Продолжение 3.

Начало читайте здесь

ЗА ЧТО ЗАПЛАЧЕНО

Задолго до поездки в горы, во время длительных беговых тренировок, я имел достаточно времени на размышления об организационной стороне будущего мероприятия. В том, что оно рано или поздно состоится, у меня не было никакого сомнения. Время шло. Тренировки продолжались и продолжались. Я потихоньку набирал форму, которой не мог похвастаться даже в лучшие годы моей легкоатлетической карьеры. Но главные вопросы по поездке: «С кем, куда и когда?» - по-прежнему оставались открытыми.

Спортивная группа экипировочного центра «Команда «ЭКС» в городе Киеве, где я постоянно приобретаю снаряжение, несколько сезонов подряд упорно пытается покорить пик Ленина. Можно было бы примкнуть к ним. Но... В их группе нет ни одного альпиниста-высотника. И я мог стать им только обузой. Кроме того, мои «окна» в работе постоянно не совпадают с их планами на выезд в горы.

Отношения со спортивной национальной федерацией по альпинизму не сложились - я не стремился стать мастером спорта, не принимал участие в национальных чемпионатах в силу загрузки на основной работе. И воспринимал альпинизм не как спорт, а потребность для души. И поэтому выезд на Высоту в составе спортивной группы мне не «светил».

Также я понимал и то, что мои шансы примкнуть в горах, к какой либо присутствующей там группе, равны нулю. Ни группа, ни ее руководитель не возьмут на восхождение незнакомого человека, да к тому же с большим перерывом в альпинистском стаже.

Предпринимать выезд на высоту в одиночку, без малейшего опыта высотных восхождений, было не просто рискованно, а смертельно опасно. Но, как и где найти хорошего высотного гида, у меня не было ни малейшего понятия. Равно как и о том, что может служить оценкой, хороший он или плохой?

Одно для меня было ясным и понятным: мало быть идеально здоровым, отлично подготовленным физически и экипированным в соответствии с новейшими технологиями. На Высоту, особенно впервые, важно выйти в компании с опытным, матерым «высотником».

- Где ж его взять?

Непонятно было и с какой вершины лучше начинать приобретать высотный опыт. На Памире и Тянь-Шане пять семитысячников. Классические маршруты на них имеют категорию не ниже 5А и 5Б категории сложности.

Советская высотная школа требовала постепенного и многолетнего приобретения высотного опыта. Начинать следовало с вершин в 3000 м. На следующий год можно было восходить на вершины не выше 4 500м. Затем еще сезон на вершины до 5 000 м. Еще один - до 6 500. И только на пятый год, при всех благоприятных стечениях обстоятельств и с квалификацией не ниже 1 спортивного разряда по альпинизму, можно было выходить на 7 000 м.

А для восхождения на Хан-Тенгри по маршрутах с севера и на пик Победы - не ниже кандидата в мастера спорта, с опытом не менее 2-х высотных восхождений на более «легкие» семитысячники.

У меня из-за возраста уже не было такого запаса времени. Не было и квалификации КМСа. Не было также никакого «свежего» не только высотного, но и вообще альпинистского опыта. Ситуация стала медленно и уверенно заходить в тупик.

« Вниманию альпинистов-индивидуалов!

Новое супер-предложение от Kan Tengri Expeditions!

Если у Вас нет постоянного партнера по восхождениям, или Ваши планы не совпадают с планами друзей на этот год, а найти других партнеров не получается, то наше предложение именно для Вас. Мы набираем группу на пик Хан-Тенгри с севера под руководством нашего опытного гида! Сроки экспедиции - с 21 июля по 14 августа 2007г. Вы получите лучший сервис на Центральном Тянь-Шане по «полному» пакету. Эта программа поможет Вам добиться успеха в предстоящем сезоне».

Это «супер - предложение», наверное, заставило дрогнуть сердца очень многих, желающих совершить восхождения в Центральном Тянь-Шань. Одно дело организовывать высотную экспедицию самому, приобретая у лагеря часть услуг или полный пакет из перечня, насчитывающего 36 пунктов. И совсем другое дело - принять участие в экспедиции, которую организовывают для вас «под ключ» профессионалы высочайшего класса.

По сравнению с впечатляющим «полным» пакетом услуг, традиционно оказываемых лагерем и с которым вы можете ознакомиться на сайте лагеря, ее будущим членам дополнительно предлагались:

1. Профессиональный гид.

2. Ассистент гида на каждых 4 - 5 альпинистов.

3. Высотные палатки (4 -х и 2-х местные).

4. Групповое снаряжение: веревки, газ и газовые горелки, наборы кухонной посуды.

5. Высотные продукты.

16.2 пещеры на 10 человек на плече пика Чапаева (6100м) и на Западном седле (6000м).

39. Ланч - боксы по пути в БЛ «Каркара» и обратно в Алматы.

* * *

Для тех, кто, возможно, все еще не знает, кто такой Казбек Валиев и Международный альпинистский лагерь «Хан Тенгри» - короткая информационная справка, подготовленная администрацией лагеря и размещенная на его одноименном сайте. Привожу дословно.

«Международный альпинистский лагерь «Хан Тенгри» с новой торговой маркой - Kan Tengri Expeditions - начал свою деятельность 18 лет назад в горах Центрального Тянь-Шаня, где первым в истории международного туризма стал проводить экспедиции на п.Хан-Тенгри и п. Победы для групп иностранных альпинистов.

На этом начальном этапе работы коллектив фирмы и руководство применили опыт знаменитой казахстанской школы альпинизма, а также практику организации экспедиций и трекингов в Непале.

Ежегодно совместно с ЮНЕСКО лагерь проводил горную школу по подготовке гидов-проводников и поваров.

Профессионализм и доброжелательность выпускников школы всегда вызывают массу положительных и восторженных отзывов со стороны партнеров и клиентов фирмы. Сегодня Kan Tengri Еxpeditions - это лидирующий казахстанский туроператор в сфере приключенческого туризма, обладающий собственной мощной инфраструктурой, высокопрофессиональным персоналом и уникальным опытом работы.

Руководит фирмой Казбек Валиев - кандидат наук, заслуженный мастер спорта по альпинизму, первый казахстанский восходитель на Эверест. В настоящее время он является Президентом Национального Фонда альпинизма, Вице - Президентом Федерации альпинизма и скалолазания Республики Казахстан, Вице - Президентом Казахстанской Туристской Ассоциации, а также постоянным представителем в Правительстве Казахстана.

За личный вклад в развитие туризма в Казахстане Казбек Валиев награжден Президентом Республики Казахстан Нурсултаном Назарбаевым орденом «Курмет».

Вот так. Коротко и ясно.

* * *

От себя добавлю, что на «Плоской земле» мне, как заказчику, часто приходится приобретать различные товары или услуги. При этом я очень редко пользуюсь информацией об их качестве, которую предоставляет поставщик этой услуги или товара. Ищу и читаю отзывы других. Помогает.

В данном случае, приводя справку, я воздаю должное организационному таланту Казбека Шакимовича и профессионализму его команды. Не ищите отзывов. В справке все сказано. В дальнейшем я ни разу не пожалел, что поехал именно к нему. Я не ошибся в выборе. И обязательно постараюсь воспользоваться его услугами, когда в следующий раз соберусь на Высоту.

* * *

В результате завязавшейся по электронной почте переписки, главным действующим лицом которой была Юля, менеджер МАЛ «Хан-Тенгри», выяснилось следующее.

Стоимость тура - 1250 евро или 1687 долларов США. Группу возглавит опытный Гид с внушительным высотным опытом и двумя ассистентами. Ввиду того, что я гражданин другой страны - мне требовалось иметь только международную страховку, действующую на территории Казахстана - для оплаты возможных спасательных работ. Медицинская справка не нужна. Индивидуальное альпинистское снаряжение, в т.ч. высотное, должно быть полностью свое. Отсутствие у меня врачебного допуска, необходимого высотного опыта, спортивной квалификации и длительный - 17 летний перерыв в восхождениях не являлись препятствием для принятия меня в эту группу. Ведь в одном из писем я был веско предупрежден:

- К восхождению будут допущены только те лица, которые успешно выполнят программу акклиматизации.

Т.е. можно иметь допуск от врача, «свежий» альпстаж, высокую спортивную квалификацию – и нет никакой гарантии, что при всем этом можно успешно выполнить программу акклиматизации.

Я хорошо понимал, что не деньги, уплаченные мной, являются гарантией успешного восхождения. Дело здесь не в деньгах, не в стоимости тура, которая на 260 евро превышала стоимость полного «буржуйского» пакета - просто каждый желающий приехать, примеряя «тур» на себя, понимает, что он рискует не деньгами. А собственной жизнью. А кто знает себя лучше себя самого? Врач, МАЛ? Поэтому каждый лично принимает непростое решение – рискнуть, или не рисковать.

Поэтому даже со снятыми ограничениями со стороны МАЛ, всего 10 человек проявили интерес к туру, и только 8 из них рискнули приехать.

Восемь рискнувших в сезоне 2007 года – это серьезно. Но приехать - это только маленькая часть, только начало войны, которая здесь у каждого будет своя.

Или не война, а кое-что интереснее – «тянь - шанская «рулетка»…

  Программа акклиматизации – довольно серьезное и ответственное мероприятие, требующее огромных физических, технических и психологических усилий для выхода на высоту 6100 по северной стене Чапаева (4Б). Она закладывается в тактический план восхождения. Ее выполнения должно быть достаточно, чтобы затем, после непродолжительного отдыха, достигнуть 7000. Вершины.

Это также своего рода сито для отсева неподготовленных участников.

Но, как бывший почти профессиональный спортсмен-легкоатлет (специализация - спортивная ходьба на 10, 20, 50 км) и имея опыт более 50-ти непростых восхождений в горах Северного Тянь-Шаня и Кавказа, я понимал все гораздо глубже:

- Даже успешно выполнив программу акклиматизации, на пределе - при недостаточной физической и технической подготовке, или при малейшем заболевании, решившись на восхождение и добравшись до штурмового лагеря, вполне можно оказаться без сил для решающего выхода на вершину.

