Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Александр Ельков, Команда Приключений Альпиндустрия

Знакомство с Альпами. Поиск оптимального варианта. Монблан.

Монблан. 1992 год. А почему бы и нет?

Удивительное было время, удивительные события. Заработав денег на приеме иностранных туристов, Альпиндустрия купила стенд на впервые проводимой в Шамони выставке снаряжения Cham-92. В ту пору, никто особо не предполагал, что выгодным может быть закупать для продажи в России иностранное снаряжение. Зато все знали, что выгодно продавать у них наше. В первую очередь, конечно, ледобуры. Бодрящиеся директора разоренных предприятий твердили: дайте заказ, мы сделаем всё, и всё будет дешево, прибыли от продажи за рубеж будут “огроменные”. Короче, выехали мы на выставку, груженые образцами нашего экипостроения: воронежские ледорубы, ВЦСПСовские вибрамы, кошки от судоверфи и многих ее кооперативных конкурентов, несколько видов распадающихся в руках жумаров, ижевские коврики, рюкзаки подвальной работы и пр..

Несколько дней были совершенно сумасшедшими, это был настоящий стресс от интенсивного общения на стенде, от многочисленных контактов с альпинистами, журналистами, капитанами экип-индустрии. В общем-то, эти последние явно с опаской наблюдали за нами. Копии их продукции предлагались в десять раз дешевле. Простой народ был с нами любезнее. Особенно запомнился “последний французский коммунист” в пиджаке с красным бантом. Он буквально расцеловал нас, посланцев его любимой страны, которая к тому времени уже не существовала.

Странно, но вспоминается, что во время выставки, я и не думал о возможности восхождения на Монблан. Вплоть до окончания мероприятия. Оказывается, вот он, стоит перед нами, и на него ходят все кому не лень. Хотя уже середина сентября, но может быть это и лучше, меньше будет попутчиков. Проблема – нет снаряжения. Да как же нет, если в нашем распоряжении вся экспозиция достижений народного хозяйствования. Ботинки хорошо оказались одного размера, а вот кошки пришлось брать непарные, т.е. от разных производителей. Аркадий Клепинин, уже побывавший на этой горе, выступил в роли гида. Трамвай Монблан, тропа, пересечение кулуара по траншее, под градом камней сверху – всё только отдаленно напоминало привычный альпинизм. Когда мы приближались к концу длинного скального гребня на подходе к хижине, заметили сверху удивительное облако пара, которое стойко держалось над нами. Это было загадкой, до той поры, пока не открылась неожиданная разгадка. Оказывается, французы, которым было тяжело и скользко ходить в туалет, писали прямо через перила, практически на головы поднимающихся. Хижина была заполнена лишь частично, было много места. Не спалось из-за резкого набора высоты, да еще французы на противоположных нарах толи толкались, толи занимались сексом почти полночи.

Ночной выход и первое испытание налобным фонарям отечественного производства. На гребне, в 200 метрах от хижины, начали одевать кошки. Тут-то со мной и произошла беда. Вроде бы проверял их внизу, но как стал одевать, одна из кошек развалилась. Соединялись ее две части миниатюрными винтиками, взятыми из старых розеток или выключателей. Все это упало в снег и тут еще начал гаснуть фонарь. Все ушли вперед.

Я остался один на гребне, замерзшими пальцами ремонтируя фонарь и пытаясь раскопать в снегу утерянные детали. Отчаяние овладело мной. Но что делать, надо искать выход. И я пошел в одной кошке. Надо было догонять друзей, и я побежал. Обгоняя по дороге шеренги французов, которые медленно шли в связках.

На седловине после хижины Валло я догнал своих троих товарищей. Остановился, чтобы восстановить дыхание после спринтерского подъема. Тут только я почувствовал, что спина моя как-то уж сильно мокрая, особенно в нижней части. Оказалось, что в рюкзаке лопнула от мороза полиэтиленовая бутыль, прочности которой я слишком сильно доверился. Она кстати была французского производства. Дальнейший подъем и спуск прошли без осложнений. Я просто наслаждался новым способом передвижения по фирну – на одной кошке. Особенно хорошо было на спуске, когда мне удавалось скользить на одной ноге, то отталкиваясь, то тормозя ногой в кошке.

Так что Монблан оказался вполне проходимой горой.

Монблан. Вторая половина XVIII века. А почему бы и нет?

Любое дело, любое ремесло создает собственные традиции и требует определенного ритуала. А это, как правило, включает наличие своей мифологии, своих легенд, "святого писания", святых подвижников, мучеников и т.д.. Со временем детали уточняются, пересматриваются некоторые ценности прежних лет, и в конце концов, остается что-то главное, основное, что и требуется для усвоения массовым сознанием.

