Друзья уходят как-то невзначай… 

Практически каждую зиму я выезжала с лыжами в горы на 1-2 недели, каталась в легендарных, воспетых Визбором, Алибеке и Цее, на Чегете, в Татрах, а о вершинах, на которые не возят “канатки”, пока только мечтала. Ведь стоят же горы! Ведь попаду же я туда! Когда? Когда придет срок.

Катя продолжала ходить в горы, выполнила нормативы кандидата в мастера спорта, стала инструктором по альпинизму, активно занималась всеми видами туризма: пешим, вело, водным, лыжными походами высоких категорий на Север. Каталась на горных лыжах, совмещая все это с семьей – у них с Владимиром, тоже кандидатом в мастера, инструктором по альпинизму - росли две дочери. Катя имела характер волевой и упрямый, умела ставить цели и достигать их. Математик по образованию, она немного зарабатывала в НИИ. Когда остро потребовались деньги, Катя заработала их в промышленном альпинизме, уплатила за второе образование и стала прекрасным высокооплачиваемым специалистом другой профессии. К 40-ка годам это была интересная притягательная личность, на голову переросшая своих сверстников. Катя неплохо играла на гитаре и негромко пела хорошие песни. А еще она была прекрасным другом широкому кругу самых разнообразных людей: она умела слушать и уместно отвечать. Мы помним ее внимательный взгляд во время разговора, поощряющий быть собой, доверять собственным мыслям и чувствам, верить в себя. Когда у меня начались семейные трудности, она здорово меня поддержала. По ее примеру и непосредственной помощи и поддержки я тоже освоила вторую профессию, чтоб заработать необходимые средства, когда в этом появилась острая необходимость.

Катя не прекращала занятий спортом и во время перестройки, когда и в альпинизме произошли большие изменения. Например, перестали функционировать в привычном режиме альплагеря, некому стало учить новичков, готовить инструкторов. А люди по-прежнему, если не больше, стремились в горы, не всегда достаточно хорошо подготовленные: физически, морально, психологически, идеологически. Чувствуя момент, Катя старалась что-то делать, прежде всего - объединить новичков и опытных альпинистов для передачи опыта, тормошила, притягивала к себе людей, была активным центром. Мы видели, как много она работала, размышляла, ошибалась и опять искала правильные решения по организации сборов, тренировок. Не всегда при поддержке и понимании товарищей, других тренеров, даже своих участников, а то и вопреки. Естественно, трудности и ошибки были неизбежны. Стало понятно, что нужно как-то объединяться единомышленникам. Раньше это были секции при ВУЗах и крупных предприятиях, сейчас мог стать клуб. Первый у нас с ней разговор о создании клуба был во время очередного осеннего велопохода. Катя просто поделилась со мной своей мыслью, ничего не предлагая и не приглашая сотрудничать – уж очень большим к тому времени был у нас разрыв в спортивной квалификации и образе жизни. Однако, я могла помочь Кате в воспитании новичков (и даже в какой-то степени заменила ее потом, после ее гибели), опираясь на свой опыт воспитания собственных детей, косвенный опыт в альпинизме, приобретенный при муже, опыт зимних поездок в горы и просто житейский опыт. К тому времени я уже возобновила тренировки и планировала выезжать в горы. Но это было потом. А пока Катя самостоятельно организовывала клуб, сотрудничая-соперничая с другим альпинистом и туристом Евгением Дикусаром, тоже занятым организацией своего клуба. Тренировки проводились отдельно, но на альпсборы дважды они выезжали совместно: Катя с более высокой спортивной квалификацией – командир сборов, Женя – инструктор. Во время сборов в АУСБ “Алибек” 15 июля 2004 года на спуске с группой 3-разрядников с траверса пиков Австрийского и Германского комсомолов Катя “сорвалась со снежника, далее падала по ледовой стене примерно 50-60 м и ледовому желобу еще 50-70 м, где и было найдено ее тело” (Из объяснительной записки инструктора параллельного отделения). После активной насыщенной жизни гибель в возрасте без трех недель 46-ти лет прозвучала, как оборвавшаяся струна. Так сложилось, что в Минск ко мне первой пришла эта весть. И мне пришлось сообщить об этом маме и дочерям Кати – ее муж был в горах и сам вез тело жены, - а потом и накрыть в морге неузнаваемое лицо подруги. Пока тело везли в Минск, мы постоянно общались по телефону с сопровождающим, выяснили и отыскали в интернете точное место срыва, готовили печальную встречу. В тот же вечер, когда узнали о гибели, друзья, остававшиеся в городе собрались в моей квартире и простились с нашей Катей. То, что мы увидели потом, мало было на нее похоже. Мама все гладила-перебирала холодные пальчики: Катенька ли это? Моя ли это доченька?

