Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)

Автор: Анатолий Чепур

Самолёт авиакомпании «Алтын-Эйр» мягко приземлился в аэропорту «Манас», столице независимого Кыргызстана. Послышались аплодисменты. Ну, совсем как в американских фильмах. Особенно усердствовали школьники. Это были участники какой-то программы, организованной Лужковым на детской оздоровительной базе в Подмосковье по изучению русского языка. Катим по взлётной полосе к аэровокзалу. На параллельной дорожке несколько американских военно-транспортных и боевых самолётов и вертолётов.

Последний раз в Бишкеке, тогда он назывался Фрунзе, да и вообще в Киргизии, я был четырнадцать лет назад, в 1989г. Тогда я загорелся идеей поработать инструктором в АУСБ (альпинистская учебно-спортивная база) «Ала-Арча». Это была первая (и единственная) в СССР альпбаза, которая принимала альпинистов по путёвкам зимой и второй сезон её работы.

Проходим в здание аэровокзала. Пограничный контроль. Сначала его проходят «свои» пассажиры. Таких набирается чуть ли не треть самолёта. Затем отодвигается турникет и остальным предлагается занимать очередь к одной из трёх стоек, за которыми сидят офицеры-пограничники. Подходит моя очередь. «Цель приезда в Кыргызстан?» - вяло произносит заученную фразу погранец. «Туризм» - не вдаваясь в подробности, отвечаю я. Да они ему и не нужны. Теперь идём к таможне. Чтобы не привлекать внимание местной милиции, которая, как известно, очень любит людей с рюкзаками, всё своё барахло я упаковал не в рюкзак, а в две сумки, наплечную и китайскую челночную. «Что в сумках? Открывайте, будем проверять». «Вещи и немного продуктов» - отвечаю и начинаю открывать сумку. Видя, с какой активностью я хочу предъявить свои шмотки, таможенник теряет ко мне интерес и машет рукой – «Проходи». В общем зале столпотворение, встречающие и, конечно же, таксисты. Масса предложений, но меня они не интересуют. Где-то здесь в толпе меня встречают. «Анатолий?» Это Гулам, муж школьной подруги моей сестры. Гулам предлагает поехать к нему домой и хорошо отдохнуть (плов, водка и т.д.), а завтра ехать в Пржевальск, то есть Каракол. Но я намерен уехать сегодня, а его обещаю навестить на обратном пути. Садимся в машину и едем в Бишкек. По пути на Западный автовокзал заезжаем на ул. Советскую, меняем доллары на сомы. На автовокзале оцениваем возможности уехать в Каракол на такси или маршрутке. Но приемлемых вариантов нет. Водители жалуются, что на Иссык-Куле холодно и отдыхающий пока не прёт. Зато автобусное сообщение с Караколом налажено. Идут регулярно и по расписанию. Стоимость проезда смешная – 150 сомов, меньше 4 долларов. Отъезжаем в половине десятого вечера. Ночью, в середине пути, делаем остановку в Боомском ущелье. Куча забегаловок, много народа и несмотря на холодный ветер сильная вонь от пережаренной рыбы и масла. В 5 утра мы в Караколе. Действительно, не жарко! Достаю полар. Теперь мой путь лежит к Игорю Ханину. Мы с ним переписывались по электронной почте. Он обеспечивает меня регистрацией, пропуском в погранзону, заброской автотранспортом до базы фирмы «Тур Хан-Тенгри» и вертолётом в базовый лагерь «Аксай Тревел» на Южном Иныльчеке. У него также планирую купить газ для горелки и арендовать палатку для проживания в базовом лагере. Но ехать к нему в такую рань не решаюсь. Пока устраиваюсь на скамейке рядом с автовокзалом. Покупаю бутылку местного пива. Делаю несколько глотков и зарекаюсь впредь брать его. Благо российского полно. С утра стою у дома Ханина. По ту сторону ворот бьются в истерике два огромных «азиата». На всякий случай отхожу подальше от калитки. Долго пытаюсь докричаться до хозяев. Наконец выходит заспанный Игорь. Говорит, вчера допоздна «обсуждали» с москвичами их закончившиеся сборы. Утрясаю все дела. Оказывается, сразу выехать на Иныльчек не получится. Сегодня 30 июля, а борт только 2 августа. Да я и не тороплюсь. Три дня уходит на покупку остальных продуктов, прогулок по Пржевальску, городу моего детства, посещению оставшихся здесь с советских времён родственников, поездки в музей Пржевальского и на озеро Иссык-Куль.