Конечно, можно признать первым альпинистом неизвестного неандертальца, забравшегося на вершину, что бы посмотреть на закат. Или Моисея, поднявшегося для сеанса общения с Господом на высшую точку Синая. Много написано о случаях восхождений в древнем мире: Филипп Македонский, Ганнибал или философ Эмпедокл, забравшийся на Этну чисто из любопытства. Поискали исследователи корни альпинизма и в средних веках, в периоде Возрождения. Были мысли объявить отцом альпинизма Леонардо да Винчи или Петрарку, романтичных швейцарских ученых XVI века Гесснера и Зиммлера. С другой точки зрения, наоборот, можно отнести момент рождения альпинизма на середину XIX века, когда англичане возвели его в ранг модного спорта и сделали игрой с определенными правилами. Однако стоит Вам пройтись по центру альпинистской Мекки - французского курорта Шамони, как Вы поймете, что это, в общем-то, ересь, и единственно верное летоисчисление альпинизма начинается с 1786 года, с занимательной истории, главные персонажи которой расположились в виде двух памятников на центральной площади города.

До середины XVIII века весь горный массив Монблана носил название "проклятые горы" (Les Montagnes Maudits): так называли его и в народе и на немногочисленных картах. Как видно ничего хорошего тогда не сулила человеку встреча с ними. Сейчас вряд ли это имя будет подходящим - для тысяч и тысяч горы стали желанным местом отдыха, поклонится им приезжают со всех континентов.

Кто и как сумел снять проклятие с этих? Как вообще появилась идея восходить на высокие горы? На Монблан ? Ответ найти несложно. Конечно же, всё произошло благодаря ученым - самоотверженным естествоиспытателям, готовым на любые жертвы ради науки. Им было просто необходимо для блага человечества и во имя прогресса измерить температуру и атмосферное давление на вершинах гор, да и вообще увидеть мир с высоты.

Один из известнейших ученых своего века Гораций Бенедикт де Соссюр (1740-1799) происходил из старинного дворянского рода, перебравшегося по религиозным причинам из Лотарингии в Женеву. Отец был известным ученым агрономом, мать происходила из коренной женевской семьи. Пережив в XVI веке жесткую реформацию периода Кальвина, Женева являлась по существу независимым городом, управляемым местной олигархией. К середине XVIII века она стала одним из центров либерализма, просвещения и масонства. Женевское общество находилось под сильным влиянием просветительских идей Вольтера, Руссо и др. деятелей, обычно называемых прогрессивными. Уровень развития культуры и науки был очень высоким.

Гораций ("Орас", по-французски) был первым вундеркиндом Женевы, необычайные способности к наукам позволили ему уже в 14 лет поступить в университет, а 19 лет - защитить диссертацию. Но кроме этого, с подросткового возраста, Соссюр сначала вместе с матерью, а затем и другими людьми, совершает экскурсии по окрестностям Женевы. Это тогда постепенно становилось модным, во многом благодаря популярности романтической литературы (прежде всего поэмы Халлера "Альпы"). Важную роль играла деятельность братьев Дюлак, совершивших несколько настоящих восхождений на невысокие горы. Именно они в 1755 году сопровождали кумира просвещенной молодежи Жан-Жака Руссо в его знаменитом круизе по окрестностям Женевского озера.

В 1760 году, в двадцатилетнем возрасте, Соссюр совершает свое историческое путешествие в Шамони. Цель, поставленная его научным руководителем, профессором Халлером, была сугубо ботаническая. Её молодой ученый выполнил "на отлично". Но куда большее значение имело другое. Соссюр загорелся идеей восхождения на Монблан, прежде всего с научными целями. В его голове родилась идея построить для наблюдений за природными явлениями высокогорную станцию. Но поскольку до этого никто серьезных попыток восхождения не предпринимал, о пути восхождения ничего не было известно. Молодой ученый предложил шамонийским крестьянам, уже начинавшим подрабатывать гидами, за разведку маршрута на Монблан неплохое вознаграждение. Премия обещалась тому, кто не только найдет путь к вершине, но и подтвердит это своим восхождением.

