Всего отзывов: 6 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

Отчет об н/к горном походе с элементами 3-ки в Приэльбрусье
23 апреля – 6 мая 2007 года

23 апреля

Как ни белит снег,
А ветви сосны все равно
Зеленью горят.
(Басе)

Моренко Сергей – руководитель

Заколодний Александр – завхоз

Тимченко Миша – врач

Захарченко Андрей – летописец

Нечипоренко Вадим – ремонтник

Федотов Вова – заведующий горным снаряжением

Проценко Женя – участник

Надененко Виктор – примусятник

Беликова Оксана – участник

Ткаченко Миша – участник

Посошенко Юля – участник

Поеживаясь от утреннего холода, стою в тамбуре поезда. Протягиваю руку – ловлю мелкие капли моросящего дождя. Почти получасовая стоянка в Минеральных Водах. Кавказ встречает совсем не той погодой, которой бы нам хотелось.

Руководитель похода, Моренко Сергей, со свойственным ему спокойствием замечает: «Ну что ж, значит, вымокнем в первый же день».

Последний час поездки сначала до Бештау, а затем и до Пятигорска проходит в активном упаковывании рюкзаков и подборе гардероба на ближайший день похода. Наконец, накинув непромокаемую накидку, вместе с рюкзаком и остальными восемью участниками путешествия выбрасываюсь на перрон железнодорожной станции Пятигорска. В сопровождении водителя заказанной заранее маршрутки бредем до привокзальной стоянки, закидываем рюкзаки в салон и располагаемся сами. Трогаемся. Выйти из нее предстоит нам теперь уже в горах…

После часа езды по равнине (почти все периодически клевали носом), решаем позавтракать. Достаем оставшиеся после поезда сухпайки, заботливо приготовленные мамами, бабушками и женами. Так, с огурцом в правой руке и вареным яйцом в левой (остальные продукты располагаются где-то в районе колен), въезжаю в Баксанское ущелье. Впрочем, низкие тучи, морось и туман не позволяют целиком насладиться окружающими красотами – склоны ущелья буквально через 100 метров в высоту теряются в серой мгле. Дорога петляет и несколько раз переходит на противоположный берег реки Баксан, несущей свои чистые пенящиеся воды по дну ущелья. С постепенным набором высоты дождь сменяется мокрым снегом, а склоны гор укрываются белым слоем свежих осадков.

Тырныауз, Эльбрус, Терскол – небольшие поселки, где трасса является одновременно и главной улицей. Регистрируясь у спасателей, замечаем хмурые взгляды (как-никак потенциальные работодатели приехали), отправляем телеграмму в Харьков о выходе на маршрут. Возвращаемся на несколько километров назад, в поселок Эльбрус, откуда и должна начаться активная часть похода. Вывалившись из маршрутки, на остановке приводим в окончательный вид нашу экипировку – разбираем палки, одеваем бахилы…

Вскоре начинают попадаться конгломератные кулуары. В отсутствии солнца в них не сыплет камнями, но прохождение их все равно требует повышенного внимания. Наконец, тропа выходит к крутым глинистым склонам – место сильно изменилось за последние два года (именно тогда здесь бродил с группой наш руководитель). Мокрые склоны делают дальнейшее передвижение по тропе затруднительным. Бросаем рюкзаки на землю и ждем сообщений посланной разведгруппы. Серега уходит наверх, а Заколодний Сашка начинает умилять нас своими запасами энергии, скача вниз по склону. Через 20 минут ребята возвращаются. Лезем напролом вверх по склону. Подъем дается непросто – тяжелые рюкзаки, мокрый склон и отсутствие акклиматизации даже для такой высоты делают свое дело. Но вскоре мы выходим на большой пологий участок. Начинаем искать места для палаток. Однако позже, опросив участников, решаем двигаться дальше, чтобы уже сегодня подойти к кошу. Скорый обед в тени деревьев, и мы продолжаем маршрут.

Двигаемся практически без набора высоты. Склоны гор голые, но в небольших кулуарах по обеим сторонам склона видны следы сошедших ранее лавин. Кое-где лес выкошен – давние проявления белых чудовищ. Два года назад здесь была очень снежная зима. На всякий случай в отсутствии видимости горных вершин проходим эти участки в ускоренном темпе.

Через час, выйдя на большую открытую поляну на дне долины, обнаруживаем кош – небольшой деревянный домик с печкой, в котором, однако, вполне по силам разместиться всей нашей группе. На часах около 15.00 – на сегодня переход окончен.

Занимаем почти все пространство коша нашими рюкзаками (а пространство большого лежака - соответственно карематами и спальниками), начинаем кочегарить печку. Домик быстро наполняется едким дымом, и еще долго всем участникам похода кроме нас с Вовой Федотовым (а именно мы сегодня дежурим) приходится морозить носы на улице. Впрочем, погода мягкая и температура не ниже минус пяти градусов.

Ирик шумит в двадцати метрах от хижины, вершины и склоны гор по-прежнему скрыты низкими тучами, тихо сыплет снег. Спится неважно – слишком много мыслей. Да и высота 2300 с непривычки – тоже высота…

  24 апреля

На термометре -7, погода – точная копия вчерашней. Лишь снега в долине стало чуть больше. Взвалив рюкзаки на плечи, в 8.40 выходим. Первый переход, от нижнего до верхнего коша, – это движение практически по ровной тропе с иногда встречающимися незначительными подъемами и спусками. Снега, как правило, немного, хотя иногда его приходится активно тропить. Менее чем через час подходим к месту слияния двух рек – Ирика и Ирикчата. Между ними, словно огромной искусственной насыпью лежит древняя морена.

«А когда-то здесь был ледник. Вот так и живи в эпоху потепления…», – грустно роняет Миша.

Так называемый верхний кош. Десятиминутный отдых под большим камнем и – дальше. Теперь уже и вверх. Тропа движется по левому склону долины Ирикчата, неуклонно набирая высоту. Временами попадаются довольно крутые участки. И без того мокрый снег под ногами плывет от многочисленных родников, вытекающих со склона. Через час движения, достигнув отметки в 2700 метров , делаем привал. Врач группы, Тимченко Миша, устраивает замеры пульса. Подъем отнимает много сил, но все чувствуют себя вполне сносно. Впереди последний на сегодня переход. Тропа постепенно выполаживается, сквозь толщи облаков иногда угадывается солнце, грозя сжечь нам глаза и лица.

Солнце тем временем нажинает жарить еще сильнее, окрашивая окружающий мир из серо-белых в молочно-белые цвета. Иногда сквозь слой белой ваты угадывается голубизна неба. Активно прибегаем к услугам масок и защитных кремов. Над нами, на правом склоне долины видны скальные выходы небольшой горы. «Какой-то пупырь» – именно так с подачи Сереги называем мы почти все безымянные вершины и скальные выступы. Кроме этого пупыря пока не видно ничего, в том числе и наших перевалов – кругом сплошная белая мгла.