Памятник и музей Н.М. Пржевальского

Памятник и музей Н.М. Пржевальского

Рано утром 2-го августа выезжаем на вахтовке. Нас семеро: четверо москвичей, Бедзина Гуджабидзе с дамой и я. После Нововознисеновки дорога испортилась совсем. Яма на яме. Остатки асфальта, который ложили ещё при советской власти. Но за последним селом Акбулак стало получше. Машин тут ходит мало и дорога, естественно, меньше разбита. При подъёме на пер. Чон-Ашу барахлит бензонасос. Водитель Слава несколько минут ковыряется в моторе и потом уже едем без проблем. С перевала по ущелью Оттука и далее по долине Сарыджаза. Проезжаем пос. Иныльчек. Заброшенный горно-обогатительный комбинат, небольшой микрорайон из нескольких недостроенных пятиэтажек.

Недостроенные пятиэтажки посёлка Иныльчек

Выглядит безжизненно, ни одного человека. Дальше несколько сот метров едем по бетонке. Она должна была быть частью взлётно-посадочной полосы современного аэропорта, коробка которого тут же рядом. Но всё это умерло вместе с кончиной СССР. Майда-Адыр. Въезд в погранзону. Рядом застава. Часовой на вышке что-то кричит и к шлакбауму выходит, кажется, весь командный состав: пожилой прапорщик и два молодых офицера. Солдат к процедуре проверки документов не допускают. Закуриваю. Тут же подходят офицеры и «стреляют» сигареты. Ясный пень почему, у меня же не «Прима», а «Парламент». Запись в журнал. Пограничник с интересом разглядывает разноцветный паспорт Бедзины. Спрашивает, где виза. Грузины говорят, что для них виза не нужна, т.к. Грузия член СНГ. Кто-то из-за спины добавляет: «Пока ещё ». Едем дальше. Дорога стала хуже и двадцать с лишним километров едем почти час. Приезжаем на Ат-Джайлоо. Здесь база фирмы «Тур Хан-Тенгри». Два жилых дома, баня, просторная столовая. Хозяйка Татьяна Ильинична. У неё подсобное хозяйство: куры, утки, индюки, корова. Продукты всегда свежие. «Аксай-Тревел» оборудовала здесь вертолётную площадку.

Взлётно-посадочная площадка на Ат-Джайлоо

Т.И. приглашает в столовую. Обильный обед обходится в 120 сомов. С учётом высокогорья это недорого. Приехавшие с нами женщины с ужасом смотрят на огромные порции.

Вертолёта пока нет, но обещают. Нам торопиться некуда. Перед нами должна лететь группа из 14 чехов. Они заехали ещё два дня назад, сворачивают лагерь и переносят свои рюкзаки поближе к вертолётной площадке. Наконец где-то около 3-х часов дня приземляется борт. Но он забит мешками. Его разгружают настолько, чтобы чехи со своим скарбом влезли внутрь. Неужели с таким грузом можно лететь на 4000м? К тому же поднялся ветер и пошёл дождь. Тем не менее, машина отрывается от земли и через 100м скрывается в пелене дождя. Как говорится, мастерство не пропьёшь! А мы коротаем время в столовой, куда нас пригласила Т.И. на чашку чая. Через час вертолёт возвращается, загружаемся мы, но наш вылет откладывается - в б. л. под п. Трёхглавый идёт снег. Сверху приходят портеры. Они отработала своё на леднике и теперь уходят вниз. Мы уже не надеемся улететь сегодня и начинаем выяснять обстановку относительно возможной ночёвки. Но около половины седьмого всё-таки даётся команда на взлёт. Ура! Летим! Даже выглянуло солнце. Внизу ледник Иныльчек. Пролетаем место слияния северной и южной его ветвей. Самого льда нет, всё в каменном чехле. Озера Мерцбахера не видно, на его месте сплошные сераки.