Что же случилось на спуске с п. Германского Комсомола? Почему? И как случилось? Что было потом?

Вот что рассказали в своих объяснительных записках в Белорусскую Федерацию Альпинизма инструктор отделения новичков П.Заяц и участники отделения 3-разрядников по факту гибели инструктора 3-ей категории Ковган Екатерины Владимировны.

После того, как все спустились, собрались на ночевках, обсудили ситуацию и поняли, наконец, что случилась беда, осиротевшие 3-разрядники позавтракали, отдохнули, постарались связаться по мобильным телефонам с другими отделениями своего отряда, с МЧС и самостоятельно начали искать Е.К. К этому времени спускались с восхождений и встретились прямо на склоне с 3-разрядниками, искавшими своего инструктора, два отделения новичков под руководством инструкторов Е.Дикусара и П.Зайца. Выяснив сложившуюся ситуацию, П.Заяц создал и возглавил головной поисково-спасательный отряд из ребят всех трех отделений, а потом подошли сотрудники МЧС. Совместно провели поисково-спасательные и транспортные работы. Всем участвовавшим в “книжках альпиниста” сделаны соответствующие записи.

Трудно поверить, что опытная альпинистка так запросто сорвалась на снежном склоне, где участники прошли даже не страхуясь, и незаметно исчезла. И совсем не вериться, что эта же опытная альпинистка, инструктор, женщина и мать, которая и к участникам относилась, как к собственным детям, оставила слабую участницу позади себя на расстоянии в две альпинистские веревки. Но таковы показания последних возможных свидетелей.

Когда в горах происходит трагедия, оставшиеся в живых альпинисты редко говорят одно и то же. Каждый участник рассказывает о ситуации по-своему. Особенно разняться описания у альпинистов, когда силы их на пределе. А если это так, то в каком состоянии физической и моральной усталости была наша Катенька и почему ее не поддержали участники? В данном случае рядом с ними была не только инструктор, но товарищ по восхождению, вместе с ними пережившая полухолодную ночевку, женщина, между прочим, намного старшая каждого из них. Похоже, что ребята об этом не думали. Почему: были настолько измучены, или полагали, что все для них и за них сделает инструктор? Похоже, группа была весьма разнородная во всех отношениях: кто-то физически силен и с большим отрывом идет впереди, не оглядываясь, а есть и совсем слабая участница, и инструктор вынуждена молча ее ждать, чтоб сопровождать на спуске. Кто-то легкомысленно преодолевает опасные участки и даже не реагирует на них, а есть и разумные хорошие ребята, которые не теряют голову в общем хаосе – оценивают опасные участки, налаживают необходимую страховку, предусмотрительно находятся в середине группы и держат в поле зрения идущих впереди и сзади. Похоже, также, что ребята не очень знали, либо совсем не знали или не признавали принципов работы в коллективе, дисциплины: трое сами по себе бегут вниз без оглядки, а одна, также сама по себе останавливается, “чтоб переодеться”. Непросто же было инструктору в этой ситуации!

“Потрясенные гибелью инструктора, участники прекратили занятия альпинизмом, или рассеялись по другим клубам и секциям” (Дикусар). “Рассеялись”? “Потрясенные”? Да, наверно. В Советском Союзе, когда занятия альпинизмом строго контролировались, все несчастные случаи тщательно разбирались, выжившие участники трагедии отстранялись от занятий альпинизмом, либо им предлагалось повторить этап, либо не зачитывались пройденные вершины. Нынче, в современной обстановке, этого, наверно, не делается. Единственный судья – собственная совесть. Никто не наказывал восьмерых участников отделения, “потерявших” на спуске инструктора, никто не предложил им прекратить, хотя бы на время заниматься альпинизмом, либо повторить этап, чтоб усвоить упущенное где-то, никто не помог сделать выводов из совершенных ошибок – ребята остались один на один с собой, со своими ошибками, и их результатами.