Отбираем продукты, необходимые нам для радиального выхода. Остальное, вместе с некоторыми вещами, распихиваем по пакетам, а их в свою очередь прячем под камни и присыпаем снегом. Заброска. Не совсем классическая, правда…

Чуть позже, ближе к вечеру, когда мы в целях активной акклиматизации и тренировки поднялись по снежнику на 100 метров выше уровня лагеря, под скальные выступы все того же пупыря, сквозь разрывы облаков нам открылись виды на левые склоны долины Ирикчата, цепь вершин – Ирикчат, Советский воин, Кезгенбаши и перевалов между ними. Еще не привыкнув к масштабам Кавказа, окружающие высоты кажутся столь небольшими, требующими для подъема какой-то пары часов, хотя конечно это совсем не так. Альпинистские ночевки располагаются на высоте 2900 м , перевал Советский воин – около 3800 м . Завтра нам предстоит преодолеть подъем в 900 метров на высоте, где недостаток кислорода уже вполне ощутим. «Будем маслать, как немые», – Вова еще в Крыму удивлял меня своими чудными с лингвистической точки зрения выражениями и оборотами…

Спускаемся в лагерь, где нас уже поджидает приготовленный ужин. Темнеет. Горячая каша, чай, и веселое общение создают ощущение какого-то домашнего уюта, несмотря на снег под ногами и температуру в минус десять. Из-за облаков выходит луна, внося свой вклад в бесконечную гамму оттенков белого цвета. И кто посмеет сказать, что белый цвет один?..

25 апреля

Подъем в половине седьмого. На внутренней стороне палатки выступил иней. Аккуратно вылезаю из убежища, стараясь не цеплять изморозь. Организм, привыкший к теплу спальника, слишком чутко воспринимает утренний холод. Видимость по сравнению со вчерашним днем несколько улучшилась, хотя перевалы все равно периодически закрывает, даже сыплет некое подобие снега, как это часто бывает в горах – непонятно откуда.

Ближе к девяти часам утра оставляем лагерные постройки вместе с частью зарытого скарба, пересекаем метров триста по дну долины и начинаем долгий подъем. Первые минуты даются непросто, но затем организм постепенно входит в ритм движения… Поднимаемся по склону, под небольшим слоем свежего снега часто проступают камни и сухая трава. Правда, выше активно бьем ступени в снегу, уже не обходя встречающиеся валуны.

Плохая видимость заставляет ошибаться в выборе маршрута подъема. Во время второго перехода, перемещаясь по гребню, обнаруживаем, что забрали слишком влево. Справа от нас разрезает склон большой кулуар, увеличиваясь и углубляясь по мере подъема. Пока не поздно, решаем перейти его сейчас. Спускаемся в кулуар по довольно крутому (до 45°) склону, затем поднимаемся на другой гребень и снова двигаемся вверх. Вскоре нас захлестывают облака и мы оказываемся в своеобразном «белом безмолвии» картины Дали. Видимость метров 30 (впрочем, бывает и хуже). Цвет под ногами, по сторонам и над головой совершенно одинаков. Миша идет на разведку – дальше двигаться нельзя, вокруг снежные карнизы. Принимаем решение во чтобы то ни стало дождаться, когда видимость позволит точно определить дальнейший маршрут. На высоте в 3500 метров , окруженные лишь белым цветом, устраиваем обед. Практически полное безветрие. Лучи ультрафиолета, проникая и сквозь толщи облаков жестко воздействуют на все окружающее. Снег под ногами плавится, лица приходится без конца мазать толстым слоем крема, одежда и обувь, моментально высыхая, испускает струи пара. На пять минут раздеваюсь до пояса. Весьма бессмысленное занятие, скорее это просто для символичности. При таких лучах тело не загорает, а сгорает, причем за считанные минуты…

Если к трем часам перевал не откроет, это будет место нашей ночевки – насколько можно судить, здесь вполне безопасно. Однако в 14.30, облака постепенно начинают уходить, открывается вид на окружающие вершины, наш перевал и собственно место стоянки. Последнее и впрямь безопасно – потенциально возможные лавины обходят стороной небольшой ровный участок, на котором мы стоим. В 14.55 продолжаем подъем, забирая правее, чтобы выйти под перевальный взлет – последний участок восхождения. Проходим метров 300 некрутого подъема, и приближаемся к более крутому участку снежника… Расстегиваем поясные ремни и вытаскиваем руки из темляков палок – одни из основных правил поведения на лавиноопасных склонах.

Глухой громкий звук, похожий на далекий выстрел заставляет замереть не только наши конечности, а, наверное, и всевозможные внутренние органы. У Сани, имеющего немалый горный опыт, в руках каким-то образом моментально оказывается ледоруб, палки валяются уже где-то на снегу. Я ошарашено оглядываюсь по сторонам. Снежная доска просела под нами, впрочем, визуально этого не заметно. Главное, что она нигде не оторвалась – пока это просто предупреждение гор.

Разворачиваемся и тихо, след в след начинаем спускаться. В 15.45 оказываемся на месте обеденной стоянки. Все-таки суждено нам заночевать именно здесь. Вытаптываем площадки, строим стенки. Во время выпиливания снежных блоков на живом примере осваиваем азы работы лавинщиков – снежные блоки при их вытаскивании аккуратно распадаются по горизонтальной плоскости примерно посредине. Именно так происходит отрыв снежной массы со склонов, по линии так называемой глубинной изморози…

Поставив палатки, руководитель трубит сбор на общую тренировку. Я, Оксана, Вадик и Вова вместе с Серегой, захватив ледорубы, выходим кувыркаться на склонах и лазить по снежным карнизам. Вскоре к нам присоединяется и Сашка…

Граждане, не покупайте китайских иголок! Во время попыток пришить грузовую лямку к телу рюкзака (пламенный привет производителям) были сломаны целых пять штук. В это время извне палатки раздался голос Сереги – «Андрюха, Главный хребет открылся». Как ошалелый впрыгиваю в брюки и выбегаю на улицу. Сквозь прорывы в облаках видны вершины Главного Кавказского Хребта – Чатын, Бджедух, над которыми возвышается двурогая красавица Ушба. Мелкая дрожь сползает от головы до пят. Безмолвно любуюсь. И теперь уже не вызывает сомнения то, что привезли меня именно на Кавказ… Где-то в стороне Эльбруса все еще висят плотные тучи, но вскоре расходятся и они. Сначала угадывается южный склон горы-великана, а затем и его Восточная вершина с кратером и Ачкерьякольским лавовым потоком. Все это сопровождается изумительными закатными красками…

Вместе с прояснением неба резко падает температура. Буквально за час она опускается с минус восьми в начале ужина до минус пятнадцати в конце. Перед тем, как залезть в спальник, надеваю на себя побольше теплых вещей…

26 апреля

Еще ночь. Точнее утро. Но пока такое ранее… В 4 утра вылезаю из палатки, беру миску с завтраком и начинаю греться. Танец маленьких замерзших пингвинов (весьма просто, обращайтесь – научу) является неотъемлемым атрибутом восемнадцати градусов мороза. Вскоре к общему веселью присоединяются и остальные заспанные личности, нехотя выползающие из палаток… Дежурным еще сложнее – их подъем значился тремя часами утра. Утра ли?..