Через два года де Соссюр стал профессором, затем академиком, и в дальнейшем продолжавшим покорять одну научную вершину за другой, причем в разных областях человеческих знаний (в истории науки более всего известен как геолог и физик). В Шамони он приезжает каждый второй год, изучает окрестности, собирает коллекции минералов и растений, напоминает местным жителям о вознаграждении. 15 мая 1765 года Соссюр женится на Альбертине Буассье из богатого женевского рода. Молодые любят друг друга и составляют идеальную пару. Письма Соссюра жене из всех путешествий собраны в несколько томов и представляют собой настоящий памятник глубокой и искренней любви. У них было трое детей, один из которых, мальчик Теодор вырос в крупного ученого геолога. Несколько деятелей науки были и среди более дальних потомков, из которых наибольшую известность получил правнук, один из величайших лингвистов. В период с 1868 по 1773 Соссюр с женой путешествует и подолгу живет вдали от дома. Париж, Голландия, Лондон, затем Италия. Встречается и работает вместе с крупнейшими учеными того времени. Затем возвращается в Женеву, где преподает и проводит огромное количество научных исследований и экспериментов.

Но на главном месте для него стоит изучение Альп. Он объезжает и обходит пешком большую часть альпийских долин, при этом в любой ситуации не расставаясь с записной книжкой и научными приборами. Как рекордный по объему и содержательности труд остались его четыре тома "Путешествий по Альпам".

Кандидатский минимум по Альпам.

Альпы - это не просто высочайшая горная система Западной Европы, это своеобразный эталон для всей планеты. Альпинизм, альпинарий, альпийские и субальпийские луга, альпийская складчатость в геологии, альпийский стиль. Альпы по праву первенства стали общим синонимом гор.

Географически - это могучая горная дуга, протянувшаяся от Лазурного берега практически до Вены (с южным ответвлением к Адриатике) - длиной более 1200км, с шириной 150-250м, площадью около 220 тысяч кв.км, из которых оледенение занимает 3 200 кв.км. Примерно по линии Боденское озеро - пер. Сен-Бернардино - оз.Комо проходит условная граница разделяющая на Западные и Восточные Альпы. Западная - более высокая, сложенная преимущественно коренными породами (граниты, гнейсы), с большой площадью оледенения и классическими альпийскими ландшафтами. Восточная - немного больше по площади, шире, ниже, в строении значительное место занимают осадочные породы - в частности, знаменитые доломитовые известняки. Ландшафты в этой части отличаются разнообразием, по степени обжитости и обустроенности просто не имеют аналогов в мире.

Горный район Монблан расположен по середине Западных Альп, в том месте, где горная дуга делает свой принципиальный изгиб, поворачивая в меридиональном направлении. Это не только самый высокий массив Альп, здесь природа как будто постаралась создать идеальный полигон для альпинистов и просто любителей горных прогулок. Монблан (4807м) давно стал объектом массового альпинизма, в погожие дни количество взошедших не него достигает 300-400 человек. В то же время кроме легких путей на Монблане есть и сверхтрудные, и протяженные, особенно с юго-восточной стороны (Френей) и с восточной (Гран Пилье д'Aнгль и Петерей). В окрестностях Шамони много удобных скальных "лабораторий", в которых новички постигают азы лазания. И рядом, маршруты любой сложности в массивах Эгюий дю Шамони и Аржантьера. Это рай для любителей спортивного лазания: в скальных тапочках, с надежной страховкой, по теплым (в хорошую погоду) шероховатым гранитным вертикалям - действительно здорово. Чуть подальше спрятан легендарный Гран Капуцин с десятком отличных скальных маршрутов. А самый знаменитый объект - это взметнувшаяся над долиной Шамони игла Пти-Дрю. Это уже вызов, серьезное стенное восхождение с камнепадами и возможными висячими ночевками. Чуть выше по ущелью суровой стеной нависает еще один эталон, классическая северная стена - мощный Гран Жорасс, заледенелый и заснеженный километровый почти вертикальный отвес. Лед и "микст" представлен в районе Шамони также в самом широком ассортименте.

Низко спускающиеся языки ледников являются местами постижения основ владения ледорубами и кошками и тут же рядом вертикально вверх уходят знаменитые "суперкулуары" и "гуллоты" - рекордные объекты ледовых восхождений. Не в меньшей степени, Шамони является столицей и для парапланеристов, и для любителей маунтинбайка. Здесь проводятся различные бега в гору и многие другие состязания на горном рельефе. Зимой же Шамони собирает весьма пеструю горнолыжную публику (также как и любителей скользить на других предназначенных для этого средствах): от новичков и любителей роскошной жизни, до фанатов ски-тура и экстремальных спусков по немыслимым кулуарам. "Рано или поздно вы будете кататься в нашей долине" - утверждает рекламный проспект, подчеркивая тем, что место это уникальное и неповторимое. И что не менее важно, Шамони - методический, организационный и культурный центр альпинистской жизни, горная столица мира, пусть не формальная, но по духу, точно.

