Автор: Сальников Г.Е., г.Новосибирск спортклуб НГУ

Ледник Нагела: снежное осово - горький опыт

19 августа 2000 года около 8:20 утра в нашей группе (спортклуба Новосибирского университета) случилась трагедия. Произошло это в районе пика Погребецкого на Центральном Тянь-Шане при прохождении маршрута шестой категории сложности. Погибли два участника: Олег Мосейчук (32 года) и Саша Чеверда (24 года), оба несемейные. Оба занимались раньше альпинизмом, так случайно совпало. Олег -- КМС по альпинизму, Саша -- первый разряд. Олег достаточно опытный, у Саши -- первая шестерка. ЧП произошло на относительно простом участке, в ледопаде. Не претендуя на исчерпывающий отчет, не останавливаясь на несущественных подробностях, попробую описать ситуацию от своего лица.

Поскольку предлагаемая информация рассчитана в основном на туристский круг читателей, будем по мере надобности применять туристскую терминологию.

Итак, мы договорились, что весь поход с самого начала нет большого смысла описывать, шли себе да шли. Прошли первую часть, акклиматизационную, нормально, никто не вырубился. Полудневку на комиссаровской морене на леднике Южный Иныльчек сделали, на следующий день выходить собирались. А ночью на морене выпало метр свежего мокрого снега, и днем еще шел, мы на месте сидели.

Что делать, до следующего нашего перевала Высокий и при нормальных условиях минимум два дня идти, а по такому снегу и того больше. Надо выходить, а пока дотопаем, глядишь, утрамбуется. Пошли. Тропить очень трудно, получается медленно, снег тяжелый, проваливается глубоко. Два дня подходили под Пьедестал пика Победы, погода хорошая была.

Третий день -- под Высокий. Подойти не успели: туман, видимость ноль. Только пичок Лавинный обошли. На четвертый день подниматься на перевал с ходу не решились. Подошли под самый взлет, с вечера навесили четыре веревки (безопасно, так как подъем начинается острым ребром). На пятый день рано утром вышли, довольно быстро поднялись на седловину. В самом верху только начал снег раскисать, но там нам удалось под серак выйти, в лед забуриться, единственный сильно лавиноопасный участок с надежной страховкой пройти. Еще перед обедом успели. Сунулись было в этот же день на спуск, попробовали -- страшно (я сам первый шел, склон щупал), на седловину вернулись. На шестой день спозаранку спустились, хоть и рано утром, а все равно была большая лавинная опасность. Однако, обошлось.

В этот же день подошли под следующий перевал (заявленное первопрохождение на ледник Нагела, по нашим оценкам около 2Б), практически на седловину поднялись, сделали несколько разведок. Со стороны подъема перевал был безопасный, везде полого. Однако понервничать пришлось, весь день, как ежики в тумане, шарахались, ни зги не видно. А высота перевала около 6100 по нашим оценкам. На седьмой день спускались. Опять ничего не видать, дорогу чутьем нащупывали. Спуск оказался посложнее подъема, но вполне проходимый. За весь перевал в целом 3А бы дал, не супер, 3А обычную. Снежный склон, перерезанный сераками, подушками, отвесных сбросов нет (все обходятся), крутоватенькие места встречаются иногда. Хотя шесть веревок и повесили, но не все подряд, а в разных местах. Лавинная опасность была, но умеренная, не как на спуске с Высокого. Я первый шел, глаза пучил, путь вычислял, опять ничего видно не было в тумане. Дима -- последний, щиты дергал. К обеду спустились. Нормальный перевал, логичный, основная трудность у нас из-за погоды была.

После обеда пошли по леднику вниз. Дальше ледопад. Начали рвань распутывать, ходку прошли, подошли к крутой ступени, тут туманом все к черту затянуло. Сходили в разведку -- ничего не понятно. Пришлось ночевать, вариантов не было.