Собирание вещей и палаток, а главное обувание замерзших ботинок происходит в не меньшем холоде. Солнце уже взошло, но на западные склоны хребта его лучи придут еще не скоро… В 6.00 первые собравшиеся уходят по вчерашним следам наверх. Через пятнадцать минут начинаю движение и я. Вскоре подходим к месту нашей последней остановки. Дальше приходится тропить снег. Твердый фирн на поверхности склона часто сопровождается довольно рыхлой массой под ним. Сашка с полной отдачей работает первым. Едва у кого-то еще из группы имеется такая физическая подготовка. Двигаемся неспешно – склон довольно крутой, а снег тропится непросто. Каждую остановку стараюсь шевелить пальцами ног, чтобы не заработать обморожение. Тем не менее, ноги смогли согреть ботинки от температуры окружающего воздуха лишь через несколько часов движения.

Несколько раз раздаются уже знакомые нам звуки, впрочем, не менее жуткие от этого. Весь груз рюкзаков – на плечах, идем с интервалом в пять-семь метров, глаза пристально изучают склон. В принципе в утреннем морозе он безопасен, но до последней сотни метров взлета, там, где снег надежно прикреплен к выступающим скалам и камням, нужно быть начеку.

Ближе к восьми утра достигаем небольших скальных выходов. Под ногами – под снегом камни от мала до велика, некоторые «живые». Последние усилия и в 8.30 мы стоим на перевале Советский воин. Недавно взошедшее солнце и ветер, заснеженные белоснежные горы и горячий чай из термосов. Усталость… Пожалуй, больше даже эмоциональная. Находим тур и снимаем записку – последний раз на перевале была группа из двух девушек в августе прошлого года.

Прячемся от ветра за скалы. Под нами ледник Мкяра с несколькими выделяющимися бергшрундами, на который ведет сто метров спуска крутизной до 40°, по левую руку - вершина Ирикчат, из-за нее проглядывает величественный Эльбрус, по правую – пик Советский воин. Перед нами – вершины Центрального и Восточного Кавказа. В северном отроге горы Советский воин – два перевала. Следующий этап нашего маршрута – перевал Мукал-Мкяра – один из них.

Спускаемся на закрытый ледник, пересекаем его и, не останавливаясь, начинаем подъем. Около 11 утра стоим на перевале. Мне с Вадиком предоставляют честь найти записку. Но сколько мы ни стараемся, разбирая тур, ничего не находим. Вот такие обломы порой случаются. В конце концов оставляем свою записку и начинаем спуск. Короткий крутой участок сменяется более пологим – выходим на ледник Мукал. Справа нависают скалы с небольшим рантклюфтом под ними. Здесь и решаем остановиться на ночь.

На организацию единой площадки для четырех палаток и снежной стенки уходит не один час. Действуем тактикой римлян – где остановились, там и вырастает город. И правда, после нас остаются весьма впечатляющие сооружения…

Обустройство лагеря отнимает мои последние силы. Головная боль в виде симптома горной болезни, усталость и сонливость загоняют меня в палатку, где я и провожу несколько часов в спальнике. Подобные симптомы еще у нескольких членов группы. Ближе к вечеру, правда, вполне восстанавливаюсь.

Серега с Вовой радиально выходят на перевал Ритенок. После ужина неожиданно начинается снег. Лежа каждый в своей палатке, укутанные в спальники, играем в ситуацию…

Вскоре игра плавно переходит в ночь и долгожданный сон.

27 апреля

Аврорафобы – те, кто боятся рассвета, вот ваше имя.
Дети подземелья, снимайте растяжки и мины
(БГ)

Красный огненный шар медленно выкатывается из-за снежных пиков Кавказа. Покончив с завтраком, пьем чай и любуемся этим дивным явлением. Рассвет – что может быть проще? Явление на первый взгляд каждодневное. И, в общем-то, так оно и есть. Но лишь здесь, оставив суету внешнего мира за пределами сознания, по-настоящему проникаешься его красотой. Красотой чистого снега, звенящего морозного воздуха и этого странного божественного явления – пусть и постоянно каждодневного… Рассвет скрашивает тяготы раннего подъема и низкой температуры и дает заряд энергии как минимум на день.

В 7 утра, оставив еще один выстроенный снежный город, начинаем подъем по некрутому склону в сторону перевала Российских офицеров. Поднимаемся неспешно, без каких-либо происшествий и, преодолев более крутой взлет в 50 метров , в 8.20 оказываемся на перевале. Небо над всем Кавказом ясное, ветра почти нет – один из немногих дней с хорошей погодой. Пьем чай и, оставив записку, начинаем спуск вниз. Сашка еще успевает частично подняться на вершину Кезгенбаши – неуемной энергии человек.

Сложность 2А этого перевала объясняется именно спуском, нам предстоящим. Пара десятков метров скальных выходов переходят в чистый снежный склон. Средняя крутизна склона перемежается крутыми участками до 45°. Спускаемся на пятках, активно используя ледоруб. На одном из весьма крутых и продолжительных участков склона рыхлый характер снега предполагает утопание в нем по пояс и уж никак не нормальный спуск. Промучившись так по несколько метров, каждый для себя решает сменить тактику передвижения. Выдумываются всевозможные способы, никак не соответствующие статусу людей с высшим образованием. В основном это спуск кубарем рюкзака со склона (красиво катится, однако), передвижение же непосредственно туриста осуществляется скольжением и прыжками на пятой точке. Некоторые, правда, предпочитают тащить рюкзак за собой волоком.

Пролетая несколько сот метров по склону, рюкзак превращается в небольшую точку. Прыгая на заднице по снегу, пытаюсь понять, какая же из точек является моим вещмешком. Постепенно все рюкзаки находят своих обладателей, суетливо разгребающие снег по направлению к ним и в первую очередь выясняющие состояние их здоровья. Где же мой? Наконец, вижу его, валяющимся в небольшой яме, вытаявшей под камнем. Прямо в лузу! А в бильярд я всего раз играл…

Пристегиваем ледорубы, отстегиваем палки – дальше спуск по более пологому склону. Пройдя несколько десятков метров по твердому фирну, начинаем проваливаться по пояс. Для того, чтобы выбраться из одной такой ямы тратим массу усилий. И лишь для того, чтобы на следующем шаге вновь уйти под снег. Склон здесь практически пологий и недавно применяемая тактика не пройдет. Выбираем другую. Идем без рюкзака, волоча последний за поясной ремень по снегу. Став на 25 килограмм легче, почти не проваливаемся, а в противном случае используем рюкзак как опору, для того, чтобы выбраться. Так и идем – два-три шага по насту, рывок рукой… Солнце, перевалив через хребет, уже вовсю греет склон, рискуя превратить еще как-то устойчивый снег в мокрую кашу. Нужно спешить, но спешить не получается. Промучившись с таким передвижением около получаса, наконец, выходим на склон с твердым фирном. Взвалив рюкзаки на плечи, начинаем спуск в долину. Идти, не проваливаясь, в первые минуты даже непривычно. Набрав приличную скорость, спешим вниз. Хотя все же стараемся двигаться осторожно – большинство неприятностей происходит именно на стадии спуска…

Вскоре Миша с Вовой покидают лагерь, отправляясь вниз навстречу двум участникам похода, которые должны присоединиться к нам лишь теперь. В их целях разгрузить вновь прибывших Мишу и Юлю для того, чтобы те в отсутствии акклиматизации могли как можно быстрее подняться на высоту. Остальная же часть группы должна двигаться вверх по долине в направлении перевала Ирикчат. Оставшись всемером, отдыхаем, неспешно готовим ужин и просто общаемся. Подкалываем Сашку его непоседливостью и энергией, буквально бьющую ключом – тот постоянно стремиться выдряпаться на любую вершину, попадающуюся на его пути, и без конца подбивает флегматично-философско настроенного Серегу на такие же подвиги. «Вот неуемный» – кратко и точно характеризует его Оксана…

Откопав заброску, выкладываем все имеющиеся продукты в общую кучу. Теперь задача завхоза всецело по справедливости разделить образовавшиеся продукты питания между всеми участниками… Задача на самом деле не из простых. «Ну что же вы хотите – ИнФиз», – оправдывается Сашка. В конце концов, продукты разделены, и рюкзаки вновь увеличиваются в весе и объеме.