Но это - проблемы не лагеря. А участника, имеющего возможность заплатить и рискнуть приехать.

Ведь коллектив фирмы создает участникам тура условия для восхождения, при необходимости и наличии возможности оказывает помощь, но не несет ответственность за успех мероприятия. Поэтому залогом успешного восхождения является, прежде всего, физическая, психологическая и техническая подготовка участника, а не усилия Гида и многих других сотрудников фирмы, занятых в основном обеспечением безопасности восхождения группы в туре.

В МАЛе нет никаких бюрократических препятствий, и каждый сам решает для себя – нужен ли ему этот маршрут, по силам ли? К большому сожалению, я не нашел его подробного описания, фотографий ключевых мест на участке 5900 – 7010, подробных рассказов о своем опыте прошедших его, рекомендаций о подборе высотной экипировке. Вся эта информация в значительной степени облегчила бы принятие правильного решения – предпринять ли попытку восхождения и если да, то, как лучше подготовиться к этому. В том числе, что приобрести из экипировки.

А просчеты в выборе снаряжения могут поставить вас на грань выживания. Как, например, меня просчеты с выбором спускового устройства, фонаря, рукавиц, высотных ботинок, термоса, неправильного режима питания…

Надеюсь, что эта книга и снятый фильм позволят немного восполнить существующий информационный пробел для всех желающих взойти на Хан-Тенгри с севера в составе коммерческих групп.

* * *

Одно могу сказать, побывав там. Сразу после завершения акклиматизационной программы, совмещенной с забросками личного снаряжения, палаток, питания, газа, и прочего в лагеря 1, 2, и в снежную пещеру на плече пика Чапаева, вы будете чувствовать себя, мягко говоря, не очень хорошо.

Возможно, вы даже подумаете о том, что сил для того, чтобы снова через 6 100 взобраться на Западное седло и дальше – для выхода на вершину, не осталось и не лучше ли отказаться от восхождения? Однако вместе с усталостью вы получили то, чего у вас не было, когда вас переполняли силы – акклиматизацию…

А впереди долгожданные 3 дня отдыха с баней (только не злоупотребляйте парилкой!), прогулками, фотографированием, вкусной едой, общением, подготовкой снаряжения, телефонными переговорами с близкими… Этого времени на высоте 4000 достаточно для восстановления сил. На третий день перед завтраком я позволил себе удовольствие пробежать кросс по леднику к началу маршрута и назад…

* * *

Дома, внизу, во время тренировок наступали моменты, когда вместо дня отдыха, вытащив себя из теплой постели на покрытую изморозью и льдом беговую дорожку, я чувствовал себя так плохо, бежал так тяжело, что в голове присутствовала только одна мысль:

- Сегодня больше 3 км не осилю…

После действительно тяжело давшихся первых трех, на пределе пробегались еще два. А затем наступало чудо – вдруг происходило что-то невероятное, открывалось второе дыхание, тело начинало двигаться не просто быстро, а стремительно. Хронометр беспристрастно фиксировал рекордное время прохождения каждого дополнительного километра. Больше не нужно было терпеть и мучиться - сил и дыхания легко хватало еще на 10 км, преодолеваемых в высочайшем темпе…

А может, тело просто спешило быстрее закончить с издевательством над собой?..

Я вспомнил это, когда после второго акклиматизационного выхода мне было очень тяжело. Когда больше не хотелось выходить на Высоту из удобной палатки в базовом лагере - а просто спокойно пожить, насколько это возможно на 4000, «прогуляться» на несколько ближайших «пятитысячников», превышающих высотой Эльбрус. И спокойно улететь домой с чувством выполненного долга. Но я вспомнил свой тренировочный опыт по преодолению нежелания тела выполнять тяжелую работу. И, кроме того, мне не захотелось отрываться от группы, в которой все приняли решение идти на штурм.

Поэтому я рад тому, что воспользовался советом Гида:

- Не поддавайтесь доводам тела и разума, которые будут убеждать вас в отсутствии сил для продолжения программы. Не сидите в лагере. Сделайте попытку восхождения. Дойдите до лагеря 3. Или до лагеря 4 на 6400. И пусть в день штурма вас не подведет здоровье, погода и чтоб вы постоянно чувствовали поддержку коллег по восхождению.

Но при этом помните: хорошая погода и здоровье не покупаются за деньги. И не входят в стоимость тура.

ВЫСОТА? ВЫСОТА... ВЫСОТА!

Меня сразу привлекло предложение Казбека Шакимовича. Я интуитивно понял, что Хан-Тенгри с севера - это именно то, что нужно для приобретения первого высотного опыта.

Прежде всего, потому что этот маршрут хотя и гораздо труднее, но зато значительно безопаснее, чем маршрут с юга. В чем меня убедили многочисленные публикации известных альпинистов с оценкой ведущих на Хан-Тенгри маршрутов, а также о ледовых обвалах и лавинах на южном маршруте, в которых погибло множество замечательных людей, в том числе и такой опытный альпинист, как Хрищатый Валерий.

Весомый отзвук в моей душе нашло мнение Дениса Урубко о риске в горах и определяющих его степень маршрутах, прежде всего ведущих на Хан-Тенгри с юга, высказанное им в статье «Степень риска и высота»:

- Знать, что в любой момент с тобой может что-то случиться, и получать от этого удовольствие - на это способен, по-моему, лишь окончательно свихнувшийся человек. Я не могу отнести себя к столь редкой категории людей. Поэтому кайфа от такого риска не получаю. Однако, как говорится, назвался груздем - полезай в кузов. И когда порой деваться просто некуда, то идти на это приходится. К примеру, при восхождениях на Хан-Тенгри. Горловина ледника Семеновского, зажатого между склонами семитысячника и пиком Чапаева, полна опасности. В любое время суток. Очень легко себе представить те мегатонны льда, что ежеминутно грозят рухнуть на голову, однако двигаться-то надо. (Статья написана до трагедии 2004 года, когда в горловине погибло 11 человек по впечатлениям 1993 и 1999 годов.) Ходили там и в 20-х годах прошлого века, ходят и сейчас. И будут ходить. А после прохождения этого участка не испытываешь ничего, кроме ощущения, что легко отделался, и некоторой досады, что позволил втянуть себя в такую лотерею. Значение риска здесь неимоверно велико, а момент его преодоления зависит подчас лишь от случайных факторов, а никак не от количества тренировок и опыта в горах.

Я был с ним полностью согласен. Кроме того, мне никогда не нравилась простая ходьба по перилам в снегу, что является особенностью большинства классических высотных маршрутов. Имея в прошлом небольшой опыт восхождений на высоты около 5000 м, например, на северную и главную вершины Талгара с Гульневым Георгием, седловину Элбруса, я заметил, что получал большее удовольствие от комбинированных (высота + техника) маршрутов. Хотя без наличия в то время необходимых навыков тратил неимоверное количество энергии на скалах, где требовалась сложная техническая работа, особенно на вертикальных участках, и поэтому быстро выбивался из сил. На снежных участках было несоизмеримо легче, но не совсем интересно.

Поэтому, не жалея сил и времени, много лет в советских альпинистских лагерях «Талгар», «Уллу-Тау», «Алибек», я тщательно изучал и отрабатывал технику передвижения по снежному, ледовому и особенно скальному рельефу под руководством опытнейших альпинистов своего времени, многих из которых уже тогда называли легендой советского альпинизма: Урала Усеновича Усенова, Галины Константины Рожальской, Вододохова, Георгия Гульнева...

В конце концов, я четко осознал, что только маршрут на Хан-Тенгри с севера позволит значительно снизить случайный риск и реально оценить свои высотные способности, проверить сохранность наработанных в прошлом технических навыков и получить, в конце концов, ответ на вопрос:

- Смогу ли я ходить в Высокие горы?...

Чем еще привлек меня высотный альпинизм? Тем, что дал мощную мотивацию после 30-летнего перерыва начать регулярные занятия спортом. Чтобы, как результат, добиться в своем 53-летнем возрасте такого функционирования и состояния организма, которое было у меня в 25 лет.

Мне очень захотелось в этом возрасте ходить на 8000, нырять на 25-30 м без акваланга, сидеть за штурвалом самолета или лежать в подвеске дельтаплана, регулярно пробегать по 20 – 30 км с результатами, которые соответствуют нормативам высших спортивных разрядов…

Да мало ли чего позволить себе еще, на что в молодом возрасте не было ни денег, ни времени, ни сил?

Определить критерии оценки этого состояния было несложно. У меня сохранилась мои квалификационная и медицинская книжки, которые выдавались спортсменам высшей спортивной квалификации. На протяжении всей моей спортивной карьеры в них фиксировались результаты достигнутых результатов и углубленного медицинского контроля, который проводился ежегодно перед важнейшими соревнованиями.

Именно высотный альпинизм позволял проверить, насколько результат, достигнутый благодаря многолетним усилиям, будет соответствовать действительности. Ведь активная работа выше 6500 требует отличной спортивной формы, беспощадно выявит малейшие отклонения в состоянии здоровья.

А близким, обеспокоенным моими грандиозными планами поехать в высокие горы, я для успокоения давал почитать выдержку из все той же статьи «Степень риска и высота», в которой один из сильнейших альпинистов-высотников современности, Денис Урубко авторитетно заявлял:

- Короче, чисто высотный альпинизм, на мой взгляд, не имеет право входить в число экстремальных видов спорта. Его даже спортом назвать сложно. Хотя, конечно же, я не претендую на последнюю инстанцию, и допускаю некоторый максимализм в своих суждениях.

Но не для близких, а для всех остальных, и, прежде всего неопытных, страстно нацеленных на высоту, хочу высказать следующее свое мнение, полностью совпавшее с мнением многих других опытных высотников. И, прежде всего Дмитрия Павленко.