Утром погода ясная, очень холодно, снег смерзся, держит без снегоступов. Увидели путь: с серака можно спуститься на нижестоящий серак, перепад уровней метров восемь-девять, не отрицательный (градусов восемьдесят). Попадаешь в трещину, но до другого края можно дотянуться, к тому же чуть правее трещина сужается, там удобнее, если маленько косым спуском идти. Это мы сбоку увидели. Вышли на серак. В первой связке я, Дима, Олег, Андрей Миронов. Во второй -- Чеверда, Нечаев, Мамонтов, Хачков, не помню, в каком порядке. Серак немного наклонный, крутизна маленькая. Время около 8 утра (солнце этот серак еще часа три не освещало, смерзшийся снег держал). Я утоптал площадку, воткнул щит, снял рюкзак, подошел к краю посмотреть на спуск (иначе не видно, в какое место трещины попадешь). Кто-то из ребят на щите стоял. За это время вторая связка попробовала обойти серак по другим мостам. Мосты оказались неприемлемо плохие, говорят, прохода нет. Я увидел: попадаешь на середину трещины, там неудобно, лучше чуть подальше щит отнести.

Вынул щит, не надевая рюкзака, передвинулся метров на пять дальше, утоптал, воткнул в новое место. Решили, что первый должен без рюкзака идти, а то вдруг придется враскачку до дальнего края трещины дотягиваться. Я сначала было сам собрался спускаться первым, предложил Диме встать на щит. Дима говорит: извини, дескать, ты подумал, кто его дергать будет? Я, говорит, в своем опыте по щитам для такого участка не уверен: вылетит -- убьешься, а не выдернется -- так просто наверх не залезешь. У тебя, дескать, самый большой по щитам опыт, лучше тебе последним идти. Я подумал: и правда. Ладно, говорю, пойду последним, все заряжу. Тогда давай Олег первым пойдет, как опытный участник. Олег подошел, снял рюкзак, приготовился спускаться, я стоял на щите. Тут подтянулась вторая связка. Саша кричит: дескать, давай я первый спущусь. Я подумал: ладно, раз хочет, участок технически ничего особенного собой не представляет, спуск очевидный, пусть идет.

Саша подошел, снял рюкзак, прицепился к веревке. Я велел Олегу встать на щит, потому что мне еще за репшнуром идти надо было, он у меня в рюкзаке, а рюкзак я раньше снял. Однако, сразу за репшнуром не пошел, подумал, что успею, пока вся группа спускается, а сейчас посмотрю, как первый до конца веревки дойдет. Остался со щитом рядом. Остальные участники стояли на расстоянии друг от друга, как в связке шли, в кучу собраться еще не успели. Саша прошел сначала метров восемь до перегиба нормально. Как стал переходить на сброс, веревку посильнее нагрузил -- хрясь доска. Такого поворота событий никто не ожидал: это же не склон, а почти плоский серак, до края далеко, снег смерзшийся. Я только подумал, что надо бы остановить спуск, не успел рот открыть, меньше секунды прошло, доска второй раз хрустнула и поехала. По нашему щиту справа оторвался квадрат примерно 20x20 м, толщиной около полуметра.

Ехала доска сначала медленно, как одно целое. Саша уже на краю стоял, без шансов был. Мы с Олегом побежали, до края отрыва было близко. Другие участники стояли за пределами оторвавшейся доски. Я Олега не видел, но другие видели хорошо, сказали, что он немного пробежал, потом упал, и его вниз затянуло. Я бежал дальше, мне буквально шага не хватало до края отрыва, чувствовал, что не успеваю, доска ускоряется. Но тут оказалось, что я еще не был отстегнут от связочной веревки, и Дима меня удержал, причем с очень слабым усилием, практически одной рукой, так что я остался на сераке. А Саша и Олег, как потом выяснилось, были оба сброшены в трещину (общая высота падения метров пятнадцать), причем весь этот кусок снега 20x20, благодаря форме серака, пошел, как в воронку, весь в одно место, прямо на них, и завалил. Оба их рюкзака тоже туда ушли, мой рюкзак остался, потому что в стороне лежал.

