Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Константин Бекетов, г. Санкт-Петербург

Байки о несметных богатствах

Байка 1. Капроновые короли

В былые времена, когда докторская колбаса стоила рубль-двадцать, а ливерная - 64 копейки, в Питере не было магазинов снаряжения. Но в заборе завода "Электрокерамика" была дыра, и через нее паломники посещали цех фильтрации и помойку. Помойка поставляла технический капрон бесплатно, но нерегулярно. Рабочие просили 50 копеек за грязный фильтр. Жизнь текла размеренно и спокойно, Хибины казались краем земли и верхом экстремальности, Бескида продавались в Пушкине за 26 рублей, а девушки были гораздо моложе.

Но потом, задолго до Ельцина на танке, рабочие того самого цеха придумали инфляцию. И обычный ленинградский фильтр стал стоить ТРИ РУБЛЯ. Это было невыносимо... Стоимость самодельной "американки" (ха! - кто-нибудь помнит такой термин?) взлетела до 60 рублей! Это 7 студенческих билетов до Апатитов.

Один мой приятель, светлая голова, засел за книги и провел исследование в области экономической географии Ленинградской области. Так был обнаружен город Кингисепп, а в нем - объединение "Фосфорит", а в нем - капроновые фильтры. Они не стоили ничего! В первый раз, в разведку, мы ездили на автобусе. Это было дорого, жаба душила конкретная, хотя на потраченную сумму ровно в 2 ленинградских фильтра мы привезли килограммов 30 кингисеппской фильтроткани. По свойствам своим тамошний продукт несколько отличался, тряпка была потоньше и полегче, зато фильтр был аж 6 метров в длину против наших 2, и без двух технологических дыр в центре, столь многих закройщиков сводивших с ума. Я сам чуть не свихнулся однажды на этой почве.

Так или иначе, рыночную стоимость решили установить в размере 6 рублей за отстиранный фильтр. В расчет был взят ущерб нашему драгоценному здоровью, ибо по всему заводу "Фосфорит" на стенах цехов были развешены таблички типа "цех 34. категория вредности Д". Очень ли это плохо, мы не знали, но редкие рабочие, попадавшиеся нам навстречу на пути от остановки до "нашего" цеха, улыбались через респираторы. Глаза их лучились добротой...

Итак, жаба душила неокрепшее детское восприятие стоимости билета на автобус. Поэтому мы решили ездить автостопом по таллинскому шоссе. Затратность резко упала почти до нуля, а в специально сшитый ОЧЕНЬ большой рюкзак влезало такое количество грязной тряпки, что я чуть не заработал грыжу в нежном возрасте. Однажды, когда я ездил "по капрон" в стиле соло, я остановил КАМАЗ, водила высунулся наполовину из кабины и решил помочь мне запихнуть рюкзак. В тот момент, когда я его отпустил, шофер вместе с рюкзаком ласточкой выпорхнул со своего сидения и больно ударился об асфальт. Хорошо хоть не убился совсем. Вот какая жажда наживы омрачала мои юнные годы!

После того, как была наспех сшита рекламная партия рюкзаков, штанов, анораков и прочей рухляди из нового капрона, народ к нам потянулся. Я стал ездить в Кингисепп раз в неделю, потом 2 раза в неделю, потом почти ежедневно. Живя на последнем этаже, я завладел ключом от чердака, и там хранились несметные богатства. Слева лежал капрон. Справа - 84 листа жесткой пены, украденных зимней ночью с завода "Динамо" в Татьянино. Также на чердаке имелось в наличии: лыжи Бескид (3 пары), котелки армейские, украденные через подкоп (!) со складов возле метро "Московские Ворота", - 12 штук, парашют тормозной - 3 штуки, битое оргстекло от фонаря истребителя МИГ 17 - примерно 4 кг. Не говоря уже о дюралевых трубах (вынесенных со склада в Металлострое), каландровом флаге Кубы 2х3 метра (снят с гостиницы Пулковская) и брезентовом чехле от какой-то яхты.

Капрон у нас был двух типов: тонкий и с леской. Тот, который с леской, стоил дешевле, но его было больше. Для успешной продажи был необходим промоушн, и рекламный ход нашли: ткань позиционировалась как сверхпрочный материал для изготовления рюкзаков и сумок. Объемы продаж росли, добыча не поспевала за спросом. На дворе наступила весна, и мы изобрели гениальный ход: решили стирать капроновый фильтры прямо в Кингисеппе, около цеха на какой-то стройке, где обнаружился шланг с водой. На ветру, будучи повешен на строительные леса, фильтр высыхал за полчаса. Количество вывозимого капрона возросло раза в полтора, и отпала необходимость уродовать ванну дома - получалось не совсем чисто, но клиенты обычно не обращали на это внимания.

По всем законам жанра, дело довольно быстро скатилось к откровенному криминалу: в один прекрасный момент подобрали ключи к кладовке на 3-м этаже цеха, где лежали рулоны ЧИСТОГО капрона. Это было Эльдорадо... На майских праздниках на Больших скалах уже заметная часть народа прогуливалась в шмотках из нашей тряпки. Каких-либо кооперативов по пошиву снаряги тогда еще не существовало, поэтому торговля оставалась розничной. Но были и постоянные клиенты - те, кто шил на заказ.