И не совсем совпадающее с приведенным выше мнением Дениса о чисто высотном альпинизме по классическим («политическим») маршрутам выше 8000 как таковым, на которых лихо проносятся «хорошо тренированные кони». И что этим «коням» такое восхождение затем как бы ничего не дает в плане повышения их спортивного мастерства.

Если высота с кислородом - я полностью согласен с мнением Дениса. Если без - картина совсем другая.

Что такое высота без кислородной маски, хорошо описал Мэсснер в «Хрустальном горизонте». Какой может быть высота в кислородной маске, не менее хорошо описал Кракауэр. « В разреженном воздухе». Я - сторонник и поклонник Мэсснера.

Выше 6500 даже на относительно простых маршрутах риск возрастает многократно. Понимая под риском возникновение смертельной угрозы здоровью и значительное осложнение преодоления препятствий, которые могут имеют категорию всего 3А-4Б на высотах до 4000. Потому что на высоте начинают проявляться индивидуальные непредсказуемые особенности в реакции организма на острую гипоксию. Т.е. там, на высоте, риск начинает различаться не столько в количестве препятствий, сколько в качестве невидимых, но более опасных высотных факторов воздействия на организм человека.

Как метко отметил Денис:

- Риск меняет свою природу. И совсем немногие альпинисты решаются перешагнуть ту ступень, за которой теряется контроль над ситуацией.

После возвращения оттуда могу дополнить это мнение Дениса своими ощущениями.

- Да, Денис. Ты совершенно прав, когда эту ступень видишь и понимаешь - вот она, за которой теряется контроль. И ее не перешагиваешь, если только не сумасшедший. Или подготовленный к ее преодолению.

Но на высоте, без кислорода, можно в любой момент полностью потерять контроль над организмом. А значит, над ситуацией. Но мы по привычке продолжаем обращать внимание на Высоте не на себя, а на технические трудности. И упорно двигаемся все выше и выше по относительно простому рельефу, преодолевая себя, какие-то свои болевые ощущения. Благодаря силе воли мы перешагиваем и перешагиваем эту критическую грань на фоне вроде простых и несложных условий, сбивающих нас с толку. Не раз и не два, а столько, сколько потребуется шагов до вершины. Зачастую не отдавая себе отчета в том, что здесь любой шаг может оказаться последним. Вспомним Башкирова, покорившего за один год 5 «восьмитысчников» прямо перед нелепой гибелью, причиной которой и стала его железная сила воли...

Вспоминаю нашего лидера, Марафонца, который в быстром темпе, первым из нас взобрался на северный пик Чапаева, на 6 100. Поразившая его сразу на куполе внезапная слепота была бы фатальной, если бы это был не акклиматизационный выход. Когда рядом с ним находились Гид и его ассистент Пчела, который помог Марафонцу потихоньку спуститься в базовый лагерь.

А если бы это случилось на вершине Хан-Тенгри или на спуске, и Марафонец оказался один, без радиостанции, а его товарищи, Гид и ассистент уже находились в лагере 3 в теплых спальниках?

Там, выше 6500, главным фактором риска становится наш организм, предсказать поведение которого на такой высоте, и выше, НЕВОЗМОЖНО.

Хотя кардиограммы, анализы крови, мочи, кала, функциональные пробы при интенсивных нагрузках и т.д. помогут нам получить предварительное, и, к сожалению не самое полное представление о нашем организме и отклонениях в нем, которые на высоте ОБЯЗАТЕЛЬНО СТАНУТ БОЛЬШИМИ ПРОБЛЕМАМИ ДЛЯ ВАС. И, СООТВТЕТСТВЕННО, ДЛЯ НАХОДЯЩИХСЯ РЯДОМ С ВАМИ ТОВАРИЩЕЙ.

Не самое полное потому, что внутри вас могут существовать скрытые патологии, подобные ящику Пандоры, способные проявиться в самый неподходящий момент. Например, под воздействием повышенной солнечной радиации в совершенно здоровом организме вдруг проснуться, и начнут активно действовать различные вирусы (герпеса…). Превращая ткани (кожный покров губ) в кровоточащие и длительно не заживающие раны, а удовольствие от еды - в настоящую пытку, выдержать которую сможет не каждый.

Или под коронкой почему-то воспалится корень зуба…

Врач – физиолог Лев Ефимович Этинген, посвятивший свою жизнь изучению влияния высоты на организм человека, много сезонов подряд работавший в высокогорной лаборатории на Памирском фирновом плато, в своей замечательной и полезной будущим альпинистам-высотникам книге «ЗАПИСКИ ПАРААЛЬПИНИСТА» так охарактеризовал это влияние:

«… Высота обостряет течение как явных, так и не долеченных и скрытых заболеваний. Не зная этого и невольно обманывая себя, или зная и дезориентируя врача, мы рискуем не только сами, но и подвергаем на высоте риску своих товарищей.

…Даже если альпинист внешне здоров, то и тогда высотные достижения иногда приводят к нарушению пределов работы физиологических систем организма, нарушению принципов саморегуляции. Естественные компенсаторные механизмы в виде возрастающей легочной вентиляции, усиленного кровообращения и т. п. протекают слишком по-разному. Я считаю, что предшествовавшая акклиматизация и стаж альпинистской деятельности далеко не всегда предохраняют от возможности развития трагического исхода в результате восхождения.

При этом

- накапливающаяся усталость во время восхождения,

- продолжительность периода, прошедшего после последнего подъема, …

- еще и характер имевших место даже за несколько месяцев до подъема заболеваний,

- климатические условия,

- да и нередкие психологические травмы —

все эти факторы, как каждый в отдельности, так и в совокупности могут привести к срыву адаптации.

К сожалению, врачи не всегда могут заранее выявить имевшую место патологию и данной им властью отстранить спортсмена от восхождения. Вообще у спортсменов чаще, чем у людей, не занимающихся спортом, наблюдаются случаи внезапной смерти. Объясняется это наличием так называемого «спортивного сердца», для которого характерно утолщение левого желудочка, замедление пульса, нарушение распространения по сердцу нервных импульсов и питания кровью этого органа.

Кроме того, на высотах порядка 6-7 тысяч метров острое переутомление, сильная простуда, ангина и воспаление легких могут в течение суток привести к смерти заболевшего » .

Если только вы - не жаждущий самоубийства, запомните сказанное. Поверьте, что это не пустые слова, а мнение профессионала, которым нельзя пренебрегать.

Влияние погодных факторов может значительно усугубить состояние здоровья, привести к гибели. Даже если во время внезапно разразившегося урагана вы укрылись в надежной снежной пещере или успели установить палатку. Почему? Во время подобных атмосферных явлений на обтекаемых поверхностях горных склонов происходит значительное понижение давления и температуры воздуха. Вспомним крыло самолета, его аэродинамический профиль с выпуклой верхней поверхностью, благодаря которой возникает подъемная сила. Таким же образом на крутом горном склоне и без того низкое атмосферное давление еще более понижается. Альпинист при этом оказывается как бы на гораздо большей высоте, акклиматизации к которой у него нет. В зависимости от крутизны склона и силы ветра речь может идти о понижении давления, равносильному подъему на 500м!

Ураганный ветер сопровождал первых покорителей Аннапурны до самой вершины. Когда они, обессилевшие, ступили на нее, то первым делом Морис Эрцог карманным альтиметром измерил ее высоту – прибор показал 8 500 м, вместо 8075…

Прибор не врал – при этом сильнейшем ветре давление на вершине соответствовало высоте 8500, для которой у альпинистов не было акклиматизации. Плата за это – ужасное самочувствие, полная потеря самоконтроля, ничем не объяснимые и не мотивированные действия… Например, Эрцога, который почему-то, начав спускаться, снял рукавицы… Что привело к значительным обморожениям рук. Он едва не умер во время спуска в Катманду. Как и его напарник, еще на подъеме переставший чувствовать ноги… Они оба чудом избежали гибели, благодаря самоотверженной помощи товарищей.

И все это «благодаря» гипоксии, суть которой очень метко объяснил Дмитрий Павленко в своем «Самоучителе альпинизма. Зов высоты». В силу важности позволю себе процитировать его полностью:

« Гипоксия - нестрашное вроде слово, за которым кроется практически неизведанный мир процессов, происходящих в нашем организме под влиянием кислородной недостаточности. И пока не будет выведена формула абсолютной предсказуемости, это состояние всегда будет таить в себе грозную опасность для здоровья и жизни тех, кто решит испытать себя Большими Горами.

Повторюсь про высотный порог. У каждого индивидуума есть предел переносимости гипоксии, за которым его существование невозможно. Познается это только опытным путем, ибо даже тесты в барокамере не могут дать точного результата. Вот для чего на первых высотных восхождениях опытный, сильный человек рядом необходим! ...с достаточным высотным опытом, звания и корочки здесь вторичны, главное то, что есть на самом деле, в данный момент. С осторожностью надо относиться к «теням из прошлого», былая крутизна забывается трудно и очень не легко адекватно оценить свои способности в настоящем.

Поэтому гораздо полезнее иметь в группе боевого КМСа под 30, с набором Гор, представленным выше, чем 50-ти летнего и старше ЗМСа, который забыл, когда последний раз копал пещеру на перемычке Хана. Сказки про то, что высота это для тех, кому за 30 - полный бред! Сила высотника не в количестве прожитых лет, а в количестве и регулярности совершаемых высотных восхождений, и уровне тренированности! Высота - это привычка. Чем чаще ходите, тем лучше приспосабливаемость и переносимость высоты, если, конечно, высотный порог позволяет».

К сожалению, я смог прочитать «Самоучитель...» Дмитрия только после возвращения. После Тянь-Шаня. И могу подписаться под каждым его словом о том, что оно истинно. Насколько истинными могут быть знания, опыт, которые добыты личным, тяжелым и опасным трудом. Надеюсь, что эта книга, равно как советы Дениса и Дмитрия помогут вам не просто выжить в безнадежных ситуациях на Высоте, а избежать попадания в них.