Вместо оз. Мерцбахера сплошные сераки

На поляне Мерцбахера видны палатки: горные туристы, трекеры, а также альпинисты, решившие по разным причинам проделать путь по Хан-Тенгри либо обратно пешком. Морена под Трёхглавым присыпана свежим снегом. Садимся. Быстрая выгрузка и вертак уходит. Оглядываюсь вокруг. Я под Ханом и Победой! Об этом я мечтал с детства. Хан в облаках. В стороне Победы облачность на уровне пер. Дикий. Набежал народ. Растаскивает прибывший груз по своим лагерям. В ста метрах от посадочной площадки начинается лагерь «Аксай-Тревел». За ним несколько палаток Хайбулина (Казахстан) и дальше большой лагерь «Тянь-Шань Тревел» Бирюкова. Подтаскиваю свои вещи ближе к палаткам. Чехи уже поставили свои и оживлённо галдят. Здесь же большая группа россиян. Спрашиваю одного из них, где можно поставить палатку. «Да хоть где». Так я обосновался в центре лагеря Калашниковой, хозяйки «А.Т.». Выбрал более-менее ровное место между двумя чешскими палатками, разгрёб снег, выровнял камнями, поставил свой «Ред Фокс». Закинул барахло внутрь. Разбираться решил завтра, так как стемнело. Подошел человек, спрашивает, кто я, откуда, через кого заезжал и т.д. Узнав, что от Ханина, сказал, что проблем нет. Познакомились. Слава Мирошкин, начальник лагеря. Пригласил в столовую - кают-компанию на чай. В большой палатке несколько столов. На них стоят термоса с кипятком. Повар Рома постоянно следит за тем, чтобы они никогда не пустовали. Заварка, кофе, сахар, конфеты, печенье, мёд. И хотя я не был клиентом фирмы, на чай приглашали меня всегда. Попив чаю и пообщавшись в кают-компании, пошёл устраиваться спать. Но пришёл Рома и пригласил опять, но теперь уже не в столовую, а на кухню. Здесь собрались работники лагеря и двое ребят из Томска. Слава Мирошкин испёк пирог с капустой. А вообще-то Славу интересовало, какого чёрта меня на шестом десятке притащило под Хан-Тенгри. ( это же интересовало и Татьяну Ильиничну ). Я успокоил народ, что планов покорить Хан у меня нет, но побывать на его склонах в пределах седловины я не прочь. Посидели и разошлись по « домам». Пытаюсь уснуть, но не получается. Перевариваю новые впечатления. Кроме того, в кают-компании, которая в 10 м. от моей палатки, какие-то иностранцы, кажется наши братья-славяне, отмечают свои высокие спортивные достижения, а именно: восхождение на перемычку Хана. Пьют мало, орут много и до двух-трёх ночи мерзкими голосами горланили песни.

Раннее утро, столовая «Аксай-тревел»

Я у своего «Ред Фокса»

С утра хорошая погода. Довольно холодно. Заканчиваю все дела в лагере и иду прогуляться до поворота. Там первый лагерь на 4200м. С него, как правило, стартуют при восхождении по классике с юга. Выходят рано утром или даже ночью, чтобы до восхода солнца проскочить так называемую «мышеловку», узкое место между ледопадом Семеновского и склоном пика Чапаева. Когда солнце освещает снежно-ледовую шапку вершины, в «мышеловке» резко увеличиваются шансы поймать на голову «чемодан» или лавину. Неторопясь бреду по пологому леднику. Тепло, даже жарко. Перегиб ледника и показывается 1-й лагерь. Видны палатки, копошатся люди. Когда до морены, на которой расположен лагерь, остаётся метров 500, с Хана срывается огромная снежно-ледовая масса и несётся вниз. Обрушивается на горизонтальную часть ледн. Семеновского и дальше уже двигается с большой скоростью в виде снежной пыли в сторону 1-го лагеря. На её пути заметался человек. Видимо спускался сверху и теперь пытается укрыться в складках ледника. Снежная пыль накрывает его, затем лагерь и добирается до меня. Жары как не бывало! Быстро натягиваю на себя полар и штормовку. Подхожу к палаткам. Народ недавно спустился то ли с перемычки, то ли с 5200 и теперь собирается вниз. Подходит «счастливчик», которого накрыло и оживлённо рассказывает, как он спасался в трещине. Обозрев окрестности, к обеду возвращаюсь в базовый лагерь. По спутниковому телефону общаюсь с домом. Удовольствие стоит 2 зелёных рубля-минута.