Так мы стали капроновыми королями. Кингисепп приносил фантастические доходы: 2-3 зарплаты советского инженера в неделю. Девать эти деньги было некуда, и я, например, всю весну по выходным летал в Кировск кататься на горных лыжах. В пятницу рейсом со Ржевки в Апатиты, 2 дня колбасишься на склонах, в понедельник утренним самолетом домой. Все это стоило копейки - 7-8 фильтров.

Конечно, рано или поздно должен был наступить крах нашего треста - законы жанра требует депрессии и суицида. Благоденствие продолжалось почти 3 года. Как профессиональный раздолбай, я был уже тогда "нужд общественных чужд", и вместо созидательного труда и гранита науки успел слетать в лыжные походы на Кодар, Кузнецкий Алатау etc. Но напряжение близкого конца уже гудело в воздухе. Во-первых, одним хмурым утром я обнаружил свой сказочный чердак взломанным. Злые воры вынесли примерно квадратный километр капрона и все 84 листа пены. Армейские котелки, тент от КАМАЗа, байдарка и катамаран остались нетронутыми. Во-вторых, в конце августа 91-го года, пока меня пленяли пастухи на Алтае, большинство наших клиентов пересмотрело свои жизненные позиции, и в последующие времена капрон им был уже просто не нужен. Сбыт упал до нуля, а потом наше месторождение "Фосфорит" стало каким-то АО и перестало работать. А еще чуть позже мы нашли в парке Сосновка сушину и всерьез обсуждали идею приехать туда зимним вечером на трамвае, поставить шатер с печкой и так провести выходные - билеты на электричку стали непосильно дорогими.

С тех пор и до настоящего момента мне уже не удавалось разрулить что-нибудь столь же успешное, как в те капроновые времена моей молодости... Но и комплекса неполноценности при редком общении с новыми русскими я не испытываю.

Байка 2. Как мы продавали Родину

Однажды декабрьским днем я шел по главному коридору советской науки в главном здании Университета, из которого к тому моменту был уже давно изгнан. Справа от меня возвышалась статуя с открытой книгой, куда считалось хорошим тоном вклеить купюру на манер закладки, а слева из курилки чинно выплывал мой давний приятель. Он взял меня за локоть и спросил, пьяно глядя в глаза: тебе нужны бабки?

Нужны ли мне бабки? Алкоголизм выжег мозг того человека, который задает мне такие вопросы. Идея тоже походила на алкогольно-конопляный бред: после выхода фильма Jurassic Park на Западе всплеск интереса ко всему древнему, и есть специальный немец, который умеет контрабандно вывозить палеонтологические раритеты, поскольку однажды ввез на нашу землю небольшую минералогическую выставку. Короче, завтра рано утром едем в Волховстрой долбать известняк в поисках трилобитов. Это такие дохлые тараканы с пол-ладони ростом, благополучно зарывшиеся в донный ил 300 миллионов лет назад. Обычного трилобита реально продать за 15 баксов, но бывают такие трилобиты Ковалевского, с глазами на особенно длинных стебельках, которые могут потянуть на все 700 ...

Долбание известняка подразумевало массовость, и я пригласил еще двоих друзей. Как хронический неудачник, я конечно же ничего не нарыл и удовлетворился свежим воздухом, погнутым айсбайлем и новыми впечатлениями. Мои спутники набрали каких-то сомнительных обломков. И дело завертелось... Деньги если и не потекли в их карманы широкой рекой, то всяко подогревали интерес к палеонтологическим изысканиям. Выяснилось, что добыча сырья - лишь малая толика процесса, основная же работа заключается в препарировании фасилий и отделении всяких плевелов, к продаже непригодных. Для этого сняли квартиру, купили бормашину для тонкой работы с камнем. Квартиру быстро превратили в абсолютно непригодное для жилья место, поскольку человек не может дышать известковой пылью. То есть может, но не долго.

Я в этом безобразии почти не участвовал. Я занимался обычными своими делами: в перерывах между пошивом продуктовых мешков для очередной полюсной эпопеи Виктора Боярского и сбором бутылок на Южной свалке изучал геоморфологические особенности прирусловых процессов в нивальной зоне в условиях аридного климата, благо вновь решил грызть соответствующие породы. Но чужие мультибаксы влекли, я даже вписался в сомнительную эпопею ремонта той самой квартиры, когда ее пришлось срочно менять на другую.

К этому времени трилобиты уже остались в прошлом и вспоминались с усмешкой. На пике популярности находились пещерные медведи. И меня сманили ехать зимой на Северный Урал, в пещеры, - копать эти треклятые кости. Совершенно не представляю, как все это потом вывозилось за пределы страны, но прецедент имелся. Весь процесс все более начинал походить на шпионский сериал, тем паче что кости по закону относились к недрам, а их продажа - к продаже Родины. Это сейчас, сидя в уютном сломанном кресле перед дрянным монитором и слушая Portishead для поднятия настроения, можно так вот спокойно об этом говорить. В те дни в любом фургоне "Хлеб" мерещились отряды СМЕРШа, а дальше мысленному взору открывались темноватые помещения, заначенные в щелях нар хабарики, жилистые руки следователя в желтом круге света и весь прочий маскарад.