1997 год. Это вполне доступно! 12 –летняя девочка и 67-летний замминистра.

Альпинистские экспедиции памяти академика Сахарова начали проводиться сразу после смерти ученого-правозащитника. В 1997 году целью были определены Альпы, мероприятие посвящалось предстоящему юбилею первого большого свидания русских с этими горами – легендарному переходу армии Суворова. Большой автобус Минатомпрома, почти 30 участников. Руководителями были Владимр Михайлович Мальцев и Вячеслав Лазаревич Лавриненко. Мы стали первой туристической группой прошедшей пешком все исторические перевалы, преодоленные суворовской армией осенью 1799 года. Это были действительно яркий и насыщенный поход, который оставил у всех неизгладимые впечатления. После обставленной памятниками нашему полководцу Центральной Швейцарии, посетили Церматт, где фотографировались на фоне Маттерхорна. И далее – Шамони, кемпинг в Сен-Жервэ и подготовка к восхождению на Монблан. По знакомому уже пути, но уже летом. На этот раз на маршруте было явно многолюднее и ночевку мы организовали на гребне, там, где у меня в предыдущий раз развалились кошки. Хижина была забита практически битком.

За год до этого, моя дочка Катя в 11 лет заработала значок “Альпинист России” после восхождения в лагере “Уллу-Тау”. В Крыму ходила двойки-тройки за инструктором, так что Монблан показался нам не такой недостижимой целью. На практике оказалось, что все не так и просто. Влияние высоты на детский организм оказалось более сильным, чем ожидалось.

Вышли мы на восхождение в хорошую погоду, которая, тем не менее, показывала явные признаки неустойчивости. Первое время вся группа шла вместе, мы старались не потерять французской тропы. Это было не так просто в темноте. Затем на длинном тягуне подъема на купол Дом дю Гутэ участники экспедиции разбились на несколько группок.

В районе хижины Валло у Кати начались проблемы. Она неожиданно потеряла всякую концентрацию, пошла вяло, как-то механически. Мимо проходившие иностранцы постарались подбодрить ее, дали какие-то таблетки. Мы втроем, я моя жена Диана и Саня Сушко, сильнейший альпинист в команде, шли рядом с ней. Каждый шаг давался ребенку с усилием. Нам удалось довести ее до верхней точки, но празднования победы на вершине Европы не получилось. Только здесь стало по настоящему страшно. Срочно вниз! На коротком поводке, уговаривая, упрашивая. Ну давай же!

Навстречу, не очень быстро поднималась на гору и самая возрастная группа восходителей нашей экспедиции. В ней шли 67-летний Юрий Игоревич, замминистра атомной энергетики и 65-летний Евгений Александрович, пенсионер МВД и активный общественный деятель. Вид последнего был совершенно необычным для здешних мест, на нем была городская куртка с капюшоном и трикотажная динамовская бело-голубая шапочка.

Днем стало жарко, снег на спуске - вязким. Большая часть группы с огромными усилиями добиралась до палаток. Было только 12 часов, вроде бы еще полно времени для спуска в долину. Однако у многих сил никаких не осталось. Пришлось смириться с предстоящим испытанием. Погода начала портиться под вечер.

Ночью на горы обрушился самый настоящий шторм. Палатки постоянно засыпало снегом. Сна не было. Утром началось настоящее бегство. Легкие скалы подходов были засыпаны снегом, троса обледенели, настоящая зима – и это 1 августа! Как мы узнали позже, из-за непогоды в тот день в районе Шамони погибло 9 альпинистов. Спуск был тяжелым и занял почти весь день. Но зато как хорошо пошло вино на праздничном застолье в кемпинге!

Это вполне доступно! Первовосхождение 1786 года.
Мишель-Габриэль Паккар и Жак Бальма.

Тем летом хорошая погода не радовала Мишель-Габриэля Паккара. Каждый день он рассматривал в подзорную трубу склоны Монблана. И каждый день ждал появления в Шамони то ли Соссюра, то ли Бурри. Как же ему хотелось их опередить! Особенно это касалось Бурри, представить себе торжество этого человека он просто не мог. У Паккара все вроде было готово к выходу. Вот только его гид, Жан-Батист Ломбар, куда-то запропастился, то ли по хозяйству, то ли с клиентами. Время уходило, и доктор Паккар нервничал. И тут неожиданно всё изменилось после разговора со старым знакомым Жаком Бальма.