Внезапно из долины Ирика поднимается плотный туман и окутывает лагерь. Через несколько минут он рассеивается, возвращая нам чистое ясное небо. Завтра запланирован ранний подъем и выход через перевал Ирикчат на восточные снежные поля Эльбруса. Четверо остальных участников, в свою очередь, должны будут подняться до нижнего коша или, если повезет, до альпинистских ночевок.

28 апреля

– Эй, наверху! Страховка готова?!

– Готова!

– Страхуй!

– Сам страхуй!

– От страхуя слышу!

(или шутка, или правда жизни)

Вадик хлопочет у примусов. В свете фонарика его черно-оранжевое одеяние, похожее на форму космонавта, пять снежных блоков и кастрюли на примусах под ними, сферическое пространство в радиусе пяти метров, освещенное тусклым светом и окруженное вокруг беспросветным мраком, отдает всей ирреальностью происходящего. Тихо падают крупные хлопья снега. На часах – начало четвертого (в очередной раз пытаюсь понять – чего). Я, полусонный, замерев от такой картины, пытаюсь что-то понять… Картины, скорей подходящей для какого-нибудь клипа Pink Floyd , нежели для реальной жизни…

Тем не менее, колбасный суп, закипающий в котле вполне реален. Скоро нужно будить остальных участников, собираться и выходить…

«Знаешь, Серега, я, пожалуй, подожду здесь хаевцев и завтра с ними вас догоню», – у Жени обострение хронического гайморита и он хочет по возможности успеть вылечить его перед набором высоты. Руководитель глубоко задумывается… Такой расклад не входил в его планы. В итоге в силу возникших обстоятельств, а также по причине ухудшения погоды принимается решение организовать вынужденную дневку. Данной новости в глубине души рад и я. Жалко терять, по сути, целый день, но в этот момент слипающиеся глаза требуют лишь отдыха и сна. Забираюсь в спальник и во все еще полной темноте выключаюсь до восьми утра…

Утро (теперь уже полноценное утро) встречает палящим солнцем. На небе – переменная облачность. Снег уже вовсю начинает плавиться. Тренировочный выход на западные склоны ущелья после нескольких минут кувырканий в мокром снегу очень быстро приводит к таким же мокрым штанам. Да и не только штанам… Спускаемся.

Однако образовавшийся день просто необходимо потратить на что-то полезное (чтение статей в возникшей еще с поезда газетенке не стоит учитывать). Набрав всевозможных крючьев и молотков, выходим к ближайшей скале, где проводим теоретические и практические занятия по забиванию скальных крючьев в трещины. Сашка в рамках фотосессии помимо прочего сигает с ледовым молотком со скалы в снег. Нужно же энергию куда-то девать…

После этого Оксана и Вадик уходят вниз навстречу хаевцам и Мише с Вовой – так процесс воссоединения группы еще ускорится. Сашка к собственной радости все же уговаривает Серегу осуществить первопрохождение упомянутого ранее пупыря. Обвешавшись со всех стороной крючьями, карабинами, закладками и оттяжками, он внезапно превращается из горного туриста в альпиниста… Оставшиеся участники, то есть я, Проценко Женя и Надененко Виктор Леонидович решают пройти по долине в сторону Ирикчата – дорогу вытропить и просто изучить предстоящий маршрут. Хотя, скорее, это просто тренировочная прогулка.

Подмокающий снег проваливается буквально в первых метрах от лагеря. Мне идти проще – я почти не проваливаюсь. Женя, постоянно утопая в снегу, вскоре оставляет эти попытки и возвращается в лагерь. Не спеша идем по ненадежному снегу. Солнце припекает все сильнее – становится невыносимо жарко. Пройдя около полутора часов, подходим к началу длинного кулуара. Он выводит на ровный участок долины, а уж за ним начинается непосредственно подъем на перевал. Возвращаемся назад, но тут неприятный сюрприз. Впрочем, вполне предсказуемый. Снежный покров, еще час назад находящийся «на грани», теперь поплыл окончательно. Последний километр пути к лагерю проваливаюсь уже и я. Ноги уходят в мокрый снег по колено или даже по пояс, и что самое неприятное – одежда и обувь моментально намокают. Не зная, что лучше – стараться идти аккуратно или, забыв про все, как ледокол прогребать траншею в снегу, ругая все на свете, пробиваюсь к стоянке…

В первую очередь меняю одежду и раскладываю мокрые вещи на солнце. Кое-что успеет высохнуть к вечеру, но кое-что – уже нет. В это время Серега с Сашкой висят где-то на скале. Их команды были слышны даже на маршруте моей прогулки, в километре от их местонахождения.

Вскоре и они возвращаются в лагерь. Особого удовольствия лазанье не доставило – скалы очень ненадежные и рассыпаются прямо под руками… Сеанс связи с другой половиной группы приносит новости – они двигаются к нам и уже к вечеру должны быть на альпинистских ночевках.

Плотный туман окутывает долину. Серега стоит на краю вытаявшей поляны и с напряжением всматривается в сгущающиеся сумерки. Группы все нет. В начале девятого над снежными стенками в тумане начинают угадываться силуэты, периодически пропадающие – снег еще не схватился морозом, и ребята постоянно проваливаются. Именно этим и объясняется их задержка. Вскоре, с наступлением темноты появляются Оксана с Вадиком, а затем и остальные Поведение Оксаны вообще вызывает тихое восхищение – она помогает тащить рюкзаки наравне с парнями…

За вечерним чаем Серега оглашает дальнейшие планы. Завтра основная часть группы, после раннего подъема, пройдет по долине и поднимется на перевал Ирикчат, затем часть из них приспустится для помощи остальной группе – Вове и Мише, а также вновь прибывшим хаевцам, которые снимутся со стоянки немного позже. Таким образом, вечером завтрашнего дня группа должна воссоединиться окончательно и бесповоротно…

29 апреля

На небольшом подъеме средней крутизны попадаются участки льда – по возможности обходим их по снегу. Далее двигаемся левым склоном ущелья по камням морены, оставляя ледник слева. Еще через час подходим к перевалу. По левую руку сверкают на солнце ледовые сбросы. Впереди – последняя часть подъема – перевальный взлет. С набором высоты усиливается ветер, не беспокоивший нас на дне ущелья. Около 11 выходим на перевал, откуда восточные склоны Эльбруса видны во всей красе. Перед нами – плато Джикаугенкез и пик Калицкого, за спиной – весь пройденный путь с перевалами первой части маршрута. Довольно сильный ветер не позволяет долго любоваться красотами. Сфотографировавшись и заменив записку в перевальном туре, двигаемся по гребню в сторону так называемого «рыжего бугра». Дойдя до его основания, спускаемся в огромный рантклюфт. Здесь ветра почти нет – отличное место для стоянки. С надеждой на установление стабильной хорошей погоды (вот наивный) вместе с остальными принимаюсь за сооружение площадки на южном склоне рантклюфта, подальше от летящих с «бугра» камней. Соорудив место для одной палатки и пообедав, провожаем Сергея, Сашку и Оксану навстречу остальным. Сами же продолжаем ровнять площадку и возводить стенки, образуя очередной город.