Приняв для себя единственно правильное решение - когда нужно вовремя прекратить восхождение и вернуться. Живым и невредимым.

Надо отдать должное – в нашей группе во время восхождения все сами правильно определили свой предел прочности. Поэтому без значительного ущерба для здоровья получили первый высотный опыт и благополучно спустились вниз. Ступив на первую ступеньку лестницы, ведущей к высотным восхождениям высшей категории сложности.

Для того, чтоб подвести черту под всеми этими рассуждениями о высоте, будет уместным предоставить слово мэтру высотного альпинизма, Райнхольду Мэсснеру:

«Высотное восхождение требует от человека целого ряда навыков, знаний и изобретательности. Чем выше поднимаешься, тем больше становишься проблемой сам для себя. Умение разрешать проблемы такого рода и есть то, что отличает хорошего альпиниста от плохого». («Хрустальный горизонт»).

* * *

Поэтому у меня, не имевшего понятия о высоте, о своем высотном пороге, не возникало желание соваться ТУДА без опытного напарника.

Именно волшебная фраза в объявлении Казбека Валиева: « Мы набираем группу на пик Хан Тенгри с севера под руководством нашего опытного гида!» - сыграла решающую роль.

Согласовав с Казбеком через Юлю все необходимые формальности, в т.ч. получив подтверждение на встречу в аэропорту Алматы, 20 июля 2007 года, через воздушные ворота Украины - аэропорт «Борисполь» я отправился в неизведанность, полную сюрпризов, предугадать которые невозможно. Имеющую волнующие сердца и кровь альпинистов всего мира легендарные названия: «Северный Иныльчек...», « Хан-Тенгри...».

С обильными снегопадами, заваливающими многометровым слоем снега перила и подготовленные к штурмовому выходу промежуточные палаточные лагеря со всем их драгоценным содержимым…

Осевшими снежными пещерами…

Лавинами, прибавляющими к запланированным дням отдыха незапланированные дни отсидок…

Болезнями, поражающими в равной степени клиентов, гидов и их ассистентов… Ураганными ветрами…

Непредсказуемой погодой и неописуемой грозной красотой северной стены Хана, взметнувшейся на трехкилометровую высоту и постоянно притягивающей взгляд. Так как привыкнуть к ней невозможно.

На встречу с командой, члены которой впервые смогут увидеть и познакомиться друг с другом только в Алматы. В офисе Международного альпинистского лагеря Kan Tengri Expeditions, приютившемся среди огромных тополей на улице Кастеева,10.

Где в беседке на уютном, зеленом заднем дворике, перед отправкой в базовый лагерь «Каркара», вам предложат ароматный чай или кофе с местными сладостями и сушеными фруктами.

ФИНАЛ

Балансируя на «клюве» воткнутого в наст ледоруба я продолжал обдумывать создавшееся положение. Ничего толкового так и не приходило на ум, кроме одного:

- Все равно нужно продолжать спуск... Но как?

Внезапно далеко внизу стало заметно какое-то изменение. Проявился движущий огонек. Кажется, кто-то шел нам навстречу.

- Ну вот, уже «галюки» начинаются. Наверное, высота все же доконала мои мозги...

Я вытер слезящиеся от ветра и снега глаза, так как в темноте не пользовался очками, и попытался снова вглядеться в происходящее внизу еще раз. Определенно один огонек двигался в нашу сторону. И довольно быстро.

- Неужели нам суждено все же заночевать в тепле? - я не поверил в происходящее.

Когда ожидаешь чего-то, время тянется медленно-медленно. Кажется, прошла вечность, пока обладатель огонька подошел к нам ближе, на расстояние крика и предложил спускаться к нему.

В ответ на мой крик:

- Куда? - он отметил лучом своего мощного фонаря на склоне безопасную траекторию спуска. Мы, наконец, смогли двинуться вниз, к нему.

Я пошел первым, пробивая следы. Минут через 15 мы встретились со спасителем. Это был не Гид. И не Тренер. А член группы УВК, у которого оказалось одинаковое с Тренером имя.

Горсть кедровых орехов и глоток кислого чая, которыми он тут же угостил каждого из нас - это была сама жизнь...

Можно было бы тронуться дальше вниз - но ведь я был без света. А израильтянин хоть со светом, но не знал пути - усилившийся снегопад замел все следы и сильно ограничил видимость. А также он был довольно слаб. И без сопровождающего со светом, который знает путь домой, отправляться вниз по-прежнему было рискованно - отсюда огни лагеря УВК не просматривались, а прятались где-то в темноте за бешено несущимися вихрями снега.

Встречающий не мог начать с нами спуск.

Его главной задачей было обозначать светом направление движения сюда, вниз, для своих спускающихся коллег – членов группы восходителей УВК. Огоньки фонарей которых мы и видели с Французом на маршруте. Встретить их, напоить чаем и только после того, как соберется группа, отправить с сопровождающим вниз.

Нам было предложено ждать подхода с Горы остальных.

Став спиной к ветру, мы немного пообщались.

Как я понял из его слов, он тоже утром вышел на восхождение. Но в районе 6400 потерял зрение. Пристроившись на крохотной площадке, решил дожидаться своих ребят с вершины, надеясь с их помощью добраться вниз. Понимал, что это может быть очень долгое ожидание, возможно до вечера. Боялся замерзнуть. Но ему повезло - кто-то из другой группы днем повернул с маршрута в точке над площадкой и помог ему спуститься. Внизу зрение восстановилось.

Причина же его выхода сюда, к нам, состояла в том, что Руководитель их группы еще на Горе. У которого такое же имя, как и у нашего Гида. Он, сопровождая на спуске двух сильно уставших девушек, по рации передал в лагерь просьбу встретить их с горячим чаем.

Поэтому на Гору вернулись трое. "Наш" встречающий остался здесь, а еще двое поднялись гораздо выше. «Маркируя» собой путь спуска в этой ночной снежной круговерти.

- Не было бы счастья, да несчастье помогло…- вспомнилась известная поговорка. Если бы не бедственное положение членов группы УВК, пришлось бы нам с коллегой «куковать» на Горе до утра. У него ведь не было рации, как у Руководителя.

А я теперь понял, чьи имена имел он в виду, когда твердил, что они нам обязательно помогут.

Огромное спасибо еще раз вам, Сергей. И Юрий. Ермачек. Без вашей помощи, ночью на Горе пришлось бы несладко. И неизвестно, чем бы могла закончиться для нас эта ночь…

Следует отметить, что стояли мы все вместе в довольно неудобном и опасном месте - на остром снежном гребне возле маленького островка скал, за которым невозможно было укрыться от ураганных порывов ветра. Мы стойко ждали возвращения с Горы Руководителя и тех, кого он вел за собой сквозь ночь, пронизанную снегом и ледяным ветром.

Нежданный спаситель всячески пытался нас подбодрить:

- Свет уже близко. Еще чуть-чуть. Потерпите.

И мы терпели. Нас сек снег, пытался опрокинуть ветер. Но ведь мы уже почти внизу…

- А каково им, идущим где-то там, высоко? Где ветер значительно сильнее?...

Я опять и опять вспоминал, что всего несколько часов назад был на их месте, терял и находил надежду, искал перила, мучился в безнадежном ожидании помощи – и не верил своему счастью…

Так за разговорами и воспоминаниями незаметно летело время.

Наконец, несколько залепленных снегом фигур, ведомых Руководителем, возникло перед нами. Небольшой отдых и перекус взбодрил пришедших. Неопределенность и томительное ожидание закончилось.

Дальнейшие события снова приобрели скорость - перемещения в пространстве кучки уставших людей.

Руководитель занял привычное место впереди нашей небольшой группы, растянувшейся цепочкой. Меня, без фонаря, определили в середину. Не мешкая, стараясь двигаться как можно быстрее, мы продолжаем спуск вниз.

Движение сильно осложнила еще более усилившаяся метель, отчего видимость упала до нескольких метров. Снег бешено кружился в лучах фонарей. Тропы не было видно. Но Руководитель уверенно шел вперед. Путь петлял по узкому снежному гребню среди россыпей скал. Приходилось постоянно обходить их то справа, то слева. Наконец гребень вывел нас на снежное плато. Здесь Руководитель немного замешкался. Но положение спасала рация. В ответ на запрос о помощи где-то близко в небе засверкали лучи света, к которым мы незамедлительно и направились.

Еще немного и стали видны палатки.

Невозможно описать словами радость встречи пусть даже с незнакомыми людьми, которые поят вас горячим чаем, предлагают накормить... Но у меня другая забота - я рассказываю Руководителю о своей проблеме со светом. Он, к большому сожалению, не может найти в этих условиях запасной комплект батареек. И, немного подумав, великодушно предлагает выход из моей очередной тупиковой ситуации:

- А чего тебе в ночь сейчас? Оставайся, ночуй у нас.

И тут же показал на палатку, где я мог бы остановиться.

На что я возразил, что внизу, наверное, не спят и волнуются мои коллеги по восхождению. Не хочется портить им ночь волнениями.

Мы оба помолчали. Мне было неловко, что я поневоле заставляю заботиться и думать обо мне этого и без того имеющего кучу проблем человека, у которого на Горе еще оставались люди.

Молчание было внезапно нарушено подошедшей девушкой, которая, не зная о создавшейся ситуации, проинформировала Руководителя:

- Тут у нас один, из нижнего лагеря, отдыхает после Горы. Говорит, что уже готов двигаться дальше. Отпускаем?

Я не поверил своим ушам:

- Неужели опять удача незримо продолжает надо мной свой незримый полет?

Руководитель кивнул на меня:

- Вот еще один оттуда. Не хочет ночевать у нас. Говорит, что его ждут. Вдвоем пусть идут. Тут уже недолго, минут тридцать, - он вопросительно посмотрел на меня – Сможешь еще рывок?

- Без проблем.