Сверху места падения видно не было, мы сбоку посмотрели, показалось, что на другой стороне трещины лежат и не шевелятся. Спускаться там же, где только что такое произошло, было боязно, и мы снова попробовали по мостам обходным путем попасть на нижний серак. Теперь я сам пошел первый. Прошел один ненадежный мост, увидел, что следующий еще хуже, а третий -- совсем непроходимый. Единственный путь -- тот, где только что двое участников сорвались. Пока мы назад возвращались, Нечаев в том же самом месте второй щит уже воткнул, перила повесил, Хачков взял лопату и спустился. Потом Мамонтов спустился со второй лопатой. То, что мы видели на том краю, при ближайшем рассмотрении оказалось рюкзаком Олега, а парней нет. На краю трещины было насыпано немного снега. Хачков и Мамонтов стали там копать. За это время стали спускаться все остальные и спускать по веревкам рюкзаки. Здесь произошла некоторая заминка, потому что рюкзаки через трещину пришлось подтягивать снизу. Я спускался последним, заряжал щит. Пока то да се, убедились, что на краю трещины ничего больше под снегом нет. Хачков спустился метров на семь внутрь трещины, стал копать там. Вскоре наткнулся на перильную веревку, по ней вышел на тело Саши. Четверо участников спустились в трещину, я и еще кто-то остались наверху тянуть груз. А внизу тесно, одновременно только двое работать могут, и то один копает, а другой только дальше вынутый снег отбрасывает. Остальные на подмене стоят. Сашу удалось откопать примерно через час после срыва под полутораметровым слоем снега. Дима с аптекой спустился туда -- бесполезно, мертвый. Копали еще. Нашли Сашин рюкзак, а Олега нет. Несколько часов работали, почти всю трещину перерыли, никак не могли найти. Хотя уже ясно было, что неживой Олег, фактически, тело искали. Настроение безнадежное. Поднялись наверх, подкрепились, попили чай, обсудили ситуацию. Решили до вечера продолжать поиски.

Снова спустились в трещину. Там структура, как в сотах, в какую-нибудь дырку можно и метров на тридцать улететь, в глубине даже и не видно. Решили все-таки сначала перекопать весь снег на том мосту, на котором Сашу нашли. Через некоторое время Дима взял щуп, стал тыкать. Чего-то натыкал в углу, снова взял лопату, отрыл ботинок в кошке, а нога вниз идет. Олег вниз головой в трещину забит оказался. Кое-как откопали его на 2.5-метровой глубине, а снег-то трамбуется, если с пятнадцатиметровой высоты падает. Подняли тоже наверх, обсудили ситуацию. Два трупа, спешить некуда, им уже не поможешь. Время вечернее. Решили оставить их на ночь на том же месте, присыпав снегом, самим разведать путь по ледопаду дальше, выбрать площадку для вертолета, а утром по схватившимся ступеням легче будет тела стаскивать. Завернули их в коврики, обмотали веревкой (у Димы уже был такой опыт), закопали в снег. Сами пошли дальше, куда идти, приблизительно видно было. Немного прошли -- задница: длинный наклонный серак, лавиноопасно, а внизу метрах в семидесяти какой-то сброс просматривается, и непонятно, есть там спуск или нет. А время самое опасное, часа четыре. И оставаться на месте нежелательно, ведь завтра надо бы уже тащить. После некоторых споров пошел я с верхней страховкой смотреть склон, велел вторую веревку надвязать, когда первая кончится. К счастью, ниже оказался серак со льдом, так что было куда забуриться. Спуск с него тоже оказался хороший, одна веревка перил, и подход сверху приемлемый. Весь путь шел под сколом, где снежный склон не нарушается. Повесили перила (всего три веревки), вышли на ровное снежное поле и заночевали.

Рано утром за два часа стащили по вчерашним веревкам тела, положили на новом месте, закопали в снег, рядом поставили рюкзаки, палочки воткнули, вроде бы заметно со стороны. Пошли дальше, путь сначала казался очевидным. Прошли ходку -- опять задница: огромные сбросы, полный непроход. Сняли рюкзаки и пошли одной связкой обходной путь разведывать. Удалось найти проход в центр ледопада, а там уже легко. Даже без перильных веревок обошлись, всю вторую ступень просто в связках распутали. Дальше шли без особых проблем. На следующее утро в полвосьмого уже в комиссаровском МАЛе у Клованича были. Удалось так договориться на вертолет, чтобы до Майдаадыра полрейса оплачивать, иначе денег могло не хватить. Несколько дней ждали, пока полетит вертолет, начальники в Бишкеке все мурыжили. Все время на нервах: не дай бог погода наверху нелетная окажется (там высота около 4700), или опять метр снега выпадет, все засыплет. В конце концов вылетели. Место сверху хорошо видно, как будто так и было, и не вытаяло, и нового снега не навалило. Вертолет завис, тела забрали, потом всех вывезли в Майдаадыр. Там уже машина ждет, а в Караколе -- цинки.