Так вот, мы поехали на Урал за костями пещерных медведей. Поскольку измена Родины срока давности не имеет, имен я называть не вправе; скажу лишь, что нас было четверо. Один был лысый и бородатый, и всегда покупал портвейн трехлитровыми банками. Второй здоровый и молодой, а третий умный и в костяном деле опытный. Четвертым, понятно, был я. Наш путь подробно описывать не стану, поскольку по прошествии лет смутно помню только ночевку в котельной в Комсомольске-на-Печоре. Каким-то мудреным способом преодолев противоборство егерей заповедника, мы встали на лыжи и через пару, если не ошибаюсь, дней протропили некислую лыжню до Уньинской пещеры. Потянулись серые будни рудокопов.

В двух километрах ниже по реке имела место избушка, в ней мы и базировались. Слава Богу, тайга была безлюдной. Боюсь, если бы хоть один приблудный охотник увидел наше ежевечернее возвращение с работы, то он навеки потерял бы рассудок. Представьте: Уральский Север, заснеженнаЯ река, по руслу бредут люди в очень грязных комбинезонах и касках с налобными фонарями. На ногах у них резиновые сапоги и лыжи Бескид. За собой они волочат облепленные глиной черепа сказочных размеров, и на лицах написано изнурение... Ревматизм и радикулит, некогда подкосившие гномов, наваливались на наши хилые организмы, заставляя пить горькую. В результате горькой случился поджег избушки, мужественно потушенный силой мысли и киданием снежков.

Через неделю вспыхнул бунт рудокопов и дерьмолазов, поскольку количество еды сократилось до неприличной горстки и кончилась горькая. Количество костей, наоборот, явно превысило допустимую норму переноски тяжестей. Я застрял в каком-то боковом меандре пещеры, куда меня загнала жажда наживы и злая воля главного палеонтолога-нелегала. После чудесного спасения куда-то пропало желание вновь долбить кайлом породу, согнувшись в три погибели. Выяснилось, что у нашей экспедиции, как у всякого уважающего себя поиска сокровищ, есть тайная цель: вместо осточертевших медведей найти льва. Ибо таковой в мире есть только один, и хранится за пуленепробиваемыми стеклами в стольном городе Париже. Соответственно, если найти второго, то можно потом всю жизнь ходить в лыжные "шестерки", иногда разбавляя это занятие поездками в Гималаи и Кордильеры. Сидеть в дыре до наступления светлого мига обнаружения льва мы отказались, и, согласившись "потом кусать локти", тронулись в обратный путь.

Нашу лыжню замело, и вновь пришлось тропить, на этот раз с гигантским грузом костей в саночках. Вдобавок началась оттепель, и осунувшиеся искатели сокровищ тайком выкидывали в лес наименее ценные фрагменты своего будущего богатства. Долго ли, коротко ли, но мы добрались до железной дороги и начали привлекать внимание правоохранительных органов. Первый же мент, заинтересованный многочисленными капроновыми баулами, получил исчерпывающий ответ: "У нас там кости!". Бедняга не поверил, и ему продемонстрировали череп длиной 70 см, с прекрасно сохранившимися клыками по 12 см каждый. Он едва не лишился чувств и тихо отошел - очевидно, за подмогой. Хвала Всевышнему, через несколько минут подоспел наш поезд, и мы загрузили сокровища в вагон. Диалог с проводницей достоин точного воспроизведения:
- У вас негабарит!
- Это у нас негабарит?!
- У вас больше метра!!!
- Это у нас больше метра?!
- у вас!
- А вы метр-то вообще видели?
- У ВАС НЕГАБАРИТ !!!!!!
- Ну хорошо. принесите габаритометр.

Что рассказать тебе, читатель, в качестве коды этой дежурной сюиты? Ежу понятно, что денег я не получил. Впрочем, ставить знак равенства между собственно прибылью и процессом ее получения - все равно что путать каденс и шатуны, количество оборотов которых в минуту и есть этот самый каденс.

Мои друзья со временем переключились с лубочно-пошлых медведей на высокобюджетных динозавров, но столкнулись с их малым распространением на территории нашей страны. Последняя эпическая экспедиция была аж на Мадагаскар: до копания в грунте дело не дошло, но зато при попытке привычно форсировать речку вброд группа авантюристов близко познакомилась с крокодилами. К счастью, до полного контакта дело не дошло, поскольку отечественный турист быстро бегает и высоко прыгает. А зря - сколь куртуазно было бы закончить дни свои в брюхе потомка тех тварей, за которыми ты отправился в этот забытый Богом край...

Потом богатенькие американцы забыли фильм и динозавров, и перестали украшать свои виллы скелетами всякой мерзости; наши же олигархи в подобных извращениях замечены не были вовсе. От всего этого периода жизни остались только удивительно глубокие познания в анатомии пещерных медведей и вечный застольный спор: трилобит - это все-таки рак или жук?