Всего отзывов: 5 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

Дмитрий Томский

Фотки здесь: http://photofile.ru/users/tomensis/

Началось всё, видимо, год назад, в минувшем феврале или марте, когда бродя по городу и разнося, курьерствуя, макулатуру, додумался, как страховать себя соло. Гри-гри, конечно, - до прусика не додумался. Тема заинтриговала. С тех пор были Хибины, где страховался прусиком, - но там была пешая единичка, и соло получилась одна неполная веревка, был в октябре Крым, где оказавшись без напарника, попробовал соло на подходах, - но прусик тянул вниз, мешал лезть, и обратившись к идущим мимо пятерым с двумя веревками, попросил себе пару. На этот раз всё задумывалось серьезнее. За месяц до выхода, когда билеты были уже на руках, пробило не на шутку: веревка нужна "десятка", по "девять" не работает гри-гри. Работает, но плохо: как сказали, протравит метра два, а может и вовсе не схватить. Поднял на уши всех, но проблему решил. Прочее оказалось проще. Почему именно гри-гри, не прусик: как сказали, при хорошем срыве прусик оплавляет веревку, очевидно, может порваться, и как выяснилось на восхождении, с гри-гри альпинист, вообще говоря, мобильнее. Узел Прусика, пока его не протащишь за собой рукой по веревке, вас не отпустит, гри-гри же, хотя и стопорит движение, к нему можно приноравливаться: так движение корпуса назад ослабляет веревку, и железка вас отпускает.

В марте в Крыму холодно и дождливо, ночью +3, днем +6, иногда теплее.

571 Форос

575 Снежный Крым

Если вы не монстр-скалолаз - не ездите в марте в Крым! Во-первых, сырая земля и скользкие скальники. Сам на маршруте очень во многих местах испытывал дефицит безопасности. Осенью таких проблем не было вовсе. Осенью лез и радовался, восторгаясь человечеством, придумавшим для скал столь классную обувь, здесь же - лишь и вытирал скальники руками, иногда - об острые уступы камней, и вместо магнезии почти всю дорогу руки были испачканы в земле. Во-вторых, дожди, конечно: в день, когда пошел на маршрут, утро началось с дождя и снежной крупы. Вместо того, чтобы взять рюкзак и пойти к горе, взял пакет и пошел в Форос за продуктами. От домика лесника, что над церковью, снисхождение, а после подъем по тропе занимают, ну, как минимум часа два.

589 Утро. Тропа на Форос

Лишь к десяти - половине одиннадцатого, вернувшись и обнаружив, что погода наладилась, взял веревку, железо и пошел на маршрут. Пойди хотя бы на час раньше - успел бы засветло, не завис бы на ночь на склоне. Ну, и в-третьих, короткий световой день. Ночь в Крыму наступает вообще быстро, в марте смеркается в шесть, в половине седьмого уже темно. Светает, правда, тоже рано: в половине пятого на небе появляется светлая полоска, и к половине шестого уже окончательно утро.

Почему выбралась именно двойка по гребню: на гребне сложно заблудиться. Развивая тему, скажу, что гребни в Крыму - они очень разные. Осенью на Соколе лез в связке по "Гребневой Смотровой двойке" - и там рельеф, если можно так изъясниться, выщерблен: есть куда ставить ноги, но не за что надежно взяться руками (в описании лазанье фигурирует как F5b-5с). На Малом Кильсе всё иначе: рельеф богаче, больше щелей для френдов, есть за что держаться руками (в описании маршрута - участки с II - III лазаньем).

588 Малый Кильсе

Первая веревка - самый напряженный участок маршрута (сопоставима с лазаньем по Гребенвой Смотровой - какая, по мнению многих, "раздета" по категорийности), - и там, на первой веревке, в скалу и вбит единственный на маршруте скальный крюк. Собственно, их там два, крюка, они рядом, второй чуть пониже, но утоплен по самое ухо, и вщелкнуться в него можно лишь посредством какого-нибудь тросика от закладки. Еще одна железка - намертво расклиненный френд - встречается на пути выше, - на третьей, если не ошибаюсь, веревке. Вторая веревка попроще - на ней истратил все станционные петли количеством до восьми. Двойка по юго-восточному гребню вообще изобилует деревьями, кто пойдет - петель берите больше.

600 На станции

601 На станции

В первый день, когда приехал и остановился в палатке, у лесника над Форосской церковью, кроме меня не было никого на следующий день приехали киевляне и криворожцы - и те воистину были монстры! Я сходил несчастную двойку, а они сделали пятерочный первопроход Павел по фамилии Швец сказался, что скалолазанием занимается уже двадцать девятый год, - и в первой редакции отчета как-то не случилось упомянуть Самодеда, лазившего в той же компании. Подле настоящих альпинистов я чувствовал себя жалким щенком, непонятно что делающим на скалах!

