Смотрите на Mountain.RU Авторские страницы Е. Седельникова

Автор: Евгений Седельников, г.Москва

Зимой на Эльбрус с профессиональной фотоаппаратурой

Вместо предисловия. Знакомство под Чатыном.
Зима, Шхельдинский ледник. Узок круг людей, которых можно встретить зимой в этом месте. Идут альпинисты с тяжеленными рюкзаками вверх по леднику. Цели у всех достаточно серьезные: башни Шхельды, суровый Чатын, неприступная Ушба или пик Щуровского. Если уж произошла встреча на заснеженной поверхности ледника, то обязательно знакомые люди, или, в крайнем случае, слышали что-то друг про друга, или общих знакомых найдешь.

Зимой 99-го года ходила наша небольшая группа туда-сюда по леднику, таскали всякое барахло в сторону перевала ложный Чатын. Цель была достойная - Ромб северной стены Чатына. Много раз проходили мы по леднику на лыжах: сначала заброски грузов, копание пещер, потом безрезультатные попытки выхода на стену - "непогода в горах, непогода…" Да речь не про это. В один из выходов смотрим: со стороны человек в нашу сторону двигается. Сблизились, познакомились. Вы кто, откуда, куда, зачем, с кем? Ответ, конечно, нас озадачил. Один?! Фотографировать?! Ну, ладно мы - идиоты, премся втроем зимой на северную стену. Но это же ЧАТЫН! А ради каких-то фотографий? Одному, зимой, в горах, на несколько дней?!

Только почти через два года я встретился вновь с Евгением Седельниковым и увидел его работы.

Щепачков Сергей, редакция Mountain.RU

Середина декабря. Чегет стоит без снега, немногим горнолыжникам, отважившимся приехать сюда под Новый год, приходится его повсюду выискивать.

Сегодня сильный ветер, вагончики на Эльбрус не ходят. Слегка разгружаюсь и двигую наверх пешком. Утро следующего дня застает меня где-то в пролете второй очереди маятниковой дороги. Горнолыжники и сноубордисты в вагончиках поднимаются наверх, дальше на креселке к бочкам, но вскоре тем же образом съезжают вниз - снега очень мало, калечить снарягу никому неохота.

Ночью ветер пытается сорвать бочки с бетонных площадок. Хорошо, что успел дойти сюда. Хотя моя палатка неплохо держит ветер, все же в бочках теплее и уютнее. Непогода, похоже, надолго закружила над Эльбрусом. Потянулась череда серых дней.

В один из дней как будто растянуло, над слегка занавешенной черной стеной Донгуза начал угадываться светящийся диск. Ближе к полудню на бочках вдруг стало оживленно весело - снизу поднялись горнолыжники. Запустился ратрак. Пространство от бочек до Приюта мгновенно наполнилось движением. Несмотря на сильный ветер и поземку, истомленные фанаты неистово выкатывали остаток короткого декабрьского дня.

Истосковавшись в молоке, в этот день я расстрелял полторы пленки. Уже прошло больше половины отпущенного срока и вот только первый намек на перемену погоды. Изначальная идея провести неделю на вершинах Эльбруса и поснимать лопнула. Нет уже в запасе этой недели. Есть только фотоаппараты и неотснятый блок Вельвии.

Намек остался только намеком, Приэльбрусье опять заметает сплошной облачностью. Снизу поднимаются Игорь Барыкин и Слава Кудлович, старшие товарищи по команде САВО. Два полковника в отставке, отдыхая на базе Минобороны ''Терскол'' решили в конце подняться на Эльбрус.

Выходим на акклиматизационный выход до скал Пастухова. Забираю рюкзак с заброской, она уже без надобности. Под вечер немного раздувает и в дырявой пелене облаков есть возможность поснимать закат.

Наконец-то я пробую в деле объектив Canon 100-400/4-5.6 со стабилизацией. Снимаю с рук на выдержках 1/16 -- 1/4 при полностью открытой диафрагме. Без использования стабилизатора -- почти гарантированный смаз.

Окружающие горы прячутся за плотной пеленой туч, лишь с запада в просвет закатное солнце разливает долгожданные краски по ледяному покрову Эльбруса.

Легкий походный штатив в таких условиях едва ли поможет - слишком сильны и часты рваные порывы ветра. Сам же объектив, да еще с блендой, солидный, парусность большая. Надежный профессиональный штатив тяжел, да и работа с ним требует времени. Объектив со стабилизацией сейчас как нельзя более кстати. Пальцы закоченели, ну и вообще нежарко. Дрожь в руках и во всем теле передается фотоаппарату. Задерживай дыхание, не задерживай, все равно в видоискателе изображение ходит ходуном. Вокруг только слегка волнистое ледяное поле, опереться не на что. Уповая на стабилизацию, снимаю Узункол на фокусных расстояниях 300 -- 400 мм. Неужели получится?