Кроме Соссюра, активно занимался поисками пути восхождения на Монблан другой женевец - Марк-Теодор Бурри (1739 - 1819), сын часовщика, певчий в храме, художник и журналист. В жизни его горы заняли значительное место, он много путешествовал (60 лет подряд, практически каждый год!) и много о них писал, преувеличивая, правда, при этом масштаб собственного "Я". "Его рот никогда не закрывался" - такую образную характеристику Бурри дал один из современников. Человек необычайной энергии, он очень часто вел себя странно. Так, свои "гениальные" по его мнению, картины он рассылал европейским монархам, выпрашивая у них вознаграждения (не дал никто). Публично называл себя обладателем "лучшего голоса в мире" и т.д..

Мишель-Габриэль Пакккар (1757-1827) сын местного нотариуса, с детства увлекался походами по окрестностям. Учился на врача в Турине и Париже. Еще будучи 18-летним студентом на каникулах сопровождал англичанина Томаса Блэйки в его попытке найти путь восхождения на Монблан. Вернувшись в родное Шамони в начале 80-х, Паккар вместе с братьями включился в поиск пути к "Проклятой горе". Честолюбивый молодой человек стал рассматривать это не просто как хобби и, тем более, не как попытку подзаработать. Аккуратные записи о своих научных наблюдениях свидетельствуют о том, что он считал себя ученым и мечтал, наверное, о больших свершениях. Это было модно.

Летом 1783 года Паккар встретил в Шамони шумного Бурри, которого знал уже много лет. Они вместе отправились к леднику Боссон, к Монблану. Это был их последний совместный выход, что произошло, точно неизвестно и не так важно. Однако после этого между ними навсегда возникла неприязнь, на грани вражды.

Паккар

Бальма

В 1784 г Паккар несколько раз выходил на поиски маршрута. Сначала он с гидом Пьером Бальма прошел по леднику Мер де Гляс, откуда взойти на Монблан очень сложно даже сейчас. Решено было разведать противоположный юго-западный склон. На этот раз Паккара сопровождал гид Жан-Батист Жакэ, через перевал Коль Воза прошли на ледник Бионносэй и далее скальному склону почти поднялись на Эгюий дю Гутэ (не дошли метров 100). Через некоторое время Бурри, прослышав про этот маршрут, вышел на него с большой компанией гидов. Сам женевец остался на Тет Русс, где занялся рисованием, а вот гидам Ж-Б.Ломбару и Ф.Гидэ удалось подняться не только на Эгюий дю Гутэ (3835м), но и пройти траверсом до Коль дю Дом (4237м). По возвращении Бурри написал статьи и разослал по всей Европе письма, в которых всячески превозносил свой подвиг. Он считал, что путь к Монблану найден и пригласил Соссюра в следующем году принять участие в совместном восхождении.

Впрочем, путь этот был слишком сложным и для Соссюра, и для Бурри, и для его сына Исаака. Во время восхождения в августе 1785г засветло на вершину Эгюий дю Гутэ попали только гиды. Неудача. Возникла даже ссора. Бурри погорячился и раскритиковал академика, в частности за то, что тот слишком много времени уделял научным наблюдениям и вообще плохо шел. Это было правдой, хотя сам певчий тоже спускался оригинальным способом. Он висел на плечах впереди идущего гида, в то время как сзади его держали за пояс. Академик же спускался страхуемый тремя веревками, при этом ноги его переставлял впереди идущий гид. Почти так, как сейчас ходят на Эверест богатые японцы.

Соссюр же, проанализировав маршрут, пришел к выводу, что идти нужно все же со стороны Шамони. И дал указание построить простенькие каменные хижины-приюты на подходе к леднику Боссон и на скалах Гран Мюлле. Что и было сделано к следующему, 1786-му году.

В том далеком от нас году шамонийские гиды, энтузиасты штурма Монблана были настроены очень решительно. Планы восхождения были их дежурной темой длинными зимними вечерами за стаканом вина. Как только в июне установилась благоприятная погода, шамоньяры развернули целую операцию по разведке возможного пути восхождения. По общему мнению, оно было возможно только через Дом дю Гутэ и главным считалось уже определение лучшего направления подходов, по которым смог бы подняться не слишком расторопный академик Соссюр.