Несколько слов о базовом лагере. Помимо палаток самодеятелей, расположенных на территории «Аксай-Тревел» (а их было в тот момент ок. 15), здесь также десятка полтора больших палаток фирмы. В основном они пустовали. Как сказал Слава Мирошкин, планировался большой заезд, но потом западных клиентов отпугнула так называемая «атипичная пневмония», которая, как известно, имеет азиатское происхождение. Ну, а для европейцев и прочих пиндосов то, что за Уралом, это Азия со всеми её минусами. Впрочем, это не стало припятствием для СНГэшников и прочих славян из Вост. Европы. Помимо Славы, постоянными жителями лагеря были повар Рома, официантка Катя и гид Дима Греков. Прилетевшие перед нами чехи активно акклиматизировались баночным пивом, которое они покупали у Славы. По совету бывалых товарищей я запасся «Балтикой» в Караколе, т.к. стоимость одной банки возрастало с 20-25 сомов в городе до 85 на леднике.

На следующий день, 4августа, выхожу в сторону 4200 с вещами, чтобы совершить задуманное, а именно – попытаться вскарабкаться на седловину Хан-Тенгри. Погода хорошая, правда, ночью немного припорошило снегом. Выйдя часов в 12 дня, не торопясь, меньше чем за 2 часа дошёл до поворота. В этот же день из нашего лагеря на подход вышли двое ребят из Томска, девица из Москвы и Дима Греков с клиентом из Германии. Долго ищу место для установки палатки. Все хорошие места уже заняты. В остальных местах морена очень тонкая, а на льду ставить не хочется.

1-й лагерь на 4200

Постепенно подтягивается народ из разных лагерей, планирующий завтра идти наверх. В основном нормальные люди выходят не позже 4-х часов утра. Решаю выйти на полчаса раньше с тем расчётом, чтобы в объективно опасных местах не остаться одному, т.к. по моему разумению народ гораздо моложе и здоровее меня и наверняка обгонит.

Пищит будильник. Пора вставать. На улице тихо, значит, с неба ничего не сыплет. Но и звёзд не видно. Пью чай, скирдую рюкзак и иду вверх по морене. В палатках копошатся люди. С морены сворачиваю на ледник и при свете фонаря нахожу тропу, натоптанную теми, кто спустился вчера. Впереди маячит свет, кто-то идёт впереди меня. Начинается монотонный подъём. Позади с разными интервалами выстраивается очередь из фонариков. Каждый идёт своим темпом. Наши, как правило, не связываются, буржуи – наоборот. Ну а гидам сам бог велел клиента к себе привязать. Светает и вместе с рассветом начинает идти снег. Вот это уже не интересно! Постепенно меня начинают обгонять. Человек шесть уже впереди, но и позади народ растянулся далеко. Слева, на склонах п. Чапаева, периодически возникает шум, вот уже побежали первые лавинки сухого снега. Спрашиваю у проходящего мимо, далеко ли до «мышеловки». «Да в такой снег здесь везде «мышеловка» - отвечает он. Идём дальше. И тут раздаётся сильный грохот, а так как поезда здесь не ходят, вывод один – лавина. Шум нарастает, на душе становится тоскливо. Видимости никакой. Лавина перебивает ледник выше нас и тут сверху с криками появляются два человека. Это Дима с клиентом. Их прилично присыпало, они выбрались, но верёвку бросили, т.к. её хорошо утрамбовало снегом. Что с теми, кто прошёл наверх раньше – неизвестно. Подходят ребята из Томска. Решаем приспуститься немного ниже и ставить бивак. Топчем площадки, но Дима всё-таки рекомендует идти вниз, на поворот. При таком снегопаде и здесь может достать. Прислушиваемся к его рекомендациям, Дима был на Хане несколько раз. Идем вниз и предупреждаем поднимающихся о ситуации наверху. Народ раздумывает и с неохотой поворачивает обратно. На 4200 ставим палатки и решаем уходить в б.л. Но я что-то устал и на пару часов заваливаюсь спать. Просыпаюсь часа в 4. Вот тебе и пара часов! Идти вниз неохота. Снег перестал, но небо затянуто облаками. Ладно, остаюсь! Завтра сделаю ещё одну попытку добраться до 2-го лагеря на 5200. Думаю, что бы поесть. Все эти сублиматы типа «Магги» не лезут в рот. Сейчас бы простой картошечки или кашки, но с этим у меня напряг. А вот сайра в масле пошла хорошо. И чай «Каркаде». Всё! Спать! Перед сном оглядываю лагерь. Что-то никого не видно. То ли уже спят, то ли вообще никого нет.