- Тогда прощаемся…

Подошел попутчик, и мы сразу шагнули во тьму. Тропу замело. Я старался ступать след в след, но снег был сыпучий и рыхлый. Поэтому ноги все равно проваливались до колен. Несколько раз я в спешке оступался – на целине можно было влететь по пояс. Шлось тяжело. Отдохнувший попутчик медленно, не оглядываясь, удалялся все дальше и дальше. Огонек его фонаря далеко впереди хоть и служил ориентиром, но в какой-то момент я в отчаянии понял, что дальше двигаться не могу, так как из-за темноты не видел, что у меня под ногами и потерял следы. Остановившись по пояс в глубоком снегу, в кромешной тьме, я опять лихорадочно соображаю:

- Что же делать дальше?

А дальше, если мы шли минут пятнадцать, я находился в месте, где путь к спусковой веревке продолжался уже по узкой тропе на крутом склоне перемычки, который обрывался 20-30-метровыми ледовыми стенами на южную сторону. Я хорошо запомнил это место утром, проходя по нему и с опаской поглядывая направо, на эту крутизну. Куда нашу группу норовил сдуть утренний ветер.

Один неловкий шаг – и вместе со снегом можно съехать туда, где чья либо помощь мне уже никогда не понадобится.

Огонек уже почти пропал… Полная потеря ориентации…

- Что же делать? !...

Попутчик в последний момент почувствовал неладное, то, что я безнадежно отстал. В очередной тупиковый момент, на грани потери надежды, яркий луч света осветил тропу. Я бросился вперед в максимальном темпе, который только мог себе позволить в SCARPA х и «кошках».

Я понял, почему он вспомнил обо мне. Где-то недалеко должен находится конец перильной веревки для спуска вниз. Начав светить вокруг себя в его поисках, попутчик и обнаружил мое отсутствие. Вернулся. И вот я снова, уже не отставая, поспешаю за ним, потому что он периодически светит не только далеко вперед, но и мне под ноги. Еще 20 минут. Ровное снежное пространство… Наконец впереди замаячила вешка. Кто-то предусмотрительно отметил ею конец перил. Выдергиваем из снега веревку, топчем площадку. Готовимся к спуску. Попутчик очень сильно замерз и хочет съехать первым. Поняв, что в темноте я не сумею правильно встегуться на спуск, он светит мне под руки и помогает продеть веревку через прорезь жюмара и спусковой карабин. Подготовившись к спуску, я становлюсь на колени и пропускаю перила под собой, между ног.

Попутчик за моей спиной, став ближе к краю стены, достигающей в этом месте двадцатиметровой высоты, быстро пристегнулся и первым двинулся вниз.

Прошу посветить мне снизу на стену, чтоб видеть, куда спускаться.

Несколько томительных минут. Наконец он внизу, отстегнулся от веревки и осветил стену.

Можно спускаться, но я с ужасом почувствовал, что не могу сжать замерзшие руки в кулаки.

- Я не смогу удержать веревку…Я вообще не могу сжать пальцы…

Меня охватывает отчаяние – опять очередное, и как окажется дальше, еще не последнее испытание. Выхожу из него с честью – замечаю внизу, справа от траектории спуска, ближе к входу в «нашу» пещеру, огромный сугроб. Вот он выход, надо спускаться над сугробом – если руки подведут и «улечу» со стены, падать лучше в него.

Вишу.

Вбиваю передние зубья в лед.

Пробую присесть – не получается.

Веревка «намертво» заклинилась. Покрытая в этом месте льдом она больше не протягивается сквозь карабин и жюмар.

Мной начинают овладевать отчаяние и злость.

Опять забиваю передние зубья в лед.

И делаю полшага вверх.

Подтягиваюсь, повисаю на левой руке, чтоб ослабить веревку, забыв, что несколько минут назад я не мог сжать пальцы в кулак, а большим пальцем правой пытаюсь отжать «язычок» карабина и затолкать его под перила. Если все получится – веревка выскользнет из жюмара и дальше придется спускаться только на руках. Осталось 10 метров. Надеюсь, что удержусь.

На крики попутчика, который из последних сил пытался давать мне какие-то советы, из «нашей» пещеры выскочил Гид с фонарем и тоже начал светить на стену.

Отжал, провернул, щелчок…

Кажись, получилось – веревка выскочила из прорези жюмара…

Едва успев выпустить карабин и ухватиться за веревку правой рукой, чувствую, как передние зубья кошек соскользнули на твердом льду...

Энергичным толчком ноги все же успеваю отправить себя в сторону, чтоб опять оказаться над сугробом.

Но веревку, покрытую льдом и снегом, действительно удержать невозможно.

И я врастяжку, «по колбасному», на животе, не выпуская веревки из рук, со всего размаху, по-уши въезжаю в долгожданный, мягкий сугроб…

Да, правильно учила меня моя бабушка - ночевать всегда нужно дома.

С трудом выбираюсь из сугроба.

Весь в снегу.

Долгожданная встреча с Гидом.

Пещера.

Ужин.

Да, часы, – пол первого ночи.

Француз на месте. Спит.

Смутно соображаю:

– Почти 20 часов приключений. Без еды и питься… Неплохо для первого раза.

Что-то пытаюсь рассказать Гиду.

Но ему и так все ясно. Он верил в меня и ждал с едой и горячим питьем в термосе.

И это хорошо.

Я расслабляюсь, насыщаюсь и растекаюсь…

Слава Богу, за мое возвращение. Говорю это не всуе, а искренне, веря в то, что его незримое присутствие направляло все события этой ночи в нужное русло .

Тихо радуюсь, каким насыщенным событиями получилось это мое первое высотное восхождение. Я навсегда запомню Гида, Француза, парня из Хайфы, Руководителя, Встречающего, Попутчика, Провайдера, Студента, Врача и многих других, знакомых и незнакомых мне людей, разделивших со мной эти незабываемые сутки, час тому назад вместе с пройденным маршрутом неумолимо ставшие «вчера»…

Думаю:

- Хотелось бы мне просто быстро взойти на вершину и быстро вернуться, не оглядываясь по сторонам, часов за девять-десять?

И уверенно отвечаю себе:

- Нет. Нет. И еще раз нет. При таком раскладе и вспомнить было бы нечего. Это ведь не скоростное восхождение. Даже секунды не хочу поменять в сегодняшнем дне. Столько событий… Не время было сегодня главным...

Но дальше размышлять о том, что же было главным, нет сил.

У меня слипаются глаза…

Не глядя, сбрасываю «кошки», ботинки, «беседку» и все прочее на снежный пол пещеры, и ныряю в долгожданный спальник.

Рядом ложится Гид. И в этот раз, проваливаясь в глубокий сон, мы не мешаем друг другу.

Просыпаюсь, когда уже довольно светло. Провайдер готовит завтрак.

Чувствую себя отдохнувшим и готовым отсюда двинуть или снова на Гору, или сразу в базовый лагерь. За пределами пещеры лютый холод.

Потихоньку одеваемся и делимся впечатлениями.

Чувствую, что спускаться с перемычки я опять буду с Тренером. Он немногословен:

- Подвело горло. На 6700 еще и нос совсем заложило. Дышать невозможно. Начал спускаться. На 6400, возле палатки под мемориальными табличками, сидит парень. Потерял зрение. Говорит, что не видит ничего. Несколько часов ждал помощи. А откуда ей взяться? Все только вверх. Ну, я и повел его вниз потихоньку. Как сбросили высоту, ему и полегало. Оказался из группы Уральского высокогорного клуба. Так и добрались до их палаточного лагеря. Возле которого мы с тобой ночевать собирались. На следующий год, наверное, пойду на Ленина.

А я размышляю о извилистых путях судеб незнакомых людей, которые могут пересекаться самым причудливым образом – утром Тренер помог Встречающему, а вечером Встречающий помогал мне…

У Тренера много вещей. И он, не спеша, копошится. Основательно загружая их в свой вместительный рюкзак. Я мысленно сочувствую ему, но помочь ничем не могу. Не только Тренер, но и другие, нарушили главное правило Высоты:

- Нести с собой не самое необходимое, а только то, без чего нельзя обойтись.

Мне тоже показалось необходимым много лишнего, которое осталось во втором и в первом лагере. Поэтому дальше мой рюкзак будет делаться все тяжелее и тяжелее, по мере продвижения вниз.

Потихоньку собираю брошенное ночью в снег снаряжение.

Ботинки забиты снегом.

Вытряхиваю, что могу. Но внутри снег смерзся в лед и его много. А погода сегодня, хоть и безветренная, но значительно холоднее, чем вчера. Если в ботинке останется лед, он растает и вкладыш станет влажным. Ноги точно поморожу.

Сижу и тупо соображаю, что делать. Из раздумий выводит Провайдер. Он забирает из моих рук ботинок, и начинает его аккуратно просушивать внутри над газовой горелкой. Затем второй.

Главное сделано – снег и лед стали водой. Промокаю его внутри туалетной бумагой и салфетками. Теперь можно одеваться – и в базовый лагерь. К нему мы спустимся, не особо напрягаясь, с перекусами и подбором личных вещей в лагерях 2 и 1, в 17.40.

Тело движется автоматически, а в голове вихрем несутся воспоминания, мысленно уносящие меня уже к самому началу этого незабываемого приключения.

ВОСЕМЬ НЕГРИТЯТ

Самолет

Самолет вылетел из аэропорта «Борисполь» столицы Украины – города Киева, с 6-тичасовым опозданием. Самолет был наш. Точнее, американский «Боинг 737». Собственность украино-арабской авиакомпании под гордым названием «Среднеазиатские авиалинии». Она единственная осуществляла прямой перелет «Киев - Алматы» и обратно на этом самом Боинге. Его внешний вид, потертый и какой-то замызганный, полностью соответствовал внутреннему содержанию: выцветшая обшивка разболтанных кресел, неприветливые стюарды и стюардессы, тусклое освещение салона, какое-то убогое питание и вонючий туалет, в котором не было бумаги. И не работало устройство смыва...