Практически все дееспособные проводники занимались поиском маршрута и постепенно сформировалась ударная группа из самых сильных. 26-летний Жак Бальма в их число не попадал, но, узнав об очередном выходе, как бы случайно, в поисках кристаллов, пошел по следам группы. Гиды дошли до седловины Коль дю Дом и попытались пройти по узкому обледенелому гребню Босс. Место несложное, но это по нынешним меркам, тогда, без кошек, идти его не решились. Наступали сумерки и гиды пошли на спуск. Все, кроме Бальма. Отстав, он продолжал всматриваться в верхние склоны "белой горы". Спустившись чуть ниже, Жак переночевал на леднике, на первых попавшихся камнях. Утром у него хватило сил осмотреть другой вариант подъема и ему показалось, что нашел желанный путь восхождения.

Об этом Бальма и рассказал Паккару во время их общения по нерадостному поводу - у Жака тяжело заболела дочь. В процессе их нескольких встреч было принято решение выходить на восхождение.

Рано утром, 7 августа 1786 года Паккар и Бальма вышли из Шамони, без лишнего шума и не привлекая внимания конкурентов гидов. На вершине Монтань де ля Кот заночевали, в сложенном из камней убежище, построенном по указанию Соссюра. Утром было безветренно и тепло. Шли по леднику без веревки, определяя трещины альпенштоком. На большом плато заплутали среди трещин. Проваливаясь по колено в снег, начали быстро терять силы. Здесь окончательно выбрали путь - влево к северному гребню. Подъем был мучительно тяжелым, восходители беспрерывно останавливались и валились в снег. Не один раз хотели повернуть. Все же воли хватило, еще одно усилие, и они буквально вползли на высшую точку.

Выходя на восхождение, Паккар прекрасно понимал, с какими оппонентами он будет потом иметь дело. Поэтому он решил обзавестись надежными свидетелями и посетил самого авторитетного из гостей Шамони - силезского барона фон Герсдорфа (гостившего, кстати, у Соссюра). Тот любезно согласился наблюдать в трубу ход восхождения и записывать в журнал его хронологию. Все было зафиксировано с немецкой точностью: в 6.23 два человека взошли на вершину - первым был Паккар, вторым Бальма. Они развернули на вершине Европы красный флаг - не из революционных побуждений, просто он хотелось, чтобы их достижение было видно всем внизу.

Солнце уже начинало садиться, и благоразумно было бы поспешить. Тем не менее, Паккар выполнил все полагавшиеся научные наблюдения: давления, температуры, цвета неба, сделаны засечки на окружающие вершины - на все ушло 34 минуты. Только после этого начали спуск, вскоре превратившийся в кошмар. Стемнело. Идти было невозможно. Некоторое время просто сидели на снежном склоне. Повезло - вышла луна. Хорошо, что путь шел все время вниз, новый подъем им было бы просто не преодолеть! Несколько часов ушло на блуждание среди трещин, некоторые из которых переползались по связанным альпенштокам. К рассвету добрались до скал, где полностью истощенные, пару часов проспали. Утром, обгоревшие и почти ослепшие от снежной белизны Паккар и Бальма спустились в Шамони.

Паккар еще не успел засесть за отчет, а Бальма был уже в Женеве. Первым делом он решил навестить Бурри. В результате появилась статья об отважном исследователе Альп - Марк-Теодоре Бурри, который вдохновил на подвиг смелого гида Жака Бальма. Тот в свою очередь взял с собой попутчика, с которым намучился только. Годами позже подобная история была запущена по миру Дюма-отцом и стала литературным фактом. Хотя в ней сам Бурри за ненадобностью был опущен.

Соссюр принял Бальма с соблюдением всех процедур, к которым давно готовился. Жак получил положенные деньги и заказ на обеспечение восхождения академика. Выехали они уже через неделю, но непогода сорвала планы повторного восхождения. Соссюр взошел только в1787 году. И главная слава в то время досталась именно ему. Паккар, написавший книгу о своем восхождении, так и не нашел издателя. Весь ученый мир читал только отчет женевского академика, который лишь вскользь упоминал имя второго первовосходителя.

В поисках оптимального варианта. Восхождение на Монблан.
Классический маршрут “Через хижину Эгюий дю Гутэ”.

Итак, путь через хижину Эгюий дю Гутэ (Aiguille du Gouter, Gouter hut) наиболее популярный и мы следуем именно им. Из Сен-Жервэ (Saint Gervais), 500м над уровнем моря, по рельсам вагончик "Трамвая Монблан" поднимает до "Орлиного гнезда" (Nid d’Aigle, 2372м). Трамвай идет раздражающе медленно, подолгу собирая людей на остановках. Восходители из Шамони стартуют обычно с канатки Белльвю в городке Лез Уш (5-6 км к югу от Шамони), далее на седловине (1786м) происходит пересадка на "трамвай". Это не очень приятная процедура, так как вагончик приходит почти полный. Так что для удобства все-таки лучше садиться на самой нижней станции Сен-Жервэ Ля Файе.

