|
Автор: Андрей Сабинин, Ставрополь
Хроника "Горной болезни".
История о неразделённой любви в двух частях
"Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигримов"
В. Шекспир
«Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.»
И.Бродский
Часть первая
Каждый раз, когда я оказываюсь в горах, или рельеф становится чуть более волнистым, чем равнина и степь, начинаю мурлыкать, сначала под нос и тихо, а потом уже, не стесняясь, строчки Гребенщикова из «детей Серебра»:
«Сидя на красивом холме, я часто вижу сны
Я часто вижу сны, и вот что кажется мне:
Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин,
И не в старом фольклоре, и не в Новой Волне -
Но мы идем вслепую в странных местах,
И все, что есть у нас - это радость и страх.»
Эта песня БГ, от которого, как посвященные знают, сияние исходит, давно стала «доминантной» в моем поведении в местах мало посещаемых и не очень, после нее только громкое произнесение самых упоминаемых имен государства, вкупе с каким-нибудь подходящим ненормативом русского языка, доставляет такое же удовольствие, но больше – эхо, девятикратно подтверждающее правоту хозяина. Вот на таких холмах, бывает, я и "сижу».
Знакомство с горами у каждого, конечно, свое, но, кажется мне, заболевший ими, уже никогда не излечится, никакие прививки не помогут. И сейчас, уже давно перешагнув «момент начала», назовем так ту точку, когда надо было бы всерьез отдаться опасному желанию, я понимаю, что возможно потерял или не приобрел много своих холмов, озер, вершин. Ничего, зато теперь я коллекционирую взрослые эмоции, и они останутся со мною навсегда.
Первый раз в Приэльбрусье я оказался, когда мне было лет 10, наверно, в далеком СССровском детстве, по профсоюзной путевке, полученной отцом на заводе. Помню, что ночевали на какой- то турбазе, может в альплагере, было жутко холодно, а гид не преминул рассказать, что, если сходит лавина, то лагерь она сносит (благо была осень). А зачем тогда строить там, где сходит лавина?! Был традиционный набор советского туриста выходного дня – грибы в осеннем лесу, кладбище альпинистов, угольки шашлыка в придорожном государственном «трактире». Еще гид показывал какую-то дыру в скале и говорил, что это огромная, бездонная пещера, в которой прятались партизаны… Теперь, конечно, понимаю, что могут рассказывать гиды, когда рассказывать им нечего. Помню канатку на Чегете, и красавец Эльбрус напротив. Такой же как сейчас, как тысячи лет назад, и, наверно, через тысячи. Не то, что мы. Вот такой.
Невозможно забыть эти две белоснежные «сисечки» с голубыми разливами ледников, хищно стремящимися вниз к своим водопадам. Я и не забыл, просто долго было недосуг.
Уже студентом, реализуя тайную страсть к путешествиям, организовывал я походы в Домбае, надо сказать довольно интересными они нам тогда казались. Автобус Ставрополь-Теберда, тяжелые рюкзаки на плечи и пешком вверх по реке, куда сил хватит. Становились лагерем, жили несколько дней, собирали ягоды, грибы, переправлялись вброд, купались в холодной воде, поднимались вверх в поисках впечатлений для будущих снов. Даже вертолет летал ниже, чем мы вскарабкивались, один товарищ даже предположил, что он летает в Домбай за пустыми бутылками, до того настойчиво курсировал этот геликоптер МИ у нас «под ногами». В то время развала «всего и вся» и дефицита, курили мы грузинский чай, ели липкую вермишель с подберезовиками, но фотографий за отсутствием проявителя и фиксажа и вовсе не осталось. Что уж говорить о снаряжении и одежде. Спортивное трико, свитер на все случаи жизни и кеды. Помню рюкзак, долго прослуживший мне верой и правдой: синего цвета толстенная брезентовая ткань с двумя накладными карманами, размером с полведра каждый и верхней утяжкой из веревки, толщиной в указательный палец. Палатку классического цвета хаки брали в прокат, она стойко пару дней «держала» дождь, но весила, думаю не менее 5-7 кг, правда, однажды, из этой палатки нам удалось увидеть мужественный профиль медведя на фоне полной луны, когда он, мимоходом, завернул в малинник, в котором она стояла. А спальник! Мой шедевр, который я таскал и до и после еще и в археологические экспедиции, представлял собой огромный тюк матрасно-ватного происхождения в брезентовом чехле, а внутрь можно было вложить хэбэшную вставку для гигиены и удобства. Жаль этот раритет весом под 6-7 кг не сохранился. Мимоходом, ярко представив себе того субъекта, одетого в шерстяные трико с обвисшими коленями и полосатый черно-белый (по доступности фотографии) совсем не теплый свитер, в кедах с торчащими вверх носочками, слабо напоминающими хищный взлет keenовской подошвы, сравниваем с увиденным ниже.
