Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Текст: Алекс и Томас Хуберы.
Фото: Хайнц Цак
Перевод: Игорь Ивашура, г. Мюнхен

Mountain.ru
Магазин Штурм
CYKHAX Ent. Представляют:

Рэдпоинт на "ЗОДИАКЕ"

Братья Хубер свободным прохождением ИТО-шного “Зодиака” вновь подтвердили своё лидерство в альпинистской тусовке. Томас и Алекс эксклюзивно для Mountain.RU рассказали о рэдпоинте на знаменитой техно-линии Эл Капитана.

АЛЕКСАНДР ХУБЕР. ”ZODIAC“

Линия маркирована рурпами, найф-блейдами, приклеенными скотчем скайхуками и оголёнными растрёпанными нервами. Мы взяли с собой много этого барахла. Рассчитываем на три дня. Через пять дней у меня самолёт.

Я с детства зачитывался альпинистскими историями про Йосемиты в книжках Райнхарда Карла. Они уже в то время заставляли меня мечтать о тёплых зеркалах Эл Капитана, хотя тогда мой горизонт простирался всего лишь до ближайшего горного хребта. Salathe, Nose, Shield и Zodiak – я уже в детстве грезил ими, хоть и не умел ещё толком лазить.

Весна 2002 года. К этому времени я прошел все заветные линии кроме одной – кроме “Зодиака”. Этот маршрут сравнительно короток: всего 600 метров перепада. Но это крутые 600 метров: от земли до вершинного плато - постоянная отрицаловка. Не проходит и дня, чтобы какая - нибудь связка не начинала маршрут. Кошмарная его слава несколько поблёкла со времён первопрохождения Чарли Портера. А когда-то он считался самым трудным ИТО-шным маршрутом планеты.

Меня терзали смутные сомнения: мне казалось, что “Зодиак” должен проходиться свободным лазаньем. Смущало одно: фотография из старой книжки Райнхарда, на которой был снят этот маршрут: абсолютно гладкое нависающее скальное зеркало с шлямбурной дорожкой посередине. А по гладким стенам мы и сегодня всё ещё не научились лазить...

Несколько дней я провалялся на поляне у Мерсед-ривер с мощной подзорной трубой, тщательно изучая стену. Благодаря оптике, я вычислил место, где была сделана злополучная фотография. Участок, именующийся Nipple, оказался самой заметной структурой рельефа на всём маршруте.

В трубу я разглядел и проблемную для меня шлямбурную дорожку, и трещину, проходящую параллельно ей всего метром левее! Итак, что дальше? Возможно чистое прохождение или нет? Беспокойство переполняет меня, я хочу иметь наглядные доказательства того, что маршрут проходим.

Рядом со мной сидит Ammon McNeely, признанный скоростник на Эл Капе. Не долго думая, я спрашиваю: “Are you keen on climbing the Zodiac tomorrow?” Он поднимается, несколько секунд осматривает стену, как будто впервые её видит, и отвечает мне: “Well, hmmmh, don’t know. But, hmmmhhh. Why not. Let’s cruise it!”

Уже на следующий день мы cruise по стене. С середины стены становится не до шуток. Эммон лидирует в тридцати метрах надо мной, я жумарю ему вслед. Перед собой я всё время вижу “невозможные” участки. При ближайшем рассмотрении всегда находятся структуры, делающие эти участки возможными для фри-клайминга. К тому моменту, когда Эммон и я достигаем финиша, моё предположение перерастает в уверенность – “Зодиак” вполне реализуем как скалолазный проект.

Самое смешное при этом то, что гораздо охотней я оценил бы его как “невозможный”, так как теперь возникает новая проблема: проект “Зодиак” несовместим с другими нашими планами и идеями, внося в них хаос. Интересно, что скажет обо всём этом Томас?

ТОМАС ХУБЕР. “Зодиак” или Эверест?

Я погрузился в мир экспедиций, и это стало моей главной страстью. Большой успех служит хорошей мотивацией для генерации новых идей. За последние два года я стал успешным горным бродягой. Планы и идеи на следующий год уже озвучены: ещё выше, ещё сложнее, ещё опасней. Моя вера в собственные силы после восхождения на Огре просто непоколебима. Алекс тем временем лазит одиннадцатую категорию. Конечно, не в горах со снегом и льдом, а на тёплых нависающих стенах, с минимумом структуры и максимумом сложности. Наши пути разошлись: Алекс находит свои цели на тёплом граните Эл Капитана, я же ищу их на холодных гималайских вершинах.