Вскоре погода начинает портиться. Эльбрус укрывается тонким покрывалом из белой ваты, а на небе, до сих пор остававшимся идеально чистым, появляются первые облака. Сильный ветер со склонов горы доносит до нас снег, срываемый с Восточных полей. Белая пыль с силой бьет в лицо, где сразу же тает… Ускоренно возводим стенку, надеясь хоть как-то за ней укрыться.

Ребята начинают подтягиваться около пяти. К тому времени площадка почти готова. Совместными усилиями заканчиваем ее и начинаем ставить палатки. Погода испортилась вконец – из туч, полностью закрывших небо, валит снег. После ужина снегопад усилился еще более…

Радует лишь одно – теперь группа вместе.

30 апреля

И снова потеря времени… Густой снег из плотных серых туч в сопровождении ветра засыпает дно, склоны рантклюфта и, что самое главное – пространство выстроенной площадки. Двигаться свежевыпавшим снегом в условиях плохой видимости по закрытым ледникам полей Эльбруса по меньшей мере опасно. Палатки за ночь прилично занесло – приходится активно откапываться.

Готовим пищу в палатках, едим в них же. Периодически ходим в гости к друг другу. Пока уровень снега позволяет более-менее свободно перемещаться. Пока…

Играем с Вовой в интеллектуальную игру «балда» – при таком бездействии, кажется, атрофируются не только мышцы, но и мозги…

Температура близка к нулю, однако к вечеру довольно резко опускается мороз. Выходя в темноту ночи из палатки, замечаю звезды над головой, темный силуэт Эльбруса на фоне неба и яркую Венеру над ним. Настолько яркую, что поначалу я принял ее за какой-то прожектор на склоне горы (и откуда ему там быть?..). Снег практически перестал. Засыпаем с надеждой на улучшение погоды…

1 мая

Перед тем, как улучшиться, погода ухудшается
(аксиома)

Громкий треск сквозь сон вызывает жуткие мысли. Кажется, будто на нас сверху что-то падает. Рефлекторно сжимаюсь, стараясь принять удар… Лишь через несколько мгновений, осознав происходящее, по возможности расслабляюсь. Треск и хлопки – лишь следствие сильных порывов ветра, несущего с собой массы снега. Даже наша ветроустойчивая палатка с пятью дугами естественно не обеспечивает покоя в такую погоду… Сон неспокойный – просыпаюсь несколько раз за ночь.

Серега трубит сборы для дальнейшего выхода. Вылезаю из палатки – трудно однозначно ответить о качестве погоды. Над головой – ясное небо. Несильный мороз. Где-то в долинах сейчас, наверное, очень милое утро. Но здесь сильнейшие порывы ветра срывают свежевыпавший снег с полей Эльбруса и сносят его куда-то на восток, забивая все щели, попадающиеся на пути. Рантклюфт, который, казалось бы, должен служить нам защитой, превращается в мощную аэродинамическую трубу, несущую ветер со снегом с впечатляющей силой.

Палатка занесена снегом на две трети. Как оказалось, ночью меня беспокоил не столько ветер, сколько снег, с силой бьющий в тент. Вновь приходится откапываться. Теперь уже с удвоенной силой. Так и встречаем мы Международный день солидарности трудящихся упорным трудом. Где-то в Харькове люди с лопатами сейчас вовсю швыряют удобрения с картошкой в свежевыкопанные лунки, мы же с лопатами выгребаем кубометры снега на высоте почти в 3700 метров .

К 10 утра небо над Эльбрусом затягивает тучами. Ветер не стихает… После завтрака пытаемся чем-то занять мозги. К игре в «балду» присоединяются прочтения различных инструкций и изучение составов всего, что только может попасться под руку – тюбиков крема, пакетиков «регидрона», пачек супов... Книга «Эльбрус и его отроги» вообще очень эффективно позволяет занять мозги на несколько часов. В конце дня я даже не ленился лезть в рюкзак – каждая находка чего бы то ни было, чем только можно убить свой мозг, воспринималась как небольшой праздник. Ожидание ночи тянулось невыносимо долго…

Ждем, что еще нам остается?.. Каждый выход из палатки напоминает выход в открытый космос – минут 5 занимают различные приготовления. Застегивание ветровок на всевозможные змейки, одевание масок, шапок и капюшонов завершает процесс обувания и застегивания бахил. Через пять минут процесс повторяется в обратном порядке. Впрочем, он дополняется еще и стряхиванием снега, иногда с мест крайне труднодоступных (вообще-то я имею в виду спину). В целом наш образ жизни весьма емко характеризуется высказыванием руководителя – «спим, жрем и откапываемся».

Радость от каких-то изменений в образе жизни, связанных с выходом на свежий воздух, быстро сменяется желанием поскорее вернуться в укрытие. Объективно ненадежное устройство палатки, которое никогда не защитит вас от лавин или камнепадов, тем не менее, создает внутри свой особый неповторимый уют. Выходя наружу, порой даже удивляешься тому, что на самом деле на улице пасмурно и метет снег – там, за двойным слоем ткани все кажется совсем иначе…

В один из таких выходов рассматриваю Эльбрус. Перед поездкой были прочитаны десятки отчетов о восхождениях, однако только теперь, воочию убеждаюсь в коварности этой горы. В особенности касательно погоды… Не знаю, удастся ли взойти на вершину, поэтому сейчас просто с упоением любуюсь ею. Четко виден Ачкерьякольский лавовый поток, подъем по которому и записан в нашей маршрутной книжке. Темно-серые участки скал граничат со светло-серыми участками льда. Что ни говори, подъем на Восточную вершину в межсезонье по этому маршруту – крайне непростое мероприятие. И определяющим фактором здесь являются именно ледовые склоны.

Во второй половине дня у нас гости – группа из Ростова в составе трех человек, мужчин разных возрастов. Поднялись на перевал по нашему пути и сейчас окапываются где-то в пятнадцати метрах от нашего лагеря, немного ниже по склону рантклюфта.

Уже второй день мы в плену у непогоды – ночь приходит, как избавление.

2 мая

Около полуночи нас с Вовой будит встревоженный голос Сани и стук по коньку палатки: «Вы там что, подохли уже? Вылезайте и откапывайтесь – палатку доверху засыпало». Все это воспринимается как проявление какого-то ночного кошмара. Вова одевается и вылезает из палатки. На весь лагерь две лопаты – я продолжаю спать… Сон беспокойный, иногда на границе сна и реальности до сознания доносятся голоса Вовы и Сашки. Считая количество самосвалов снега, откиданные ими, ребята всеми силами пытаются себя взбодрить.

