался йогой – у нас дома осталась стопка его книг по этой теме. На память о Сергее и Андрее Туренко на З. гребне Чимгана, у «грота», мы с ребятами повесили памятную табличку. Позже Александр Устинович прислал журнал, в котором опубликованы рассказы, написанные Андреем. Думаю, они будут интересны многим читателям, поэтому присылаю их на mountain.ru