Чем дальше в прошлое уходит Огре, чем сильнее обыденная жизнь поглощает меня, тем больше я уверен в правильности выбора моего будущего пути. Но мы с Александром всё так же уверенны, что хотим вместе продвигать наши будущие проекты. Решение принято. Биологические часики тикают неумолимо. Незаметно появляются первые морщины, первые седые пряди. Не так уж и долго удастся нам ещё держаться в первом эшелоне альпийских скалолазов. Мизера становятся всё мизерней и мизерней, и, пока они окончательно не превратились в голые стены, мы хотим повисеть на них и замутить пару жёстких линий. Большие стены Гималаев и Каракорума могут подождать. А вот идея пролезть “Зодиак” свободно ждать не будет.

Начало моего тренировочного процесса было невыносимо тяжёлым. Тело дрожит, движения угловатые и неточные; я потерял плавность лазанья – это цена, которую я заплатил за Огре. Над моей головой работает Алекс. Он спокойно проходит “десятку”, передвигаясь по ней, как кошка, и спускается вниз совершенно свежим. Я же, напротив, всего через пару метров приземляюсь в прямом и переносном смысле этого слова. В голове мелькают фрагменты воспоминаний: когда-то моё тело тоже легко двигалось по нависающему потолку этого маршрута. Очень тяжёлое ощущение – будто налитым свинцом стоять под маршрутом, не в состоянии сделать ни одного толкового движения.

Три месяца спустя. Левую руку - на открывающийся в сторону острый мизер, правую ногу - на покатый зацеп, на трении, правой рукой зафиксироваться на промежуточном мизере и, в динамике, рывок к конкретной хваталке. „Headline“ в Карлштайне! Это невероятно, но я снова в теме. Проект “Зодиак” становится всё более реальным, он материализуется в наших тренировках, а с недавнего времени, и в материальной подготовке к мероприятию. Я безумно счастлив, что получил пропуск обратно в мир нависающих маршрутов и микроскопичных мизеров.

За два месяца до отъезда всё чуть не сорвалось. Всего один телефонный звонок – 50-летие первовосхождения на Эверест. Меня приглашают принять участие в одной из сотни юбилейных экспедиций. Я являюсь оптимальной фигурой для них, моё участие, правильно освещённое прессой, поднимет мою популярность на невиданный доселе уровень. Это лучшее, что может случиться с профессиональным альпинистом вообще. Приглашение на Эверест было для меня грому подобно. Несмотря на моё жёсткое отторжение подобного альпинизма вся эта “сторри” имела некую притягательную силу. Может это и извращение, но мне хотелось посмотреть на всё изнутри. Правда, тут был ещё один нюанс: после Эвереста я мог смело сдавать свои скальные тапки в музей.

Мой выбор был трудным. На одной чаше весов были: снег, лёд, ветер, холод, кислородное голодание, пробки на „Hillary Step“, пятьдесят “чайников” на вершине, отсутствие моральных принципов, мусорные кучи и смерть. В сумме это принесёт славу и почёт среди не альпинистов и вызовет ироничную ухмылку у альпинистов. На другой чаше были: тёплый гранит, забитые руки, ночёвки в порталедже, изящное лазанье, Camp 4, кууулллный пипл, калифорнийская погода и, прежде всего, напарник, которому я могу стопроцентно доверять. Вполне понятно, что выбор дался нелегко. Но, собрав всю свою волю и силы, я выбрал цель, ради которой так тяжело тренировался последние три месяца.

Я принял решение как альпинист, как скалолаз и совершенно уверен, что это единственно верное решение для меня.

Мы стоим под стеной Эл Капитана, над нами раскалённая масса нависающего гранита, с нами - наши старые друзья: Эммон МакНилли и совершенно крезанутый болгарин Иво „Ivolution“. Радость встречи огромна, и нам есть, что рассказать друг другу. Рассказать о вещах, изменяющих нашу жизнь, оставаясь для большинства людей ничтожными и бессмысленными. Зашипела первая банка пива, мы пьём за встречу.