Утро… На откапывание палаток ночью ушло два с половиной часа. Это в непрекращающуюся метель. Для того, чтобы снег меньше накапливался в яме, образованной склонами рантклюфта и снежной стенкой, последняя была успешно снесена – пользы от нее больше никакой. И, тем не менее, утром палатка вновь прилично заметена…

Погода не улучшилась, но теперь она иного характера – снег в сопровождении ветра сыпет уже непосредственно сверху, а не сдувается со склонов. В остальном все по-старому – редкие выходы на улицу, бесконечные откапывания и попытки чем-то убить время.

Группа ростовчан, нацепив снегоступы, выдвигаются в сторону Эльбруса, навстречу непогоде… Совет старейшин собирается на консилиум, где обсуждают дальнейшие планы. Сначала решается ждать еще два дня, но потом приходим к выводу, что валить отсюда нужно уже завтра, причем точно обратным путем в случае плохой погоды. Так или иначе, прохождение изначально запланированного маршрута уже невозможно даже в случае улучшения погоды завтрашним утром – траверс северных и восточных полей Эльбруса будет сопровождаться метром свежевыпавшего снега, а восхождение на Восточную вершину – угрозой схода лавин…

«Ой, смотрите, хороший знак – птичка летает», – восклицает Саня, – «правда, она маленькая и дохлая какая-то, но все равно…»

«Нет, это она не летает, а улетает», – грустно подчеркивает тонкую разницу наш руководитель.

После обеда ростовчане возвращаются – неудача…

3 мая

В горной речке луна
разок перекувыркнулась
и вдаль умчалась...
(Рёта)

Просыпаюсь среди ночи и, втягивая носом воздух, пытаюсь понять уровень углекислого газа в палатке. Какой-то навязчивый страх удушья не дает спокойно спать. Вроде бы все в порядке – нос отчетливо ощущает морозную свежесть ночного воздуха. Вновь засыпаю…

Через некоторое время просыпаюсь от голоса Миши:

«Вован, у вас в палатке есть место для еще одного?»

«Нет, вряд ли…»

Высовываем наши с Вовой носы из спальников – стенки палатки сдавлены с обеих сторон. Объем, который до этого был вполне просторным для двух человек, теперь уменьшился раза в два-три. Где-то над нами слышны шаги по снегу, от которых правая стенка палатки прогибается внутрь еще сильнее. Миша лихорадочно работает лопатой у меня над головой, пытаясь откопать второй, дополнительный выход.

«Кто-нибудь один, вылезайте из палатки, сейчас к вам Вадик придет»

Слабо соображая, что происходит, еще не проснувшийся, пытаюсь выполнять требования врача – сейчас нет ни желания, ни смысла выяснять, что же случилось, и уж тем более спорить. В сдавленном и искаженном пространстве палатки с трудом одеваю куртку, кое-как доползаю до тамбура, нахожу обувь и вот уже ползу в другой конец, к выходу, слегка освобожденным Мишей.

Ночь встречает ветром и снегом, выхватываемом из темноты лучами фонариков суетящихся возле палаток людей. Саня вовсю орудует лопатой, Серега с Мишей тоже не спят. Все это напоминает кадры из какого-то видео-репортажа о спасработах в горах. Постепенно понимаю, в чем дело – Вадик отравился парами бензина. Приготовление ужина в плохо вентилируемой палатке дало свои плоды – слабость, головная боль, тошнота. Пока больной передается на попечение Вовы (в его обязанностях регулярно давать горячее питье и контролировать состояние), я беру лопату и начинаю откапывать занесенную доверху палатку, слабо понимая, откуда же именно стоит начинать. Лишь через полчаса верхняя масса снега откидана. Еще через полчаса, откопав палатку до половины, я передаю лопату Вове. Сам ныряю обратно под тент.

Светает… Сидя внутри палатки, пою Вадика чаем и пытаюсь собрать свои мысли в единую кучу. За последние трое суток они разбрелись черт знает куда. Вова тем временем завершает отбрасывание снега. Дуги распрямляются, и в палатке вновь становится просторно. Даже возвращается некоторое подобие уюта. На какое-то время становится тихо и спокойно. Относительно ночного безумия... Отогреваю под спальником озябшие ноги.

Вадик постепенно приходит в норму. Пора собираться. Параллельно с поглощением выданного сухпайком завтрака упаковываем рюкзаки прямо в палатке. Не самый эффективный способ, но другого выхода нет – на улице по-прежнему бушует метель. Собрав все, что было можно, обуваемся и вылезаем наружу. Здесь начинается особый этап сборов – попытки собрать наши жилища. Откапывание ледорубов и палок, которыми прикреплены края тентов, отдирание дна палатки от снега, собирание дуг, предварительно отогретых в местах стыков теплом дыхания. Угол тента одной из палаток приходится почти полчаса отдирать ото льда. Многие дуги погнуты, тенты посечены лопатами во время бесконечных откапываний…

Непогода подстегивает нас скорей покинуть это жуткое место. Оксане нездоровится – распределяем часть ее вещей по рюкзакам. Наконец-то около восьми утра выдвигаемся. Дно рантклюфта покрыто метром свежего снега – на преодоление сотни метров до выхода на перевал уходит 20 минут. На самом перевале отсутствие снега дает возможность передохнуть. Группа москвичей окопалась прямо на гребне. Они тоже снимают лагерь, но вопреки здравому смыслу собираются идти в сторону Эльбруса. (Если на восточных склонах горы в эти дни не было еще одной команды из Москвы, то именно группу этих ребят вместе с поломанным участником через 4 дня будет снимать вертолет МЧС с высоты в 4200 метров .)

Дойдя по гребню до перевального тура, поворачиваем направо и начинаем спуск с перевала. Снега временами по пояс, видимость – сто метров. К счастью, мы еще помним путь подъема и выбираем дорогу достаточно уверенно. Буквально на 100 метров ниже перевала ветра почти нет, медленно движемся вниз по склону. Сашка, утопая в снегу, работает первым, за ним идет остальная группа.

От палящих лучей сильно хочется пить. С Мишей и Серегой останавливаемся возле одного из родников, бегущих по склону. Жадные глотки чистой холодной воды сопровождаются созерцанием окружающих красот. Погода здесь на этот раз совсем иная – над головой чистое небо, и никакие облака уже не закрывают от нас вершины Главного Кавказского хребта и окружающие склоны ущелья. Под нами тонкими серыми лентами бегут, извиваясь, Ирик с Ирикчатом, соединяясь немного дальше, там, куда нам и предстоит спуститься. Весь противоположный склон Ирика буквально усеян мокрыми лавинами – следствие недавних снегопадов, а затем и палящего солнца…

Возможность скоро оказаться в уюте нижнего коша придает силы для последнего рывка. Аккуратно сползаем по тропе, которая сейчас представляет собой смесь из глины и камней, и вскоре мы у верхнего коша. Впрочем, остальная часть группы уже давно вырвалась вперед и сейчас, наверное, пытается сладить со столь полюбившейся нам печкой. За полчаса проходим остаток пути…

Потревоженный взволнованными возгласами, выбегаю на улицу – с Эльбруса сошла огромная лавина по восточному склону где-то в районе кратера. К счастью, нам хватило ума не идти туда, несмотря на то, что погода на горе действительно улучшилась сразу же после нашего ухода…

Разморенный выпитыми кружками кофе, согревшийся и отдохнувший, стою возле коша в вечерних сумерках, потерянный где-то вне пространства и времени. На северо-западе, на фоне закатного неба виднеется верхушка Эльбруса. Почему-то именно отсюда он кажется совсем не грозным, наверное, в силу визуально меньшей высоты по сравнению с окружающими нас вершинками. На юге, еще освещенные уходящим солнцем, красуются вершины ГКХ – слоноподобный Бджедух, монументальный Чатын и острая нависающая пирамида Башкары. Из трубы тихо стелется дым…

Многие в раздумьях. Сегодня 3 мая. Изначально возвращение в Харьков предполагалось более поздними числами. Однако теперь, когда прохождение запланированного маршрута сорвано, каждый волен выбирать, что ему важнее – более ранее возвращение домой или другие варианты, предложенные нашим руководителем.