Но все эти мелочи абсолютно не портили мне праздничного настроения.

К тому же у меня без доплаты приняли в багаж неподъемный рюкзак. И без вопросов пропустили в салон с маленьким рюкзаком и огромной полиэтиленовой сумкой килограммов на 15, в которой без труда вместились пластиковые SCARPA , большая часть высотных продуктов, часть «железа», удобная пластиковая бутылка с водой. Из нее позже, в базовом лагере я сооружу сверхлегкий термос...

Более того, задержка решала один очень важный вопрос: я прилетал в Алматы не в час ночи, а в 7 часов утра по местному времени, которые соответствовали 4 часам ночи украинского. Поэтому, всыпавшись в самолете, утром можно было сразу заняться делами, связанными с организационными хлопотами: посетить офис лагеря и оплатить стоимость тура, познакомиться с будущими коллегами, побывать при необходимости в супермаркете и на рынке, а самое главное - пораньше после этого выехать в базовый лагерь «Каркара». Чтобы прибыть засветло, до ужина.

Целую вечность я не путешествовал в одиночестве. 15 лет во всех поездках, - и в деловых, и на отдыхе, я неразлучно был вместе со своей женой и деловым партнером - Людочкой. Собственно говоря, именно благодаря ее усилиям и поддержке состоялась эта моя поездка. Неоценимую помощь оказала она также в приобретении всего необходимого - снаряжения, медицинских препаратов, питания. А главное - пока я буду «на отдыхе», ей предстояло самой управлять компанией, которая именно в это время выполняла важный государственный заказ. Поэтому я ощущал, с одной стороны, огромную благодарность и признательность ей за взаимопонимание. И с другой - постоянный дискомфорт от вины за то, что оставил ее одну.

Еще раз огромное спасибо тебе - за незримую поддержку, которую постоянно ощущал на леднике и во время восхождения…

В салоне самолета я оказался без соседей - настоящее счастье. Потому что сразу поднял вверх поручни, более-менее удобно улегся спиной на все три кресла, бросил под голову рюкзак и, свесив ноги, уснул.

Проснулся от внезапно возникшей жуткой тряски - пилот выпустил закрылки и шасси, убрал обороты двигателя, выполняя заход на посадку и снижение. Казалось, что фюзеляж немедленно рассыплется в воздухе на запчасти. Но все шло своим чередом, самолет стремительно терял высоту, готовясь коснуться колесами бетона взлетно-посадочной полосы, минут через 30. Сквозь иллюминаторы было видно, как желтая, ровная степь упиралась в стену гор, почти до подножия скрытых черными и серо-фиолетовыми, зловещими тучами.

Внизу, среди коричневых безжизненных пространств, появилась многочисленные озера с окружавшей их плотным кольцом зеленью, текли небольшие вспененные реки. Возникло ощущение, что все происходящее - это продолжение сна. И через минуту, открыв глаза, я увижу стены спальни, оказавшись дома, в теплой, уютной постели.

Все сомнения развеял приятный женский голос из динамика, вещавший о том, что полет заканчивается, через минуту наш самолет приземлится в аэропорту Алматы и что температура воздуха в городе +25. И это в 7 утра!

Встреча

Толчок, пробег.

- Здравствуй, Город-яблоко! - почти 30 лет тому назад я улетал отсюда после очередной смены в альплагере «Талгар», ставшей последней в его 40-летней истории. Администрация лагеря оказала мне честь, доверив поднять флаг лагеря, официально ознаменовав открытие этой самой смены и очередного спортивного сезона. Как старожилу лагеря, на протяжении многих лет постоянно проезжавшего сюда в качестве участника или сотрудника.

Мог ли я предположить, что всего через неделю лагерь будет полностью уничтожен селем. И вместо восхождений придется заниматься раскопками в камнях - в поисках сейфа лагеря с документами, деньгами и билетами приехавших участников, своих личных вещей, сбором разбросанных на огромной территории общественных продуктов и снаряжения…

Именно нашей небольшой группе спортсменов альпинистского клуба Винницкого политехнического института, прибывшей из Украины, удалось, в конце концов, найти этот самый сейф - под завалами камней на глубине нескольких метров. В их толщу мы проникали, рискуя в любой момент быть заваленными неустойчивыми, покрытыми толстым слоем грязи глыбами, между которыми продолжала течь ледяная, черная вода…

При помощи треноги, сооруженной инструкторами над раскопанным сейфом из огромных бревен и полиспаста, конец которого тянули наиболее сильные, сейф был благополучно извлечен.

А нам, винничанам, в качестве награды выдали по значку «Альпинист СССР» нового образца. Которые хранились в этом самом сейфе.

Бронзовый диск, покрытий белой и синей эмалью в местах, где очерчены вершины Эльбруса и небо, с маленьким накладным ледорубом из «нержавейки», пересекшим его наискосок, я бережно храню до сих пор как самую драгоценную реликвию моей молодости.

После гибели лагеря я улетал без надежды на то, что у меня будет повод когда-нибудь сюда вернуться…

* * *

Все еще находясь в самолете, приготовившись сделать шаг к выходу, я почувствовал, как, не смотря на прошедшие 30 лет, меня тесно связывают с этим городом и лагерем, покоящимся под слоем грязи и камней, самые теплые воспоминания.

О полученном здесь первом альпинистском опыте.

О своем близком друге и тренере - Гульневе Георгие, погибшем в горах… О коллегах по работе в лагере – пекаре Грише Мить, Меняйло Павле Пантелеевиче и многих других.

Здесь я вдоль и в поперек излазил ущелье Средний Талгар, совершив более 30 восхождений. В том числе на главную и северную вершины Талгара, - в честь 40-летия лагеря. Через перевал Суровый, с ледника Корженевской. С ночным спуском на ледник по крутому ледяному кулуару, прямо от вершины …

- Как встретишь ты меня после долгой разлуки?

Я не сомневался, что благодаря четкой организации работы Международного альпинистского лагеря Kan Tengri Expeditions под руководством Казбека Валиева, которой воздают должное все, кто воспользовался его услугами, встреча не будет омрачена неприятными недоразумениями.

Так и получилось. Таможню и паспортный контроль я прошел быстро, сгорая от нетерпения:

- Встретят - не встретят?

Выудив на грузовом транспортере рюкзак, и с трудом взгромоздив его на спину, с замиранием сердца отправился к выходу.

- Есть! - сразу за выходом меня ждал встречающий, молодой парень с бумажной табличкой, на которой по-английски было написано мое имя. Он устало посмотрел на меня, и я ему посочувствовал - провести ночь в аэропорту не самый лучший отдых. На что он возразил, что это - его работа. Оказывается, кроме меня он встречал еще двух москвичей, которые прилетели часом раньше. Мы тут же познакомились. Цель их приезда, как и у меня - восхождение на Хан-Тенгри. Но один из них - Бывалый, будет совершать его индивидуально. А второй - в той же коммерческой группе, что и я.

Город удивил своей чистотой, отличным асфальтом и огромным количеством машин, постоянно создающими «пробки».

Большинство из них были престижных марок и новейших моделей. Лексусы, Тойоты, Мерседесы...

Поражало обилие новостроек, рекламных щитов, цветов, зелени.

Жара…

И над всем этим высоко в небе вздымалась над городом белоснежная изломанная цепь горных хребтов, безучастная к его земной суете.

Офис лагеря начинал работать в 9 утра. Поэтому сначала мы отправились в супермаркет, в котором Бывалый закупал высотные продукты, складывая их в огромную синюю пластиковую бочку.

Я остался в «бусике». Потому что свои любимые продукты - на штурмовой выход, я на всякий случай привез из Киева, не получив у Юли перечня высотных продуктов, которыми обеспечивал лагерь. В объяснении причины отказа предоставить его по «мылу» она была лаконична:

- Их уже закупили и «забросили» в «Каркару».

Второй - будущий партнер по восхождению, тоже сидел рядом. Он был немногословен. Не суетлив. Не стремился познакомиться поближе. И молча глядел в окно, думая какую-то, как мне показалось, тяжелую и невеселую думу. Я не мешал ему пребывать в одиночестве, прикорнув на переднем сидении в ожидании Бывалого.

Наконец мы лихо пронеслись по улицам и остановились у зеленого металлического забора с калиткой, которая запиралась кодовым замком. За забором возвышалось украшенное деревянной резьбой двухэтажное здание с уютной террасой и небольшим цементным двором, на котором молодые ребята стирали ковры, поливая их мощной струей воды из резинового шланга.

Сразу за входной дверью начинался обширный холл, украшенный большими цветными фотографиями гор. От их грозно-пленительных видов захватывало дух.

Не верилось, что скоро мне предстояло увидеть все это воочию. Рюкзаки и остальной груз нам предложили оставить в микроавтобусе, который встречал в аэропорту. Он должен будет доставить нас дальше. В «Каркару».

За холлом начинался коридор, пройдя который мы оказались на зеленом заднем дворике, где в тени абрикос, винограда и другой зелени стояла деревянная беседка. Там нас уже ждали.

Приветливая хозяйка расположенной рядом кухни быстро накрыла на стол: чай, кофе, орехи, сухофрукты, печенье...

Потихоньку собирался народ, кто-то приходил, кто-то уходил. Мы ждали Юлю, которая должна была уладить все денежные формальности, потому как все остальные, организационные, незримой рукой Казбека были отлажены прекрасно.

Юля оказалась улыбчивой белокурой девушкой с обаятельной улыбкой. Она тут же быстро и четко проинформировала:

- Вас должно было быть 10. Двое не приехали. В группе, возможно, будет одна девушка, которая все еще сомневается, нужен ли ей этот тур. Остальные здесь, за исключением англичанина, который уже 2 недели дожидается группу в Каркаре. Сейчас подъедет ваш Гид, вы все увидите друг друга, познакомитесь и сможете уехать.

С ее помощью я устроился за компьютером и первым делом отправил Людочке домой, по «мылу» письмо о благополучном прибытии.