Оцениваем первые метры маршрута: пять отполированных метров гранита, нашпигованного шлямбурами. Для ИТО-шников - как раз для разминки, для нас, скалолазов, - за границей возможного. На самом деле мы не разочарованы: двадцатью метрами правее видна возможность чистого старта.

На следующий день мы начинаем. Первые метры маршрута „Plastic Surgery Disaster“- идеальное начало нашего фриклаймбингового приключения. Мы поднимаемся по сложной чёрной стене, которая выводит на косую рампу, ведущую влево к “Зодиаку”. Первое зеркало с двадцатью шлямбурами, непроходимое свободным лазаньем, обходим элегантной дугой справа. Удивительное дело, но ИТО-шный ключ „Black Tower“, знаменитый в ИТО-шных кругах своей сложностью, оказывается не бог весть каким скалолазным питчем, сложностью максимум 7а. Мы уже проникли в сердце “Зодиака”, подойдя к началу „Gray Circle“. Но самые проблемные участки находятся, пока ещё, выше нас .

АЛЕКС. Непреодолимые препятствия, жуткая жара и эти невыносимые десять метров, делающие нашу жизнь адом.

Мы на середине стены, в центре удивительного образования „Gray Circle“ – двухсотметрового островка светлой породы в море тёмного гранита юго-восточной стены Эл Капа. Первые четыре метра нашего ада - это плоский внутренний угол – „Open Book“. Давлю, выжимаю, становлюсь на “мостик”: иногда только уперев обе ноги в одну, а обе руки - в другую стенку, мне удаётся продвинуться выше. Самое сложное в этом участке – отсутствие системы. Там где нет зацепов, не может быть системы прохождения. Самое смешное, что иногда удаётся стоять даже без рук, но для того чтобы продвинуться ещё на четверть метра выше, приходится прилагать неимоверные усилия. Каждый новый день приносит новые решения этого скального уравнения, но, хоть плачь, выстроить их в стройную линию прохождения участка чертовски сложно.

Следующий питч трудно назвать облегчением. Длинный, слегка поднимающийся траверс на подхватах в направлении характерной скальной формации, удачно прозванной „Nipple“ (сосок). ИТО-шники славно поработали - дырки от вбиваемых и выбиваемых крючьев настолько разбиты, что в них замечательно входят первые фаланги всех пальцев ладони. Вот с зацепками под туфли вышел конфуз, никакого подарка здесь не случилось. Стоять приходится на зацепах, которых собственно нет - сплошное трение.

И ещё солнце. Это огромное светило, раскаляющее вертикальный гранит Эл Капа добела. К сожалению два ключевых питча проходятся только в холодном состоянии. На раскалённой стене плавится подошва тапок. В таких условиях гранит выгрызает резину практически на глазах.

ТОМАС. К началу июня работа над проектом становится просто невыносимой.

Всё выше и выше поднимается только столбик нашего термометра. Мы заторчали в Йосемитах окончательно.

Бесцельно и безыдейно убиваем время. „Hangin‘ out“ – беспощадный местный вирус, которому очень легко поддаются наивные жертвы Эл Капитана. Пять чашек каппучино за день, трёп на парковке у Camp IV, пляжничество на El Cap Meadows. И это семь дней в неделю, четыре недели в месяц. Но уже через два дня подобного безделья мы вырываемся из заколдованного круга.

Нас захватывает идея скоростного прохождения “Зодиака”. Мы заболеваем знаменитой в Йосемитах “скоростной лихорадкой”. Нам нужно “вылезть” из 5 часов 57 минут – предыдущего рекорда на “Зодиаке”. Разумная комбинация из скалолазанья и технолазанья должна принести нам успех. Примерно 80% альпинистов планируют на этом маршруте три полных дня, мы надеемся пройти быстрее чем за пять часов. Уже через три часа под нами остаются двенадцать верёвок. Александр ракетой выстреливает наверх, мы облезаем альпинистов, работающих на стене уже третий день. Они не верят, что мы всего три часа на маршруте, и отпускают порцию ироничных шуток. Мы на пути к рекорду. Алекс вылазит последнюю верёвку и уже через четыре минуты крепким рукопожатием выдёргивает меня через кант стены на вершинное плато. 4 часа 7 минут – невероятно, но мы уверены, что можем пролезть значительно быстрее.