Возможен и подъем пешком, в этом случае лучше подъехать до стоянки Ле Кроза на южной стороне перевала Коль де Воза. От Орлиного гнезда (2372м) пешком по хорошо маркированной тропе до небольшой заброшенной охотничьей хижины (1 час), затем повернуть вправо и по тропе вдоль неявно выраженного гребня выход к леднику. Пересечь некрутой и безопасный ледник, оставляя справа хижину Тет Рус (Tete Rousse, 3167м), в направлении небольшой седловины (еще около часа) в длинном гребне, разделяющем два ледника.

Далее пересечь камнепадоопасный (его называют "кулуаром смерти"!!!, рекомендуем каски) кулуар и выйти на длинный скальный гребень, выводящий прямо к хижине Гутэ (3817м, 4-6 ч от "Орлиного гнезда"). Путь проходит по скальным блокам (до 2-3 кат.), в верхней самой крутой части для подстраховки повешены стальные троса. Достаточно утомительный подъем, особенно если идти с грузом.

В хижине примерно 80 спальных мест, но в обычных условиях ночует не меньше 200. Ночуют в спальниках, хотя одеял в общем-то в избытке. В летнее время хижина переполнена, поэтому рекомендуется резервирование мест и ранний приход. В сентябре можно рассчитывать на свободные места на нарах. В октябре, можете быть в одиночестве. Стоимость - примерно 18 дол, для членов клуба - 9. Вступить в Клуб, кстати, можно в Шамони - это стоит 80 долларов. На хороший сон рассчитывать в хижине не приходится.

Мы предпочитаем ночевать в палатках, на гребне чуть выше хижины. Официально это запрещено и французы нарушений себе не позволяют. Нашими соседями становятся преимущественно попутчики из стран Восточной Европы. Ночуют, правда и европейцы, но они предусмотрительно не ставят палаток, а создают какие-то импровизации: навесы, ямы и т.д. Неудобство представляет собой плохой туалет на хижине и его отсутствие в местах, где ставят палатки.

У французской публики выходы начинаются в 1-2 часа ночи. Так что спать вам не дадут и на гребне, через который идет тропа. Под это расписание построена работа хижины, в которой после 3 часов свет выключается. В хижине подают завтрак. Сразу при выходе одеваются кошки. Путь идет вдоль широкого гребня (приходится обходить пару трещин, рельеф меняется из года в год) до вершины Дом дю Гутэ (2ч.). Могут быть сложности при выборе пути, поэтому лучше идти следом за группой с гидом. Затем следует спуск на седловину Коль дю Дом, куда подходит маршрут “через Гран Мюлле”. Далее подходим к хижине Валло (4632м), где обычно собираются с силами перед заключительным, длинным и утомительным подъемом. Хижина Валло используется как место вынужденного бивака, внутри удивительно грязно. Рядом закрытая обсерватория.

После крутого взлета следует пара округлых форм куполов Босс. Затем тропа проходит по узкому гребешку и зигзагами выводит к могучему вершинному гребню. До вершины всего 4,5 - 6 часов от хижины и 2-3 часа на спуск. В этот же день спускаются в Сен-Жервэ или Шамони. Набор высоты на восхождении весьма впечатляющий, поэтому физически оно представляется совсем не легкой прогулкой.

В поисках оптимального варианта.

Ежегодные поездки в Альпы на микроавтобусах и автобусах позволяют сделать некоторые выводы об оптимазации маршрута.

1. Каждое путешествие в Европу, это как маленькая жизнь. Обилие и разнообразие впечатлений, частая смена ландшафтов и видов активности, необычные и непохожие друг на друга города, разная кухня и многое, многое другое... В итоге – максимальная насыщенность впечатлениями, что и требовалось для полноценного отдыха.

2. Автобус. Это высшая форма свободы. В отличие от поезда, он остановится, где надо и подождет. К тому же везет твой багаж и продукты. Он как дом. И перед личным автомобилем имеет преимущество, за рулем профессиональный шофер, а вы можете спать, есть, смотреть, слушать. И никакой ответственности.

3. Россия-Белоруссия. Ездим каждый год и видим перемены. Страшное безжизненное шоссе первой половины 90-х, стало почти цивилизованным, с современными заправочными, с кафе и магазинами. Правда, культуры еще маловато.