Гид

Гид не заставил себя долго ждать. Он появился в холле почти сразу за Юлей. Назвал несколько фамилий, в том числе мою. И пригласил их владельцев на крытую террасу заднего двора. Его белые от седины волосы резко контрастировали с загорелым до черноты лицом.

У него был удивительно дружелюбный и спокойный взгляд, который сразу располагал к себе и вселял уверенность. Перекинувшись всего несколькими фразами с этим незнакомым прежде человеком, я не мог отделаться от ощущения, что знаю его много лет. Мы сразу перешли на «ты», учитывая почти отсутствие разницы в возрасте и общее, как оказалось, альпинистское талгаровское прошлое.

Гид был легендарной личностью, заслуженный мастер спорта по альпинизму, совершивший 6 успешных восхождений на «восьмитысячники», в том числе несколько уникальных первопрохождений на них - вписав свою фамилию в мировую историю высотных восхождений. Два раза предпринимал попытку штурма Эвереста, не дойдя до вершины считанные метры. Имел огромнейший опыт восхождений в этом регионе, в том числе многократного покорения Хан-Тенгри с севера. Выдающимся достижением является его первопрохождение стены в 1988 году по маршруту, оцененному как 6Б – справа от маршрута Мысловского, проложенного в 1974году.

Он был твердо убежден, что высотные восхождения при правильной тактике и организации, может совершить любой, даже не подготовленный специально человек. Этим он сразу вселил в меня надежду, что, может, и у меня, этого самого неподготовленного, как раз «все получится...».

Визитной карточкой Гида была организация в 1993 году успешного восхождения на Хан-Тенгри для 69-летней японки.

* * *

Во время одной публичной «электронной» дискуссии о том, в чем состоит главная задача и умение гидов, высказывалось много разных мнений - и «быть проводником, указывающим путь», и «обеспечивать безопасность клиентов» и много еще чего.

С моей точки зрения, на первое место следует поставить умение гида создавать правильное настроение у рискнувших вместе с ним выйти на Высоту. Как я понял сразу, Гид, который будет работать с нашей группой, в совершенстве владел этим непростым искусством. Сейчас, по прошествии определенного времени, что позволяет взглянуть на минувшие события как бы со стороны, я понимаю - именно благодаря созданному им у группы и у меня лично настроению и настрою я сумел сломать свой психологический барьер и успешно совершить восхождение. А психологическая готовность к восхождению такого рода – это важнейшее условие победы.

В минуту слабости и колебаний, когда разум и тело начинают бунтовать и требуют прекратить издевательство над собой, когда ты сам не в состоянии заставить их подчиняться и выполнять твои приказы, обязательно должен быть рядом тот, кто все же отдаст этот приказ твоему разуму и телу со стороны:

- Вперед и вверх.

Он видел все мои страхи и неуверенность в собственных силах, которые в геометрической прогрессии возрастали вместе с набором высоты на фоне значительного увеличения при этом физических, моральных, психологических и прочих нагрузок.

Он тактично и внимательно выслушивал мои опасения по поводу возможности их дальнейшего благополучного преодоления, высказанные ему в лагере «3», куда я добрался с большим трудом, почти без сил.

Он не стал после этого читать мне лекции о способах преодоления гипоксии и собственных слабостей. Все мои опасения разлетелись в пух и прах от простого, спокойного и рассудительного ответа, наполненного верой в мои силы преодолеть все возникающие препятствия и собственные слабости:

- Больно ты мнительный, Семен, - который я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Он взвалил на свои плечи тяжелейшую ношу - ответственность не за успех восхождения, а, прежде всего, за жизнь восьмерых, доверившихся ему людей.

Я не хочу, и никогда не буду ни с кем обсуждать его профессиональные и человеческие качества. Он сам знает себя лучше других.

Он один понимает, почему поступил или сказал что-то именно так, а не иначе.

Я надеюсь и верю, что он делал для нас все, что было в его силах, и чему был обучен всем прошлым опытом своей нелегкой жизни.

* * *

Ты сделал главное - все мы целые и невредимые, почти без единой царапины возвратились ОТТУДА в базовый лагерь.

Спасибо тебе.

Дай, Бог, тебе здоровья и удачи.

Возможно, мы больше никогда не встретимся.

Прости, если неосторожно чем-то обидел тебя.

Восемь человек, которые еще вчера понятия не имели друг о друге, под руководством Гида, или точнее, с его помощью, намеревались шагнуть в неизведанное. И, в течение 3-х недель, разделить все тяготы нелегкой экспедиционной жизни для того, чтобы вместе, в составе одной команды, совершить сложнейшее высотное восхождение высшей категории сложности.

Задача, которая часто оказывается «не по зубам» даже схоженным, профессиональным командам опытных восходителей. Которая не стала проще, чем 71 год тому назад. Когда именно здесь, в далеком 1936 году, в результате трагедии с альпинистами на Хан-Тенгри, заслуженный мастер спорта В. Абалаков из-за отморожения лишился 13 пальцев…

Поэтому и сегодня 25-30%, (только иногда 50%) восходителей успешно восходит на вершину - из общего количества мировой альпинистской элиты, ежегодно прибывающей на Северный Иныльчек. Или за короткий летний сезон всего 40 - 70 альпинистов из 250-300 прибывших на ледник…

Так же как и 70 лет назад здесь частые незваные гости - обильные снегопады, покрывающие промежуточные лагеря и перила толстым слоем снега и летящие вслед за ними непредсказуемые лавины. Особенно опасными из которых являются те, что срываются с северной стены пика Чапаева и пересекают маршрут от начала его начала на леднике до «косой», перед лагерем «1»... Сверхнизкие температуры и ураганные ветра выше 6000...

Хотя почему гости? Они здесь хозяева. А гости - это мы, теплокровные, на кратчайший миг в году дерзнувшие вторгнуться в холодные и суровые владения Властелина неба.

Словно вчера - наше первое знакомство на крытой террасе заднего двора офиса МАЛ «Хан-Тенгр».

Меня удивил интернациональный состав нашей группы. 

В ней, состоящей из 8 восходителей, присутствовали представители 7 стран - Казахстана, Узбекистана, России, Украины, Турции, Франции и Англии. 

Мы оказались абсолютно разными: по своему сословию, профессиям, состоянию, мировоззрению, привычкам, языку и во многом, чем еще.

Общим у нас было отсутствие настоящего высотного опыта и могучее желание взойти на Гору.

Властелин

Нет, конечно, кое-какой опыт все же был. Иначе нас не занесло бы сюда. Однако по классификационным меркам советского альпинизма мы были самыми дремучими «чайниками», достойными всяческого сожаления за то, как мы собрались «отдохнуть». Каждый из нас кратко рассказывал о себе, что считал нужным и важным для других и, прежде всего для Казбека, который сидел в конце стола рядом с Гидом, немного сбоку, как бы отстраняясь, и внимательнейшим образом слушал. В том числе и мой «детский лепет на лужайке»...

Он задумчиво смотрел куда-то в сторону, но казалось, видел каждого из нас насквозь, проникал в наше истинное «я», со всеми нашими возможными будущими проблемами. Которые могут стать и его проблемами, если с нами что-то случится.

И чтобы мы сами о себе не говорили, я понял - он каждому дал, НО ТАКТИЧНО НЕ ВЫСКАЗАЛ ВСЛУХ, его истинную оценку. Прежде всего, оценку характера, подготовленности и, как результат – шанса каждого взойти на вершину. Я ощутил себя словно под рентгеном.

И дальше, до возвращения в Каркару из Северного Иныльчека, и во время всего пребывания на Горе, я чувствовал во всем его незримое присутствие и внимание.

* * *

Он тоже был Властелином - потока, неумолимо увлекавшего меня с собою все дальше и выше. В самое сердце Тянь-Шаня.

* * *

Вспоминаю, как на леднике, в базовом лагере, перед посадкой в вертолет для отлета в Каркару, я подошел к Казбеку и предложил сфотографироваться вместе, «на память»… Он, как бы проверяя свои первые впечатления обо мне, первым делом коротко спросил:

- Ну, как? – и из тона, которым это было сказано, мне стало понятно, что это не формальный вопрос и не праздное любопытство. Как отзыв на пароль, по которому узнают своих, я кратко выдохнул ответ, который он ожидал:

- Взошел.

И, вопреки всем суевериям, мы сфотографировались перед самым вылетом.

Вдвоем.

На фоне зеленого вертолета.

В моем архиве это будет одна из самых дорогих для меня фотографий.

* * *

Еще вспоминаю бар в лагере Каркара после прилета с ледника. Караоке до полуночи. И Казбека, который составил нам компанию и искренне радовался нашему благополучному возвращению. Мы вместе пели. Много и громко.

- Надежда, мой компас земной…- неслось над притихшей в ночи долиной.

И я понимал, что вот она, наступила, наконец, долгожданная разрядка. Не только у нас, но и у него. И хорошо, что она наступила у меня именно здесь, в кругу единомышленников, способных понять мою искреннюю радость от совершенного, и грусть предстоящего расставания.

Я чувствовал, что для Казбека гораздо легче было бы самому быть где-то там, наверху. Чем провожать и ожидать. Он не суетливо и достойно пронес всю полноту ответственности за все происходящее с нами - от офиса в Алматы до Вершины. И обратно.

У него, также как и у нас, а возможно даже больше, был повод порадоваться – мы вернулись. Целые и невредимые. Первая коммерческая группа МАЛа. Эксперимент, который с моей точки зрения, оказался весьма удачным, и имеющим право на жизнь.

Я медленно распрямлялся, словно несколько лет подряд упорно сжимаемая кем-то пружина. И был до глубины души благодарен Казбеку за то, что это происходило именно здесь. Сейчас. Именно в этом месте. Среди таких, как я. С его участием.

Дальше все будет будничным и привычно-ожидаемым – пыльная, ухабистая, обратная дорога. Самолет. Работа.

Да, мы не будем обмениваться адресами, и писать друг другу.