Через два дня мы снова у основания маршрута с целью побить свой собственный рекорд. Мы многому научились, выявили кучу мелких недоработок, досадно сказывающихся на времени прохождения, и решили провести работу над ошибками. На этот раз - 3 часа 8 минут. Тем не менее - всё ещё масса ошибок по пути. Короче – ещё раз! Через два дня мы ещё быстрей в пути, гораздо бескомпромиссней, чем ранее, игнорируя все привычные представления о безопасности на маршруте. 2 часа 31 минута – сегодня мы удовлетворены. Кажется, можно ещё быстрее....

АЛЕКС. Середина сентября – следующий раунд, а гранит чуть ли не дымится от жары.

Стало ещё хуже, чем в июне. Солнце спустилось ниже и теперь с рассвета до заката раскаляет южную стену Эл Капа. Только в сумерках на ключевых участках более менее приемлемые условия. Старт без разминки становится рутиной. Подъём ещё глубокой ночью, гонка в темноте до „Nipple“, и, с первыми сумерками, на проблемный участок. Без потери времени меняемся, по очереди пытаясь пройти питч, и вот уже солнце приветствует нас своей плотоядной улыбкой. Дни мы проводим в порталедже, пробегая глазами по строкам гораздо больший метраж, чем туфлями по скале.

Через три недели, наконец, прорыв – первый шаг к цели пройден! Я пролез эти чёртовы “соски”. Напряжение растёт, нервы оголены. Особенно не просто сейчас Томасу – он ещё не сделал этот шаг. Несмотря ни на что он хочет попробовать сквозной рэдпоинт. Мы оба высушены и вымотаны, но это не удерживает нас от решающей попытки.

Два дня спустя мы снова в лучах заходящего солнца на старте. На второй верёвке крутые плиты с минимумом рельефа – в обычное время под палящими лучами солнца это наверняка “100%-ный срыв”. Ненавистные участки, проходимые только холодным стартом, ждут впереди, поэтому мы сегодня не торопимся: после первых двух верёвок - ночёвка.

В сторону центра стены Томас стартует ещё под жгучими лучами солнца. Несмотря на сильные потоки термических ветров на стене жутко жарко. Он не может терпеть и уже через 20 метров платит за свою торопливость срывом. Ему нужна пауза, которую я, в свою очередь, использую для своей попытки прохождения. Мне повезло: внутренний угол накрывает первой тенью. Вполне приемлемые условия, и через несколько минут этот питч мой! Спустя некоторое время и Том может положить его в копилку нашего рэдпоинта... Завтра всё будет намного серьёзней.

Болтаясь в порталедже, мы можем разглядеть в лунном свете длинную, невнятную дугу, кончающуюся на „Nipple“. Если нашим мечтам суждено сбыться, то ещё до восхода солнца мы пролезем „Open Book“ и „Nipple“, и уже к обеду поднимемся на вершину Эл Капитана. Мне не спится. Я весь на нервах и беспокойно ожидаю утра. Томасу ещё поганей: он сомневается в нашем успехе, считая, что шансы на прохождение невелики. Только при условии прохождения нами обоими этого участка мы можем засчитать себе успешное восхождение. На Томаса давит то, что и мой успех полностью зависит от него. Он уже ненавидит „Nipple“. С одной стороны, эти метры гранита просто фантастический участок, поскольку проходятся свободным лазаньем, с другой стороны, это совершенно не его рельеф! Откидки довольно пологи и удалены одна от другой, в то время как он предпочитает напряжённое лазанье на острых мизерах. К тому же те уступы под ноги, похожие больше на фикцию, расположены так высоко, что ему достаточно трудно эргономично расположить своё 180-сантиметровое тело.

Мы выходим на маршрут ещё в темноте. Я большой специалист “холодного старта”, поэтому первый питч - мой. Интересно, что подумают технолазы, обнаружив цепочку следов от магнезии на “невозможных” участках. Я наверху. Мы должны поторапливаться, если, конечно, хотим победить. Томас поднимается вторым, участок в копилке. Лезем дальше. На востоке уже угадывается первый свет восходящего солнца. Ещё и ещё быстрее, пока раскалённое светило не осветило нашу “голгофу”. Я отдохнул, поэтому стартую первым на открытых вниз откидках нашего любимого „Nipple“. Метр, ещё метр. Нет, солнце слепит глаза... Ноги начинают проскальзывать – срыв. Короткое получилось шоу, мы дюльферяем обратно к порталеджу.