4. Польская голонка. Голонка - это свиной окорок. Его почему-то очень хочется заказать в первом же польском ресторанчике и еще попробовать польского пива. Кажется, что всё это недорого. Может быть, свинина нравится не всем, но очевидно, что в Польше можно неплохо и недорого поесть, купить продукты и всякую мелочевку.

5. Автобан. После немецкой границы вы попадаете на чудо света, немецкий автобан. Чудо, не только потому что он лучше других (хотя он и правда лучше), чудо – что он бесплатен. И еще, он выигрывает от контраста с польским мелкодорожьем. Скорость плюс оптимальная конфигурация дороги и любимый город приближается стремительными темпами.

6. Любимый город может спать спокойно. Потому что “немцы в городе!”

Мюнхен. Практически обязательный для нас пункт остановки. Для меня он начинался баварскими сосисками с пивом у выхода на перрон Хауптбанхофа. Другие обязательные пункты посещения: Мариенплатц с расположенным рядом магазином снаряжения Шустер и библиотека Альпенферяйна на острове. Впрочем, многие ходят отмечаться в пивную “имени путча”. Можно и таким образом приобщаться к истории. Ночуем в кемпинге, расположенном на другом озере в зеленой зоне реки Изар. Десятки тысяч полностью пьяных мужчин без единого намека на агрессивность – это Октоберфест. Впрочем, это уже прошлое великого пивного праздника. Сейчас он стал наполовину женским. И преобладать на сценах в пивных павильонах стала международная попса, потеснившая народный баварский шансон.

7. Въезжаем в Альпы. Вот они, Баварские. Расписной молодцеватый красавец-курорт Гармиш-Партенкирхен с видом на остроконечный Альпшпице и могучий массив Цугшпице. Наш автобус уходит в сторону Миттенвальда, между известняковыми массивами Вильдшпице и Карвенделем плавно въезжаем в Австрию, на встречу роскошному Зеефельду и столице Тироля, широко раскинувшемуся среди гор Инсбруку. Австрия, как и каждая альпийская страна, очень своеобразно. Но летом, она для нас пока лишь транзитная территория. Раньше, до введения виз в Словакии, мы ездили через Вену и это имело очевидный смысл. Также как на возвращении заезжать в прекрасную Прагу.

8. Италия. Доломиты.

По нашему мнению, лучшее место для акклиматизации перед Монбланом. Доломиты, это конечно вертикальные известняковые стены, но самые крутые и интересные из них потребуют отдельной поездки. У нас всего два дня. Первый выход должен быть совсем простым, но приличную панорамную точку. Например, на пиц Боэ, высшую точку массива Селла. Это пешеходный подъем по осыпям и тропам. Вторая вершина, на следующий день, может быть посложнее. В этом году мы хотим сходить на Мармоладу, высшую точку Доломитов, по западному гребню. Там, как и на многих здешних вершинах проложен маршрут в виде “клеттерштайга” или “виа феррата”. Троса, металлические скобы и другие облегчающие подъем приспособления. Может кто-то считает это неспортивным, а мне нравится. По крайней мере путь виден.

9. Озеро Гарда. После первой части очень уместным оказывается одна ночь на берегу красивого и спокойного озера. Купание в чистой, спокойной воде и частичное прикосновение к местной “дольче вите”: вечерняя жизнь кипит повсюду. Можно попить хорошего вина и послушать живую музыку.

10. Маттерхорн – Червино (с итальянской стороны). Главный обелиск Альп. Он может быть главной целью поездки. Практика показала, что сочетание в одной поездке восхождений на Маттерхорн и Монблан не очень хороший вариант. Психологически на второе тяжелое восхождение идти сложновато. Необходимое удовольствие можно и не получить.

11. Высшие точки альпийских стран. Триглав (Словения), Гроссглокнер (Австрия), Монтероза (Швейцария), Цугшпице (Германия), это кроме Монблана, который фактически высшая вершина и Франции и Италии. Эти вершины очень характерны для своих стран. Поэто

12. Шамони. И всё равно это столица. Это лучшее место для альпинистов, это их наибольшая концентрация. И такое количество интересных маршрутов, что их хватает на самую насыщенную жизнь.

13. Венеция. Обычно мы успеваем искупаться в море и посетить одно из самых поэтических мест – Венецию. Отрешитесь от того, что было в походе. Венеция – самоценный феномен, требующий к себе восторженного отношения. Неплохо бы посетить и другой итальянский город. Флоренцию, Верону, может быть Бергамо или Лекко.

Выезд в этом году намечен на 11 августа. Присоединяйтесь !