В бочки возвращаемся с замечательным настроением и готовностью назавтра залезть на вершину в любую погоду, ведь это последний день нашего пребывания на Эльбрусе.

Ночью не спиться, как когда-то в новичках перед сложным (на тот момент) восхождением. Неужели так и увезу домой неотснятые ролики и от хорошей затеи останется только горечь неудачи? Стрелки на часах приближаются к часу. Выхожу подышать морозом. Прямо над головой звезды! Надежда снова подмигнула мне холодным неземным огоньком.

Ближе к четырем затягивает весь небосвод. Выходим вверх в начале шестого. Прямо над головой висит черная бездна. Вокруг не видно ни зги. Незнакомая звезда у горизонта изредка подмигивает мне из-под ног идущих следом, но и она вскоре тонет во мгле. В предутреннем пространстве Эльбруса становится одиноко.

Первые признаки нарождающегося утра застают нас чуть ниже Приюта. Потихоньку светлеет и становится ясно, что движемся мы в огромном облаке, зацепившемся за Эльбрус.

В районе скал Пастухова совершенно неожиданно друг за другом протыкаем границу плотной облачности и восходим в мир иной.

Облачный покров невозмутимой гладью простирается до горизонта. Над ним вздымаются круторогая Ушба да ледовая шапка Донгуза. На востоке безенгийские гиганты пытаются пробить сонное одеяло. Исполинская громада Эльбруса царит в этом отделенном мире, подставив благодатному солнцу убеленные свежим снегом вершины.

По всему телу растекается неземная волна предчувствия. Именно этого я и желал, отправляясь на зимний Эльбрус. Ради этого дня стоило десять просидеть в непогоде. А сегодня у меня впереди шесть часов до заката и восемь роликов неизменной Вельвии.

На вершину я взял Canon EOS 500N, два родных зума 24--85/3.5-4.5, 100--400/4-5.6 IS (великолепная парочка, контрастируя по габаритам, гармонично дополняют друг друга по возможностям) и панорамный Горизонт-202. Доснял остаток пленки в Горизонте и не смог перезарядить его: на морозе и ветре пленка кололась даже при небольшом изгибе. Изрядно помучившись, пытаясь окоченелыми пальцами просунуть нежную пленочку во все изгибы Горизонта, наконец обломил ее на самом краю кассеты. Теперь она недоступна. Осознав перспективу лишиться еще пары роликов, затолкал Горизонт в рюкзак до лучших времен.

С Каноном все оказалось значительно проще. Камера сама интеллигентно подхватывает кончик пленки и мотает ее против часовой стрелки (если смотреть сверху), обеспечивая более плавное в смысле изгибов движение пленки по сравнению с почасовой намоткой механических камер. Плавная моторная транспортировка и перемотка пленки также способствуют сохранности пленки на сильном морозе. У камеры Canon EOS 500N есть еще одна замечательная особенность: вставленная пленка вначале перематывается на правую бобину, а затем кадр за кадром уползает в кассету. Так что в случае любой неприятности уже отснятые кадры не окажутся засвеченными. Нужно только обеспечить камеру питанием, все остальное она сделает сама.

Объектив 100--400 с блендой оказался довольно внушительным, еле-еле влез за пазуху. (Каждый раз снимать-одевать бленду неудобно, приходится снимать пуховые верхонки. И руки мерзнут и время теряется.) Этим объективом я снимаю впервые. Играюсь и не могу наиграться, благо пленки много. Он словно создан для съемки с Эльбруса. На дальнем фокусе (400 мм) далекий Казбек получается в полкадра, крохотная Мазери, теряющаяся рядом с Ушбой, преображается в уединенную величественную вершину. Четырехкратный зум позволяет кроить мир-над-облаками по своему разумению, при съемке я практически не наткнулся на ограничители. Лишь пару раз сменил его на широкоугольный 24--85 мм.

Надо сказать, что львиная доля кадров пришлась на диапазон 250--400 мм, а интервал 300-400 мм, недоступный мне ранее, оказался просто неподражаем. Возможно, это специфика съемки с Эльбруса, все же он несколько удален от соседних вершин и настолько огромен, что с него виден весь Кавказ!

На спуске, когда надоблачный мир подернулся золотом, я включил стабилизатор в режим I и был почти счастлив.