Бездельничаем весь день на платформе, читаем, спим. Наконец солнце начинает клониться к горизонту. Я пролажу до самого „Nipple“, до конца питча, огромная радость наполняет меня. Но она не выплёскивается, мы ещё не прошли ключ. Мы пройдём его только тогда, когда Том будет рядом со мной на станции, а пока он топчется у стартовой кромки предыдущей станции.

ТОМАС. Per aspera ad astra… Александр выполнил свою часть работы, теперь удачное прохождение зависит только от меня.

У меня начинает рвать крышу. Тяжесть предстоящего прохождения настолько давит на психику, что я не в состоянии радоваться успеху брата. Я просто еще не сломал этот участок ментально, я боюсь его и не могу заставить организм настроиться на нужную волну. Мне необходима изрядная доля везенья, а может даже просто чудо, чтобы пройти эти метры. Почему этот питч так давит на меня? За последние дни я чуть ли не ежедневно переживал громадную личную трагедию. Сколько раз я готов был променять этот гранит на холод семитысячников в Пакистане. Там моя стихия, какого чёрта я опять попёр на рожон, доказывать, какой я крутой скалолаз?

Температура понизилась. Хорошо. Я втискиваюсь в скальные туфли и повторяю про себя последовательность движений. Мысленно я прошел этот участок минимум 20 раз. Я должен просто поверить в себя. Я могу здесь пролезть, я не соскользну с этих несуществующих опор для ног. Алекс закладывает верёвку в “григри”, подбадривает меня парой фраз. Я стартую с платформы, сконцентрировавшись на движениях по скале. “Эй, Том, а что там с верёвкой?”- спрашивает Алекс. Я стою в метре над платформой и обнаруживаю, что ещё не привязан к верёвке. Да, такое может произойти только со мной. Я настолько погрузился в психологические разборки, что просто забыл привязаться. Осторожно спускаюсь на порталедж и привязываюсь к верёвке.

Всё, поехали. Осторожно, на трении, устанавливаю носки тапок на маркированные плейсменты. Перекрещиваю ноги, правую ногу - на трении на несуществующую неровность, затем динамично влево... Но до этого момента я уже не долез. Я знал это: я не могу здесь пролезть.

Весь мир провалился в преисподнюю. Я безразлично качаюсь на верёвке. В15-ти метрах надо мной заветная станция. На данный момент - предел всех моих мечтаний. Если бы только не эта скользкая лунка под правую ногу. Вторая попытка заканчивается всего в 3 метрах над станцией. Третья попытка...

Нам совершенно ясно, что несколькими днями позже мы должны закончить, наконец, свой проект.

Медленно солнце скрывается за хребтом. Условия на граните улучшаются на глазах. Становится ощутимо прохладней. Я пробую ещё раз, заключительный: заходящее солнце лимитирует время, имеющееся в моём распоряжении. Первые движения… Всё происходит автоматически, программа загружена и старт дан. Цель – полочка в шести метрах от меня.

Вокруг нас тишина, я борюсь за каждый метр. Держись! Проклятье… Мои руки хватаются за гранитный откол, ноги вылетают в сторону, и носок туфли ложится на мизерную неровность рельефа.

Я пролез, самое сложное позади, оставшееся не содержит никаких сюрпризов. В сумерках я уже вылажу по внутреннему углу, прямо надо мной гигантская титька c „Nipple“. Я у станции. Алекс поздравляет, но почему-то никакой радости я не ощущаю. И только в порталедже меня накрывает волной радости. Может в этом виновато пиво, одной банкой которого мы отмечали наш решающий успех.

На следующий день мы без особого напряжения прошли оставшиеся 9 верёвок “Зодиака”. С моей души упал камень, упал и разбился шестьюстами метрами ниже на тысячу осколков.

Наше приключение осталось ниже нас, мы вновь нашли тропинку в счастье, в связку ХУБЕР-ХУБЕР.