Встаю в половине четвёртого. Ставлю чай и выбираюсь из палатки. Ни одного огонька! Звёзды так и давят. А мороз! Ни хрена себе! Пью чай и поглядываю – может, кто тронется. Но как оказалось, в 1-м лагере никого не было. А одному идти не в кайф. Опять залезаю в спальник, дожидаюсь рассвета и валю вниз. Погода – блеск! Прихожу в базовый лагерь. Народ разлагается. Дима Греков с неизменной баночкой пива на пороге своей палатки. Команда из МАКа ( международный альпклуб) готовится к восхождению на Хан-Тенгри по маршруту Свириденко. Ребята из Кузбасса. Те, кто пытался вместе со мной вчера пройти на 5200, идут на подход завтра. Меня это устраивает. Слава у своей палатки-радиорубки со спутниковым телефоном в руках. Ну и, само-собой, приглашает в столовую на чай. Привожу себя в порядок. Заказываю у Славы душ. В душевой кабинке висит что-то типа большой резиновой грелки с краником.

Слава Мирошкин, генератор и душ

Рома нагревает на газе воду нужной температуры и заливает в грелку. Воды вполне хватает, чтобы прилично помыться. Удовольствие, как и одна минута спутникового телефона, 2 доллара. Но мыться рекомендуется днём в солнечную погоду. Сами понимаете почему, всё-таки ледник, не жарко. После душа оттягиваюсь баночкой пива.

Вечером организуется что-то вроде небольшого сабантуя.

Вечерние посиделки

Принимают участие почти все обитатели лагеря, кроме команды Кузбасса (у них режим). Гитара, пиво, чешская сливянка. Потом томичи забадяжили какую-то адскую смесь, в основе которой был спирт.

Дегустируем сибирский продукт

Чехи кривились, но пили, всё-таки халява. Спал без особого комфорта. Дело в том, что спускаясь с 4200 в б. л., я взял с собой только спальный мешок, а основную часть тёплых вещей оставил вместе с палаткой, чтобы не таскать туда-сюда.

На другой день после обеда выхожу на 4200. К вечеру там собирается довольно много желающих идти на следующий день вверх. Прошёлся по лагерю, уточнил время завтрашнего выхода. Погода не очень. Немного сыпет снег. Томско-красноярская группа шумит в своей палатке.

"Мышеловка" пока в тени.

Кажется, активно акклиматизируются. Дима громко скребёт ложкой в своей палатке. Его клиент-немец стоит скрючившись под снегом и что-то цедит из своей тарелки. Его палатка-гробик настолько мала, что в ней даже сидя невозможно разместиться.

Утром выходим. Погода прекрасная. Народ растягивается по всему леднику Семеновского. Когда первые подходят к «мышеловке», последние только выходят с 1-го лагеря. Иду не торопясь. Время в запасе много. То меня обгоняют, то я кого-то обхожу. Кто есть кто, сразу не поймёшь. Это раньше нашего от буржуя можно было отличить по одежде, а сейчас увидеть кого-нибудь в совдеповской штормовке или «ВЦСПС»овских вибрамах большая редкость. Различаешь только по приветствиям. Вот кто-то прошипел похожее на «добже» - это наш брат-славянин. Что-то буркнули по-английски – англо-сакс. Уступаю дорогу – в ответ «мерси», с этим понятно. Отхожу в сторону и хочу пропустить ещё одного, но он говорит «ноу» и сам падает рядом отдохнуть. Догоняю английскую пару (а может американскую). Дама пытается сквозь плач что-то объяснить своему напарнику, а ему нужно только наверх и он подталкивает её ледорубом. Прохожу «мышеловку». Невольно хочется прибавить темпа. Но, увы! Переваливаюсь с крутяка через перегиб на пологое место. Всё! Теперь ничего не страшно. Перевожу дыхание и медленно поднимаюсь к лагерю 5200. Он представляет собой полку метров 25-30 длиной и шириной, достаточной для установки палаток в два ряда. Почти все места заняты. Ещё только начало девятого, а я уже во 2-м лагере. Неплохо! Солнца здесь ещё нет и поэтому мороз.