И вот таким сгорбленным (нет-нет, на фото рассказчик облачен и снаряжен достижениями современной outdoor industry, и снято это две недели назад, вы же помните – тогда фиксажа не было в продаже), едва заметным за всем этим туристическим благополучием, повстречал я на подходе к Домбаю (или уже к Алибеку, не вспомнить) Магомедова Руслана, он тогда у нас в институте физкультуру преподавал, а сейчас (не знаю, может и давно уже) краевую альпинистскую федерацию возглавляет. И до того он проникся, возможно, моим упорством в пространственном продвижении, большей частью вверх, несуразной кучи, водруженной на хрупкие студенческие плечи, что чуть ли не сразу меня захотел отправить на ледник Алибек, в целях получения то ли разряда, то ли значка. Но не случилось, а ведь могла родиться такая мечта!!!
Может кто уже скажет, к чему эти воспоминания не взлетевшего орла, голубя, примерившего не свои перья. Ну и пусть говорит! Таких как я большинство и этот рассказ для них, хотя его можно бы и избавить от посторонних объяснений и рефлексий.
Горы остались. Кавказ был и тогда, когда туда и ехать боялись, не то, что пешком ходить. Были и есть озера, реки, труднопроходимые ущелья, нарзаны, грибы, ягоды, форель. Не было Эльбруса, он как то не вспоминался, а Приэльбрусье лишь маячило где то восточнее Мусы-Ачитары, и в хорошую погоду, иногда, вдруг, там оказавшись, можно было выпендриться перед туристом с экскурсионного автобуса, для которого 3012 – уже катастрофа, если надолго, показав совсем неузнаваемую оттуда верхушку – «Эльбрус», неизменно сорвав «спасибо». Такой вот ракурс, например, снято это с того же направления, но ближе к Великану, и с высоты 3000 в ущелье Нахара, над самым высокогорным озером басеейна Кубани – Уллу-Кель (не путайте с маленькой красивой лужицей на одной из фотографий).
Но в один прекрасный момент я понял, насколько Эльбрус может быть близко. Нет, речь не о канатной дороге по его склонам, не о дубль-Чегете в ясную погоду. Просто однажды он открылся еще с одной стороны, оказалось, что самая лучшая обзорная площадка ГХЛ (Главного Кавказского хребта) на КМВ находится в другом месте, называемом плато Бермамыт, 2600 над уровнем моря, и не всегда проедешь, примерно 35-40 км от Кисловодска в сторону, оставляя слева известный путь через Долину Нарзанов в сторону ущелья и источников Джилы-Су (Кстати, на Джилы-Су я бывал раньше, заехав на внедорожниках со стороны Тырныауза, в 2002 г. Мы оказались, как мне показалось тогда, в горном санатории боевиков, залечивающих свои раны, поэтому, учитывая опять же экипировочную неподготовленность к длительному пребыванию и ночевкам, с этим местом распрощались на следующее же утро. Про этот маршрут все знают, это начало восхождения на Эльбрус с севера).
ОН оказался таким, казалось - протяни руку и можно дотронуться.
Вечером.
Утром.
Днем.
Наша компания была единственной, решившей остаться на плато ночевать, судя по отсутствию следов, таких ночевок здесь было немного. Как оказалось не зря их там не было. Ночью поднялся жуткий ветер, пошел снег, ударил мороз, на рассвете на фотосессию мы выползали с большой неохотой и опять…в другую погоду. Утро стремительно разогнало тучи над всем хребтом и Горой, предоставив нашим глазам и фотоаппаратам запоминать оттенки розового на ее восточном склоне. День оказался настолько жарким, что мы успели и обгореть, и подсушить ведро шиповника, собранного около Кисловодска днем ранее. Тогда, три года назад, я уже был готов к природному негостеприимству. Термобелье, штормовые штаны, флиска, шапка, все в Озоновском исполнении, спальник Tramp – оставили меня в тепле и хорошем расположении духа, несмотря на неучастие в длительной дегустации раритетного «Стрижамента» из запасов моих сотоварищей.
Не думал, что можно еще ближе подъехать к Горе на автомобиле (исключая традиционные маршруты) но годом позднее, мой Патфик, преодолев 11 мостов-мостиков-бродов, проехав 18 км за 3 часа, лунной ночью почти «уперся» в какую-то снежную гору на высоте 2700 метров, забуксовав в камнях и грязи и, только пережив опять бурную ночь, утром я понял, что это северо-западный отрог Эльбруса. Гора второй раз говорила мне, что с ней надо оставаться на «ВЫ». Вот как этот Господин иногда выглядит, если подбираться к нему с той стороны.
А так его видят пассажиры автомобилей, едущих со стороны Карачаевка в сторону Учкулана-Хузрука.
Выходит, что посмотреть, подойти и пощупать не получилось пока только с грузино-абхазской стороны, за невозможностью такового по причине необходимости в таком раскладе нарушить режим государственной границы. Либо надо идти в поход вокруг Минги Тау, прижимаясь к его юго-восточно склонам как можно ближе…
Вечная Гора, флегматичный Хозяин всей европейской округи, хмуро взирающий на все потуги обойти себя – объехать, два раза предупредил меня о том, что дальнейшая неосведомленность и неподготовленность чреваты, а я ненадолго забыл про него, отдавшись горным лыжам, в полной мере, почувствовав их….на его склонах. Потом случилась КТО.
|
При вводе Логина и Пароля,