Спасибо, люди из комиссаровской фирмы подсуетились. Приехали мы в Каракол, там следователи все отписали, как положено, а вот судмедэксперт бухой был и отказался осмотр делать. А день -- пятница. До понедельника ждать нельзя, в Караколе холодильника нет. Пришлось отправлять гробы на погребальном УАЗике в Бишкек на свой страх и риск. Сами на следующее утро поехали туда же. Там по УВД да прокуратурам удалось договориться, чтобы вскрытие разрешили делать, хотя и не положено по правилам (не та область). К счастью, сотрудники все-таки вошли в положение, хотя Дима, чтобы их угощать, полпачки сигарет истратил. На следующий день тела вскрыли (у обоих черепномозговые травмы, смерть мгновенная), все оформили, запаяли гробы. Тем временем Нечаев и Мамонтов купили костюмы для покойников (это дешевле, чем пользоваться казенными), мы с Димой нашли ГАЗель, остальные в гостинице вещи караулили. В последний момент главный эксперт чуть было по полтораста баксов с тела не содрал (а мы и так уже и экспертам, и санитарам заплатили, чтобы быстро и аккуратно все сделали), но как-то обошлось, повезло. Кое-как дотянули до Алма-Аты, машина сломалась (мотор перегревался). Там решили на вокзал не соваться, долго, да и билетов перед 1 сентября наверняка нет.

Удалось среди ночи нанять другую ГАЗель до Новосибирска, невероятная удача. Затолкали туда два гроба, восемь рюкзаков, да еще сами полтора суток скрюченные ехали кое-как. На одиннадцатый день довезли, на двенадцатый похоронили. Сашу -- здесь, он новосибирец был, а Олега родители в Новокузнецк увезли и в этот же день тоже похоронили.

Вот такая была история. Все делали, как всегда, а получилось бог знает что. Как будто бы с нашей стороны и ошибок не было, все по правилам, а будто гора капкан поставила, причем именно этим двоим целенаправленно. Оно, конечно, задним умом все можно объяснить. И тут я тоже нашел причину, почему снег оторвался в таком, казалось бы, совершенно безопасном месте. Пока на втором щите стоял, все на линию отрыва смотрел. Там, как мне показалось, кристаллики глубинной изморози были, потому доска по такому пологому склону и поехала. Хотя сама доска была и ненагружена, но мы ее своим щитом перегрузили. А глубинная изморозь могла образоваться как раз благодаря тому, что утром было холодно, после обеда бы подтаяло, глядишь, могло и не сойти. А проблема теперь в том, что задним-то умом все сильны, а вот в будущем передним-то умом как такие ловушки разгадывать? Вечером на лавиноопасные склоны выходить? Нонсенс. Перила вместо щита на ледорубе вешать? Так на ледорубе еще больше разбиваться будут. Все сераки раскапывать, проверять, доска там или не доска? Но тогда ни один заснеженный ледопад в приемлемое время не пройдешь.

Конструктивной рекомендации на будущее пока не получается, и это угнетает.

Потом был наш внутренний разбор происшествия и разбор в городском клубе. Было предложено много разных версий, хотя к единому мнению о причинах трагедии прийти так и не удалось. Вероятно, на самом деле не было определяющей причины, а только чрезвычайно редкое одновременное стечение целого ряда факторов, сыгравших в одном направлении, смогло вызвать срыв. Из-за редкости и необычности ситуации и стала возможной такая недооценка опасности в данном конкретном месте: ведь группа-то в целом была достаточно опытная и проходила успешно куда как более сложные участки.