Но если Судьбе будет угодно, чтоб мы снова встретились, то это будет так, словно мы расстались только вчера.

Солнце

Первой общей проблемой стал языковой барьер.

Парень из Турции, которого я назвал «Султаном», известный мастер - парикмахер на своей немыслимо далекой Родине, владел только турецким языком.

Француз, - соответственно французским и английским. Он возглавлял филиал одной известной международной компании, производившей смазочные материалы. Для меня он так и остался «Французом».

Англичанин разговаривал только на английском. Он только что окончил колледж при Кембридже и определялся с выбором своей будущей профессии, в том числе стать ли профессиональным гидом, или остаться на любительском уровне. Как уже говорилось выше, за удивительное сходство с одним из персонажей фильма «Белое солнце пустыни», он стал «Петрухой».

Положение спасла наша единственная женщина - миниатюрная, с роскошными, светлыми, вьющимися волосами, очень тактичная и доброжелательная, которая знала и турецкий, и английский, и русский. Топ-менеджер международной компании - химического концерна. Она недавно возглавила его представительство в Средней Азии. Которую не столько за цвет волос, а за излучаемую доброжелательность и отзывчивость сразу стали называть «Солнцем».

Русскоговорящую часть группы представляли два москвича - тот, с которым я познакомился в аэропорту - знаток компьютерных технологий, которого я мысленно называл «Провайдер» и «Марафонец» - он занимался внедрением платежной карточной системы в одном московском банке и много времени перед поездкой проводил на беговом тренажере, «пробегая марафонские дистанции».

«Тренер» - гражданин Казахстана. Он и был профессиональным тренером по скалолазанию и альпинизму.

И я, гражданин Украины, ставший с легкой руки Гида Семеном.

Впоследствии языковая проблема создала другую. На акклиматизационных выходах «наши» иностранцы никак не «вкуривались», что мы, русскоговорящая часть группы, не обслуживающий их персонал. А такие же клиенты, как и они. Заплатившие такие же европейские рубли.

Поэтому Тренера, который в силу своей ответственности чаще других занимался приготовления пищи или «кочегаркой», все это изрядно возмущало. На «разборе полетов» после второго акклиматизационного выхода мы разделились на две подгруппы: англоязычную, во главе со Студентом. И русскоговорящую. Каждая из них начала готовить для себя отдельно. После чего все проблемы отпали.

А вообще, не смотря на мелкие недоразумения, группа оказалась удивительно хорошей. Все без исключения отличались доброжелательностью, старались быть внимательными и полезными друг другу. В большинстве случаев это происходило благодаря Солнцу.

И это в значительной степени увеличило удовольствие от восхождения и облегчало нахождение в этих суровых условиях…

Алматы... Мы еще полны сил и преисполнены надеждами на успех.

Отсутствие понятия о степени трудностей, которые нам предстояло преодолеть, позволяло сохранять радужное и оптимистичное настроение.

Мы «рвались в бой», не подозревая о разочарованиях и неизбежных потерях, которые предстояло нам понести.

О том, что во время выхода на 6 100 - на северной вершине пика Чапаева, куда он взойдет первым, сорвет акклиматизацию из-за быстрого темпа на подъеме и потеряет зрение Марафонец. Спустившись при помощи Пчелы в базовый лагерь, он улетит вместе с ним ближайшим рейсом вертолета в Каркару на восстановление. К нам они уже не возвратятся. Однажды Марафонец снова предпримет попытку взойти на вершину. На этот раз, благодаря полученному опыту, она будет успешной. А Пчела в конце сезона в составе команды МАЛ «Хан-Тенгри» взойдет на Победу.

Тренер, на штурмовом выходе достигнув высоты 6700, вынужден будет все же повернуть из-за проблем с простуженным горлом. При этом с площадки на 6500 он поможет спуститься на перемычку ослепшему и ставшему беспомощным альпинисту из Уральского высокогорного клуба. Впереди его ждали пики Ленина, Корженевской, Коммунизма... Он воплотит свою мечту и станет «Снежным барсом».

Султан сорвет акклиматизацию, оставшись после первого выхода в лагерь «1» на ночевку. Вместо одной ночи он проведет на Высоте трое суток - из-за начавшихся ночью обильных снегопадов и лавин, которые отрежут его от остального мира. На второй акклиматизационный выход он уйдет с этой высоты, не получив полноценного отдыха и горячей еды в базовом лагере на 4 000. Не поднимется на 6100. З затем, приняв все же участие в штурмовом выходе, из-за накопившейся усталости Султан повернет назад с высоты 6 600. Мы с ним встретимся еще не раз в Непале, Памире и других, представляющих интерес для альпинистов – высотников местах, где он успешно совершит много сложных и опасных восхождений.

Гид во время штурмового выхода будет подниматься, сопровождая Петруху. Петруха, идя первым, задаст темп, который лишит его сил на 6700. С этой высоты он повернет вниз. Сопровождая Петруху, Гид тоже вынужден будет возвратиться с этой высоты. Затем вместе с группой он приедет в Алматы, после чего опять вернется в горы для участия в эвакуации базовых лагерей МАЛа. Впереди его ждали Килиманджаро, «промальп» в межсезонье и новые группы желающих «совершить восхождение на Хан-Тенгри в сопровождении опытного Гида».

А Петруха, вместо высотного, увлечется техническим альпинизмом. Но в будущем, став известным и титулованным Гидом, он часто будет посещать с клиентами Северный Иныльчек и совершит в этом районе много успешных высотных восхождений, в том числе и на Победу.

Солнце поднимется в лагерь 3 и выйдет на штурмовой выход. Успешно совершить восхождение ей не позволят только просчеты в экипировке (непривычно тяжеленные ботинки, купленные в последний момент перед выездом в горы, огромный рюкзак...). А также то, что она, единственная женщина в группе, окажется на Высоте одна - без поддержки Гида, его помощников и постоянного напарника, Провайдера… Но она добьется выдающегося результата, который оказался не по силам большинству тренированных, сильных мужчин – в течении 14 дней 3 раза поднимется на 6 100, на северную вершину Чапаева! При более внимательном отношении к ней со стороны мужчин группы – в т.ч. к оказанию помощи в грамотном подборе экипировки для штурма, к загрузке, к обеспечению сопровождения при штурмовом выходе, она, безусловно, взошла бы на вершину. Но, с другой стороны, мы, мужчины, еще ничего не знали о себе. Т.е. о пределах своих сил и возможностей на высоте. И поэтому на высоте каждый в основном был занят собой.

В будущем она осуществит свою мечту, и все же поднимется на вершину, заложив в тактический план ночевку на 6 400 и наняв другого, уже персонального, гида и высотного носильщика. Они забросят на 6400 почти 15 килограмм груза - палатку, продукты, спальники, топливо и обустроят лагерь «4». Во время спуска их застигнет внезапно разыгравшаяся непогода, которая вынудит провести в нем двое тяжелейших суток. Но они найдут силы успешно спуститься в базовый лагерь.

Студенту, которого будет донимать из-за простуды кашель в лагере 3, в ночь перед штурмом Гид сделает спасительный укол, который, к утру, не только поставит его на ноги, но позволит тоже успешно взойти на вершину и засветло вернуться в лагерь 3. Позже, после эвакуации базового лагеря на Северном Иныльчеке, он примет участие в экспедиции МАЛ на пик Победы. Летом 2008 года он опять прилетит на ледник в качестве ассистента гида. Станет известным альпинистом – высотником, профессиональным гидом.

Бывалый составит нам компанию во всех наших акклиматизационных и штурмовом выходах. Веселый и доброжелательный, он не сможет успешно завершить восхождение из-за накопившейся усталости. Мы будем вместе спускаться от Западного седла в базовый лагерь. Тренер, Француз, Бывалый и я. В день своего рождения вместе с нами Бывалый доберется до Алматы, где исполнится его самое заветное на тот момент желание - он успеет в аэропорт на дневной авиарейс в Москву и вечером отметит его в кругу семьи. Я запомню, как в бане, после завершения акклиматизационной программы, он щедро предложит глоток цивилизации – холодной Кока-колы из огромной пластиковой бутылки. Это будет неожиданно экзотично в сочетании с баней на 4 000 – словно стриптиз на Северном полюсе.

Из одиннадцати восходителей (с Гидом и двумя ассистентами) в нашей группе только трое смогут добиться успеха. Точнее, только троих допустит к себе Властелин неба. Т.е. нам окажется не под силу нарушить статистику, по которой на Хан-Тенгри поднимаются всего 25-30% желающих. Но ее улучшит группа Уральского высокогорного клуба под руководством Ю. Ермачека, в которой из 21 альпиниста в 2007 году на вершину взойдут 10.

* * *

11.00. Мы все еще не выехали из Алматы. После первого знакомства и вопроса Гида:

- Полные ли у вас комплекты личного снаряжением? - оказалось, что у Солнца кожаные вибрамы, которые не подходят для высотного восхождения. Тренер и еще несколько человек не имели теплых, высотных рукавиц. Поэтому Гид с нуждающимися в приобретении дополнительной экипировки выехал в специализированный магазин для закупки недостающего. Это здорово задержало наш выезд. Вместо запланированного на 10 утра, отъезд пришлось перенести и тронуться в путь после 12.

Обязательно в дорогу поменяйте на местную валюту 20-30 долларов. Для чего? Об этом далее.

* * *

Я по крупицам собирал информацию из самых разных источников, пытаясь разобраться в том, что меня ожидает на избранном пути, с какими проблемами и трудностями придется столкнуться на Высоте. О том, что было проверено на себе, какой практичный опыт был получен во время подготовки и совершения восхождения изложено в следующих главах:

О дороге

О мелочах

О питании

О распределении

О маршруте

О тактике

О физической подготовке

О специальной подготовке

О высотной экипировке

О гипоксии и акклиматизации

О медицинском обеспечении и самоконтроле

О гигиене

О респираторной инфекции

О солнечной радиации

О сжиженном газе

О метеорологических условиях