Ещё немного и можно будет расслабиться

Лагерь на 5200

Холодно

Томичи уже здесь и протягивают кружку с чаем. А Дима повернул с полпути назад – клиент «созрел». Постепенно подходят остальные. Группа россиян, похоже, горные туристы. Двое чехов, ещё кто-то. Подошла английская пара. Леди в полной прострации, но дружбан тащит её дальше. Вот скотина, хоть бы дал даме отдохнуть. Поднявшись метров на 20 выше 2-го лагеря, она окончательно вышла из строя. Поняв, что подруга больше ни на что не способна, джентльмен подвёл её к краю полки, сказал несколько слов на прощанье, похлопал рукой по плечу и отправил вниз, в «мышеловку». Пришёл гид с корейцем. Быстро сделали чай, отпоили приползшую кореянку и тоже пошли наверх.

Вышло солнце и началось пекло.

Жарко

Мои попутчики ещё пару часов баловались чайком и другими напитками и в самую жару попёрлись на седловину. Мой план был такой: когда спадёт жара подняться налегке на седловину и спуститься опять на 5200. Постепенно подошли остальные чехи. Последний под аплодисменты своих земляков притащился к 14 часам. Однако, здоровяк! Интересно было за ними наблюдать. Сначала они как умирающие лебеди выползали на полку (впрочем, как и многие другие), одна, вторая, третья кружка чая и вот уже лагерь переполняется голосами, словно прибыл цыганский табор.

В четыре часа и я тронулся наверх. Солнце ещё не ушло за гребень и подниматься было жарковато. Медленно телепаюсь по тропе. В голову лезут мысли типа: оно тебе надо? что ты там забыл? сидел бы себе в базовом лагере и попивал пивко! Видна перемычка. У пещер сидят люди и наслаждаются жизнью. Остаётся метров 200, но меня уже не хватает. Голова не болит, ноги идут, но сердце норовит выскочить из груди. Падаю на снег и любуюсь пиком Победы – он прямо напротив. Поразмышляв о смысле жизни, поворачиваю обратно. На 4200 уже тень и холодно. Забираюсь в палатку и в предвкушении горячего чая ставлю на горелку кастрюльку со снегом. Но что такое? Чувствую запах горелой синтетики, а из-под горелки бьёт пламя. Быстро перекрываю кран. Да-а-а! Корейская «Ковея» подвела.

Снежно-ледовая шапка Чапаева. Все «подарки» летят оттуда

Травит шланг в месте опресовки. Вот это номер! Как же теперь без горячего? Хорошо ещё я заготовил заранее около литра чая «Каркаде». Перекусив рыбными консервами и холодным чаем, укладываюсь спать. Но не тут то было! Прямо напротив меня палатка чехов. Какой же тут отдых?

С утра валю вниз. Спуск осложнился отсутствием кошек и ледоруба. Ради облегчения, я их оставил на 4200 и шёл наверх по хорошим следам с лыжными палочками. Но ступени подтаяли, обледенели и стали не такими явными. Две крутые стенки оголило и заканчивались они глубокими трещинами. Пришлось порядком покорячиться. Бегу дальше. Со склонов Чапаева иногда стекают небольшие лавинки из сухого снега. Встречаются первые восходители с 1-го лагеря. Забираю там оставленное снаряжение и продукты и через пару часов я в баз. лагере. Дальше всё как обычно: чай в столовой, душ, пиво, звонок домой. Погода звенит. План-минимум выполнен. Теперь отдых и прогулки по окрестностям.Время навалом, ближайший вертолёт через три дня. Чехи выпили у Мирошкина всё пиво и чтобы удовлетворить их запросы, Слава вынужден брать в долг до прилёта борта у Миши из Москвы. Благо у него полпалатки банок.