Миша с Оксаной завтра утром покидают группу и уходят в поселок Эльбрус. Остальных же… Остальных ожидает еще одна встреча с горой-великаном. Опыт большой высоты (который у многих участников отсутствует), и может быть даже покорение вершины – точно не помешает.

Над Главных Кавказским хребтом взошла огромная луна. Полнолуние. Тихо, стараясь не нарушать ночной покой никакими мыслями, пью чай, не отрывая глаз от светила. Шум воды в реке и нежный, ощутимый лишь кожей шум лунного света… И как всегда – сопровождает закат острый блеск далекой планеты, носящей, безусловно, женское имя…

Завтра начинается завершающая часть нашего похода.

4 мая

Попрощавшись спросонья с Мишей и Оксаной, провожу остаток времени до окончательного пробуждения в сладкой дреме, наслаждаясь негромким треском дров в тишине избушки. Даже не верится, что уже не нужно вскакивать, вылезать куда-то и, обдуваемому всеми возможными ветрами, барахтаться в снегу. В полседьмого утра оставляю теплый спальник и начинаю помогать с приготовлением завтрака. Серега с Вовой тоже бодрствуют. Через полчаса будим и остальных.

Сборы проходят несколько вальяжно. Собирая рюкзак, в свете ясного утра беспечно забываю про очки. Через некоторое время появляются первые признаки ожога глаз – иногда взор словно заволакивает легкой дымкой…

Спускаясь по тропе к поселку Эльбрус, все чаще встречаем оголенные от снега участки, последние же пятнадцать минут до нарзанных источников проходят исключительно по мокрой глинистой тропе. В конгломератных кулуарах, согретых утренним солнцем, уже вовсю сыплет камнями – буквально пробегаем опасные участки. После утоления жажды продолжаем спуск и вот около 11 утра мы в поселке. Словно бы и не было этих десяти дней, проведенных в снегах – с жадностью набрасываемся на мороженное в одном из магазинчиков. Ловим полуразваливающийся небольшой фургончик и в сопровождении водителя, одетого теплее всех нас вместе взятых, движемся в Азау, к нижней станции эльбрусской канатной дороги.

После стольких дней, проведенных в изоляции от окружающего мира, теперь с интересом рассматриваем толпы снующих туда-сюда лыжников и альпинистов. Пообедав айраном со свежим хлебом и основательно утеплившись, покупаем билеты и двигаемся в сторону первой очереди канатной дороги. Подъем от станции «Азау» до следующей, «Старый кругозор», занимает не более пяти минут. В кабине, до отказа набитой туристами с рюкзаками, особо не до изучения окружающих красот, тем более, что я стараюсь не снимать очки. Впрочем, мои глаза за исключением сильного покраснения чувствуют себя вполне сносно, а вот Сашке плохеет с каждой минутой. Получасовое ожидание своей очереди на промежуточной станции, и вот – еще одна кабинка до станции «Мир»…

Набрав более километра высоты, хорошо ощущаем заметное падение температуры. В 15.30 выходим на заснеженные склоны Эльбруса. Третья очередь кресельной канатной дороги не работает, поэтому идем пешком, неспешно переставляя ноги по широкой «дороге», утрамбованной ратраком. Сашка убегает вверх – по его словам, так легче сожженным глазам.

Через полтора часа мы на бочках, еще столько же времени занимает путь до «Приюта одиннадцати». После того, как в 1998 году здание высокогорной гостиницы сгорело, в двадцати метрах от нее, в помещении бывшей котельной соорудили новый приют, правда, не такой вместительный. Но и он в состоянии принять под свои своды более полусотни человек. Сашка, давно опередивший остальную группу, уже успел договориться за проживание.

Отряхивая снег с ботинок, вхожу в дверь полуподвального этажа. Несколько метров темного коридора приводят в достаточно большое помещение, где я сразу же попадаю в гул множества голосов. Первые мгновения не могу сообразить, что же мне кажется таким странным. Лишь затем понимаю – русская речь здесь слышится лишь иногда, в основном звучат немецкие и польские слова. Время ужина – лыжники и альпинисты, поглощая пищу, попутно что-то громко обсуждают… Располагаемся в двух выделенных комнатках. Три четверти площади комнаты занимает большой смежный лежак для четырех человек (хотя на самом деле там лягут все шестеро). Вытряхиваем содержимое рюкзаков на кровати – теперь можно и оглядеться. Под одной крышей собрались всевозможные национальности – русские, украинцы, швейцарцы, поляки, португальцы. Вова, который в свое время работал как с поляками, так и с англичанами, теперь свободно общается со всей нерусскоговорящей братией, чем немало умиляет окружающих.

Заходящее солнце светит прямо нам в окно, заливая комнату оранжевым светом. Окно же в другой комнате пришлось завесить подушками, Сашке очень плохо – глаза опухли и заплыли, им теперь нужен полный покой в сочетании с регулярными закапываниями.

Проглотив приготовленный на славу ужин, разбредаемся по спальным местам. Долгожданный сон на кроватях за столько последних дней ...

5 мая

Сидят два мастера спорта на полке и вяжут из основной верёвки ледорубами свитер. Вдруг мимо них «бздынь». Один другому говорит:

– Чайник пошёл.

Вдруг снова мимо них «бздынь». Снова первый второму:

– Чайник пошёл.

Вдруг мимо них «бздынь бздынь бздынь бздынь». Первый второму:

– Инструктор пошёл.

– А почём знаешь?

– Да зарубиться пытается.

(шутка юмора)

Большинство постояльцев приюта вместе с сопровождающими их гидами еще в три утра ушли на покорение вершины, поэтому завтракаем мы в тишине и спокойствии. Местные женщины, работающие у иностранцев, периодически подкармливают нас различными харчами с буржуйского стола. Заедая печенье и конфеты шоколадной пастой, Саня обучает меня различным тонкостям:

«Вот видишь, Андрюха, чем отличается альпинизм от горного туризма – туристы лезут куда-то с рюкзаком, а альпинисты сидят в базовом лагере и едят всякие вкусности», – да уж, принципиальный момент…

Около 9 утра, одев на себя снаряжение, выходим на морозный воздух (впрочем, на приюте температура также не поднимается выше нуля), цепляем кошки – сегодня акклиматизационный выход, предположительно до скал Пастухова.