Вот фотография, сделанная через пару минут после происшествия. К сожалению, верх серака не вошел в объектив, однако, верхняя линия отрыва почти совпадала с краем изображения. Светлая полоска, идущая вниз от угла, вырезанного доской -- не следы ног, а комья снега, отвалившиеся от края доски. Наша веревка висела примерно посередине между этой полоской и ближним углом, где стою я на фотографии. Темное пятно на нижней ступеньке -- упавший рюкзак.

Были высказаны такие возможные причины отрыва того, что Евгений Говор назвал на разборе "снежным осовом".

Самый, на первый взгляд, очевидный фактор: снизу у снега не было подпорки. Однако, сама по себе эта причина неявляется достаточной. Угол наклона был слишком пологий для того, чтобы эта доска могла сама поехать, а мы стояли достаточно далеко от края. Как правило, схода лавины не происходит и на более крутых местах.

Здесь нужно учесть, что заснеженный серак имел довольно сложную форму. Тот участок, за который мы страховались, был ненагружен, если не считать нашего щита. Однако, на некотором расстоянии справа от него, сбоку, давил более крутой склон. Это дополнительное давление могло помочь стронуть с места слой, на котором стояли мы. Наличие справа от нас крутого участка может объяснить и то, что снежный осов захватил нас только краем (основная снежная масса съехала правее), и двукратный хруст доски. Вероятно, в первый момент пошла только небольшая трещинка по линии щита, а уже после этого оторвалась часть склона справа вверху и, съезжая на повороте, столкнула с серака ту часть доски, где стояли мы.

Безусловно, усугубило ситуацию и наличие глубинной изморози, образовавшейся благодаря перемене погоды -- резкому похолоданию.

Не исключено, что, если бы мы страховались не за щит, а за ледоруб, который меньше нарушает снежную доску, отрыва могло и не произойти. Но где гарантия? И как тогда спускаться последнему участнику -- ведь ледоруб в не очень плотном снегу совсем ненадежен.

Наш щит был забит в вытоптанной ногами, как обычно делают, яме. Может быть, нужно было постараться выкопать в снегу яму более глубокую. Может быть. Правда, до льда мы бы все равно не докопались, а как потом спускаться последнему по веревке, стремящейся выдернуть щит из выкопанной ямы вверх? Ведь для него щит уже никто не держит.

Возможно, помогло отрыву и то, что мы не сразу начали спуск с рокового серака в первом попавшемся месте. Мы сначала смотрели с края вниз, натоптав там следы, а потом в нескольких метрах в стороне стали протаптывать другую, параллельную, тропинку. Лишние следы нарушали снежную доску.

Может быть, Саша, уходя за перегиб, слишком резко нагрузил веревку. Но это не аргумент. Если бы ему удалось спуститься удачно, все равно следом пошли бы более тяжелые участники, причем, вероятно, еще и с рюкзаками.

Если бы верхняя точка крепления перил была дополнительно застрахована второй веревкой, это могло бы спасти Сашу и Олега. Тем не менее, и такое утверждение весьма сомнительно. Как была бы закреплена эта вторая веревка? Да либо за второй щит неподалеку, либо ее держали бы другие участники. И в том, и в другом случае жертв могло быть еще больше.

И так далее, и тому подобное. На всякий аргумент находился свой контраргумент.

Само собой разумеется, что, знай мы заранее (вот где задний-то ум бы пригодился), мы так или иначе нашли бы способ спуститься с серака безопасно. Таким образом, все упирается опять в недооценку сложности ситуации. При определении лавинной опасности недостаточно внимательно смотреть себе под ноги, надо суметь увидеть всю окружающую обстановку в комплексе. Разгадать такую сложную ловушку нам не хватило опыта. Ошибку теперь уже не исправить. Остается разве что запечатлеть в памяти случившееся. Усвоить, что и на таких, на первый взгляд, безобидных участках может произойти срыв. А в следующий раз учитывать уже и этот опыт. Вот только бы не вносить самим горький вклад в статистику...

Просто мысленно встаньте на наше место, пройдите мысленно с нами ледник Нагела, попробуйте прочувствоватьситуацию как бы изнутри. И хорошо запомните. В другой раз, не дай бог, может, и пригодится...