У слияния ледн. Звёздочка с Ю. Иныльчеком

Послеобеденный отдых

Команда МАКа встречает своего земляка, спустившегося с Хана

Борт уходит в мульду под пер. Дикий

В это время на Победе разворачиваются следующие события. Сначала на Сев. гребне Зап. Победы с высоты 5800 улетает англичанин и «благополучно» выкатывается в мульду под пер. Дикий. На следующий день его вертолётом эвакуируют на ледник напротив нашего лагеря и прикапывают там, пока принимающая сторона в лице фирмы Комиссарова не обговорит со страховой компанией финансовые условия вывоза трупа. А на другой день приходит сообщение с п. Победы. Несколько человек совершили восхождение на вершину, но спуститься по светлому до палаток успели не все. Москвич и американец вернулись на бивак к Зап. Победе, а грузин по имени Мераб со своей испанской подругой спустился только к «обелиску». «Обелиск» - это ярко выраженная скала у начала подъёма на предвершинный гребень. Высота – ок. 7000м. Холодная ночёвка на такой высоте – не сахар. Повезло с погодой. На следующий день Валиев, владелец казахского МАЛа, пытался организовать заброску на гребень в районе «обелиска». Вертолёт с подскока сбрасывает ящики с предметами жизнеобеспечения, но удачно десантировался только один ящик. Эпопея с их спасением продолжалась и после моего отъезда с Ю. Иныльчека.

Итак, подошёл день, когда должен был прилететь борт. Наша очередь подошла к вечеру. Загрузились, полетели. Во время полёта выяснилось, что в салоне находятся «зайцы». Когда Лена Калашникова стала переписывать пассажиров, трое оказались лишними. Попытки выяснить кто это, оказались безуспешными. Большинство летевших были из «буржуев», не понимающих по-русски. (Как потом оказалось, «зайцы» понимали по-русски.) Калашникова махнула рукой. Часть людей вышла на Ат-Джайлоо, остальные, в т.ч. и я, решили высадиться в Майда-Адыре. Оттуда больше шансов уехать в Каракол. В Майда-Адыре повторяется та же история, что и при въезде в погранзону. После завершения всех формальностей началась «стрельба» сигарет.Чёрт меня дёрнул опять закурить. Потом один из офицеров со словами «подари мне что-нибудь на память» стал предлагать мне поменяться часами. У него было китайское фуфло, у меня тоже (брал специально для поездки). Мне эта канитель надоела, сделали мы обмен и он, довольный, ушёл гонять баранов, которые забрели на территорию заставы. В этот же день уехать не удалось. Переночевали на базе Бирюкова.

С утра поглядываю в сторону шлакбаума. Появляются две машины: пассажирский УАЗ и вахтовка ГАЗ-66. Странно! УАЗ набит людьми, а газон пустой. Оказывается, в УАЗе англичане, а в ГАЗоне их земляк, который упал с гребня Победы. Подхожу к старшему колонны. Вот это да, это Претеев Анатолий Иванович, бывший директор альпбазы «Ала-Тоо», старый друг моего покойного отца. Он согласился меня взять, но только в вахтовку, если я соглашусь, т.к. в УАЗе места нет. Выбирать не приходится. Закидываю свои вещи в будку. Возле машины стоят и мнутся в нерешительности ещё трое, прилетевшие вчера со мной: двое немцев и один англичанин, или наоборот. Уж очень им не хочется ехать в такой компании. И уже перед самым отправлением они решаются. Едем. При подъёме на перевал старая история. Fashion Studio Несколько раз приходится останавливаться и поливать бензонасос холодной водой. К концу пути буржуи настолько освоились, что достали еду и стали обедать. Меня на это не хватило. К вечеру благополучно прибыли в Каракол. Мои попутчики (а это были те самые «зайцы») и здесь хотели поиметь халяву, мотивируя тем, что они какие-то там волонтёры из благотворительной организации. Но всё-таки по десять баксов им пришлось выложить водителю.

Впереди у меня был трек по Терскею и неожиданные приключения с обратным билетом на самолёт. Но это уже другая история.

Август 2003 г.