Начинаем подъем по рыхлому снегу. Метров через 200 доходим до первых участков льда. Походив по несколько раз вверх-вниз, проверяем кошки и привыкаем к хождению по ледовому склону. Вдоль скальной гряды лежит снег, но для тренировки специально идем по льду. В половину одиннадцатого доходим до нижней точки скал Пастухова. Здесь уже невозможно идти по снегу, а ледовые склоны становятся все круче. Высота дается во внимание – медленно двигаемся вверх. В 11.30, достигнув высоты 4800 метров , решаем остановиться. Мы у верхней точки скал Пастухова. Выше начинается тот самый ключевой участок с обширным полем ледового склона, и двигаться по нему без веревок опасно.

Несколько фотографий, и вот мы уже спускаемся вниз. Маленькие осколки льда, сколотые со склона нашими кошками, скатываются вниз. Их звон сливается в единый бесконечный звук сотен хрустальных колокольчиков – здесь, в горах, музыка совсем другая, чем в привычной жизни, более простая, но тем и чарующая…

Достигнув более пологого льда, устраиваем упражнения по вкручиванию буров. Лед твердый, зимний, и не всегда ледобурам удается в него легко входить. Накрутившись всласть, продолжаем спуск – в обед мы уже на приюте.

«Товарищ руководитель, Заколотний Александр задание выполнил. Достигнута высота 4800 метров , все хорошо, чувствую себя нормально, встретил Бершова, спускается с вершины», – все еще щуря глаза от света, картинно докладывает Сашка, прибежавший откуда-то сверху, в то время как мы упражняемся с установкой самодельного снежного сброса имени Надененко. В двухстах метрах от нас по склону неспешно спускаются два человека. Покончив со снежным сбросом, Виктор Леонидович, забыв о гордом звании мастера спорта, почти вприпрыжку убегает вниз по склону пообщаться с легендарным альпинистом. За ним отправляется и Сашка. Для одного из них он, кроме того, преподаватель, для другого – просто старый товарищ.

Вечером, сидя за столом, делимся впечатлениями и мысленно, каждый по-своему, настраиваемся на завтрашнюю попытку восхождения. У группы поляков, также обитающих на приюте, трагедия – один из их участников тяжело пострадал – переломы рук, ног и внутреннее кровоизлияние. Где-то на склоне сейчас вовсю работают спасатели. Сегодня на приюте тише, чем вчера…

Вова о чем-то увлеченно беседует со швейцарцами:

«Our languages are very close. Most of Russians understand Ukrainian and most of Ukrainians understand Russian…»

Совершив основные приготовления для завтрашнего выхода, в начале одиннадцатого ложимся спать. На сон остается менее пяти часов.

6 мая

В 2.45 ночи (язык не поворачивается сказать «утра») мое состояние метко описывается фразой Вовы «поднять – подняли, а разбудить забыли»… В сомнамбулическом состоянии помогаю Вове с дежурством, попутно обуваюсь и всячески готовлюсь к выходу. На улице сильный западный ветер. Над головой и дальше, на юг, небо чистое, видны звезды, но над самим Эльбрусом висит зловещая черная туча… Выход не отменяется, но шансы достичь сегодня чего-то большего, чем скалы Пастухова (упорно называемые в прессе Скалой Пастухова) быстро тают. Легко позавтракав, в пять утра выходим на склоны в составе: Сергей, Виктор Леонидович, Сашка, Вадик, Вова, я и парень из Минска, решивший составить нам компанию… Небо на востоке уже окрашивается в розовые тона. Медленно бредем вверх по склону. Сашка рвется идти шустрее, но мне быстрый темп сбивает дыхание… Холодный ветер ровно дует в левый бок, морозя щеки, носы и пальцы в перчатках. Мимо нас вверх, освещая склон лучами прожекторов, проносятся два ратрака с восходителями на борту. Восход от нас закрывают тучи, нависшие над горизонтом где-то на востоке.

Двигаемся не быстро, но ровно, без остановок. Вскоре подходим к нижней кромке скал. Ветер тем временем значительно усиливается, а над верхней границей скал повисает серая туча, скрывая не только обе вершины, но и весь склон под ними. Серега предлагает два варианта – либо свернуть сейчас, либо свернуть через 200 метров . У меня начинается обморожение левой щеки, и в сопровождении Виктора Леонидовича начинаю спускаться, подставляя ветру уже другую часть лица. Остальные ребята продолжают двигаться вверх…

В помещении приюта обрабатываю обмороженную скулу мазью, пью чай и все никак не могу согреться… Через час возвращаются ребята – они поднялись немного выше вчерашней отметки, честно подержались за конец одной из перильных веревок, протянутых иностранцам, и при видимости в пять метров развернулись в обратном направлении.

Вскоре просыпаются иностранцы …

«Have you been on summit?»

«No, very strong wind, we've reached Pastukhov Rocks and turned back»

« Oh ! It ' s good idea !»

Сегодня последний день нашего пребывания в горах. Через несколько часов мы спускаемся вниз к канатке, чтобы по возможности сегодня же успеть сесть на поезд. Пока же, в оставшиеся два часа с Мишей и Серегой выходим к ближайшим ледовым сбросам в полукилометре от приюта. Пересекаем в связке закрытый ледник, крутим буры в ледовые склоны и отрабатываем основные навыки ледолазания.

Сборы проходят в жуткой суматохе – на приют прибыла очередная большая группа иностранных туристов, и теперь нам желательно как можно быстрее освободить свои помещения. Иностранцы скачут вокруг бешеными толпами, лопочут не по-нашенски, а я, едва ступив на порог, бросаюсь в самую гущу событий по стратегическому упаковыванию рюкзаков.

Быстро спустившись по укатанному снегу до станции «Мир», всемером с восьмью рюкзаками едем вниз в кабинке канатки. Саня тем временем, гордо отвергнув транспортные услуги, на всех парах где-то под нами мчится по склону вниз, обгоняя ошарашенных лыжников и сноубордистов. Внизу, в Азау, кажется, ничего не изменилось за последние двое суток – из ближайшего кафе доносится все та же музыка, вокруг снуют толпы народу, а с крыши канатной станции льются струи талой воды. Вот только снега на слонах ущелья стало заметно меньше… Двое иностранцев с интересом пробуют на вес наши рюкзаки.

« Wow ! Strong man !», – шутят они и желают нам удачи.

« Good luck!.. »

Забрасываем рюкзаки в маршрутку, и я нагло занимаю место на переднем сиденье рядом с водителем. Поход окончен. Теперь – дорога домой…

«Украинцы! Живы!», – спасатель МЧС при виде нас расплывается в улыбке и даже бросается обниматься и жать руки.

«На Эльбрусе были? Не пошли? Ай, молодцы! Хватило ума», – на майские праздники у спасателей, как водится, хватает работы. Зная, что по маршрутной книжке в трехдневную метель мы должны были находиться как раз в районе склонов Восточного Эльбруса, весь спасотряд волновался за судьбу нашей группы…

Выезжая из Баксанского ущелья на равнину, где земля давно укрылась пышным ковром из трав, а на деревьях появились листья, с упоением любуюсь цветом, который можно увидеть лишь в мае – еще не тронутые пылью ярко-зеленые оттенки. С наслаждением впитываю их в себя так, как пьют воду путники, измучившиеся от жажды. Подумать только – я так долго не видел этого цвета…