В отряде были еще два инструктора: Е.Дикусар и П.Заяц, которые руководили отделениями новичков, помогали и поддерживали Катю. Перед описываемыми событиями отряд из трех отделений вышел на ночевки в полном составе, откуда совершали плановые восхождения, у каждого отделения – свое. Ночь на 15 июля, когда 3-разрядники терпели холодную ночевку, два других отделения провели на ночевках в базовом лагере и готовились утром выйти на свои вершины. “Возможность ночевки отделения Е.К. была оговорена заранее и у оставшихся на биваке отделений волнений и переживаний не вызывала” (Е.Дикусар). Из объяснительной П.Зайца: “Был руководителем 3-его отделения новичков в количестве 7 человек. Группу принял впервые в горах, с частью участников был знаком в Минске перед отъездом, а с остальными познакомился на месте в альплагере. Двое участников были из г. Москвы. Перед выходом в ущелье Аманауз получили хорошую консультацию в учебной части АУСБ “Алибек” от нач. уч. Шепилова А.А. По поводу восхождения Ковган Е.В. были даны рекомендации брать с собой не более 6 человек из-за длины и сложности маршрута. Холодная ночевка их группы была плановая, участники брали с собой теплые вещи, горелку, палатку на 5 человек, а отделение состояло из 9 человек. Из-за нехватки времени мы не смогли сделать разбор с отделением, поэтому я не знаю, кто ночевал в палатке, а кто – за ней, какое было у них физическое и морально-волевое состояние во время восхождения, ночевки, и самое главное – при спуске и какие указания давала Е.К. Но факт оказался трагическим. По моему мнению, причиной гибели явились несоблюдение мер безопасности на спуске, потеря внимания, физическая ослабленность. Не знаю, какие были взаимоотношения в отделении".

С 2000 по 2004 годы в горах погибли четверо минчан: Конопелько Н. - Хан-Тенгри, Наганов А. и Колюжный О. – МНР, Ковган Е. – п. Германского Комсомола. В 2006 году умер в горах Е.Ф.Ноготов, но это не был несчастный случай, это была естественная смерть немолодого человека, мастера спорта по альпинизму, инструктора, при восхождении с отделением новичков на в. Гумачи.

Вот такая история из жизни. Вот такая статистика. И все-таки мы продолжаем заниматься альпинизмом, продолжаем ходить в горы, имея в наследство то, что имеем: примеры поведения - для воспитания и ошибки - для того, что их осмыслить, проанализировать, использовать как опыт и не повторять. Катин пример при всем количестве совершенных ошибок на последнем этапе соответствовал первой и последней заповеди - “Сам погибай, а товарища выручай”. Ведь она могла, без сомнения, спуститься быстрее всех, но выбрала молча дождаться и сопровождать слабую участницу, будучи, похоже, сама на пределе сил, показывая своим примером тем, другим, кто стремительно спускался вниз, как надо вести себя в горах, в трудных условиях, в коллективе. Хорошо, если ее участники усвоили последний урок, преподанный им их инструктором. Так ли это? Другой пример поведения - у Евгения Фомича Ноготова. Мастер спорта по альпинизму, заслуженный деятель федерации белорусского альпинизма, незаменимый и скромный сотрудник на рабочем месте в Академии наук и обаятельнейший человек в жизни и общении, всю сознательную жизнь посвятивший горам и воспитанию альпинистов – он словно сам выбрал возможность умереть в горах – ведь он знал о своем больном сердце. Кроме ошибок в наследство нам осталась идея, искорка Мечты. “Чтобы люди могли следовать за своей Мечтой, другие должны принести себя в жертву” – где-то вычитанная фраза. Безмерно дорогая жертва. Соизмерима ли с Мечтой? Жизнь покажет, определит величину жертвы и позволит избранным следовать за Мечтой.