Накануне моего восхождения супруга лесника спросила меня: но ведь соло - вершина альпинистского мастерства? "Не знаю, - пожал я плечами. - Я так не считаю". Вернувшись на утро после холодной ночевки, я не был убежден в этом столь категорично. Прежде внимание как-то не заострялось на том, что соло - это очень долго, и если лезешь медленно, соло - это не для тебя. Как правило, сам веревку в связке прохожу где-то за полчаса, и если напарник моего же уровня лазания, на веревку тратится около часа (что, как правило, соответствует удвоенному времени, данному в описании маршрута). На Малый Кильсе четыре веревки по гребню лез семь часов, пока не стемнело, последнюю веревку дорабатывая с фонариком, по темноте. К ночи вышел на т.н. плечо гребня - прямой участок с "единичным" лазаньем и склоном в кулуар под 45 градусов, - но я имел весьма смутное представление о том, где нахожусь и куда идти дальше. "Прожевано" в (не знаю уж и откуда взятом) описании, что там дальше - типа, там дальше и так всё понятно. Левее по курсу в темноте маячила вершина, но до нее было еще веревки три (по вертикали - около полутора), - и даже мысли не заронилось о том, что всё дальнейшее идется пешком, и лишь идти нужно не на крутую стену прямо, но правее, к кулуару, разделяющему Малый Кильсе и Кильсе-Бурун. Уселся на склоне, уложил веревку - и позвонил супруге лесника, дабы не били тревогу, дескать, не вернулся с маршрута. "Вызвать спасателей?" - спросила та. "Нет, - ответил, - взойду". Представляю, как ржали бы люди, отыскав меня, спасая, там, где на яйлу выходится вообще без веревки!

Не знаю почему, но восхождение впечатлило. Вроде, не лез ничего сложного, но четыре веревки не показались игрушечными. Готовясь в Москве и изучая маршруты, планировал походить и тройки, здесь же стало очевидным, что двойка "Б" (судя по участку с "троечным" лазаньем) - видимо, тот максимум, что способен пролезть без напарника. "Неужели это я карабкаюсь по этим скалам?" - отложилась в памяти какая-то словно посторонняя мысль, заронившаяся (видимо, от усталости) уже ближе к концу маршрута. Самый критический момент наступил на гребне в конце третей веревки, когда рюкзак вдруг почувствовался подозрительно легким. Заглянув внутрь, я убедился: веревки в нём практически нет. Впереди по гребню деревьев не наблюдалось. Справа росла большая сосна, но до нее было метров пять через отвесную уходящую глубоко вниз стену. Попробовал повесить петлю на плоский выступающий камень: петля оказалась коротка, она не сидела надежно, - а обе 180-сантиметровые петли - так случилось - уже были задействованы внизу. Начал мудрствовать, нашел щель под камалот метрах в трех выше, через основную веревку пытаясь подстраховать петлю камалотом - понимая, что так не делают, и что всё мое сооружение - голимая лажа. В ситуации дефицита времени (первые две веревки лез не торопясь, на третьей торопился уже изрядно) провозился с конструкцией минут пятнадцать - и дальше осознал, что все труды мои напрасны, что станция, если и будет работать вниз, вверх работать всё равно не будет. И запаниковал. Откровенно затряслись ноги. Сама ситуация опасной не была - будоражил цейтнот: я даже не решался помыслить, что будет, если ночь застанет меня на склоне. В принципе, на нижней станции был молоток с крючьями: можно было бы спуститься вниз, отработать веревку и после на крючьях организовать работающую вверх станцию вероятно, можно было спуститься и до ближайшего вниз дерева, организовать станцию там - все эти варианты в голову не пришли. Заглянув за отвесный гребень, я оценил, что к большой сосне подобраться можно. "Только бы хватило веревки!" - и всю последующую ночь - по крайней мере, пока не замерз окончательно, - переживал, что самое ценное, что у меня когда-либо было в жизни - это дополнительные 10 метров 10,2-миллиметрового динамического "шнурка"!

603 На станции

Не знаю почему, но перетряхнул маршрут основательно - сопоставимо с "Вилкой" минувшим маем на Мшатке, когда по возвращении в Москву десять дней вообще не касался писем (и это я, писавший их, болезненные, по косому десятку в день!), когда, встречая в городе незнакомую девушку с веревкой, говорил девушке: "Здравствуйте!" с первым марш-броском, когда на вторую ночь соревнований с фонариком уходил по высоковольтке без дороги, продирался сквозь кусты, пытаясь понять и узнать, сличить с картой местность, часа два рыскал по лесу - и выходил на нужный мне КП с первым опытом в альпинизме, когда тренировался на трубе возле "Канта" - где и нужно-то было лишь подняться до промежуточной станции, встать на самостраховку, а после спуститься дюльфером: тогда - и кажется, лишь сильнее - тоже тряслись ноги. "У всех так", - сказали мне монстры-альпинисты, когда наутро вернулся к домику и рассказал свои приключения. Что-то я им не верю!

Я не полез никуда боле, не пошел запланированных маршрутов. Впечатлений доподлинно хватило. Добавить к тому, я очень замерз. Я не мог согреться и через два дня. В ожидании поезда со своим 25-килограммовым рюкзаком я бродил по Симферополю, на мне было всё мое теплое - и мне не было жарко. Ночью на склоне был плюс, на яйле - минус на мне были: термобелье теплое, кофта из повер-стретч, легкая софт-шеллка и затянутая по максимуму куртка из мембраны я двигался, дышал внутрь куртки - и тело мое почти не мерзло. Ноги ниже колен были упрятаны в рюкзак (Борису Павловичу спасибо! - за совет в смс-ке, не за рюкзак: за рюкзак спасибо Кругосветке) и не мерзли тоже, и мерзли лишь бедра: на них и было-то всего - теплое термобелье да нейлоновые оранжевые штаны. Всю ночь так и просидел, растирая бедра руками. Первую половину ночи ликовал: взошел! - вторую - мужественно боролся с холодом. Чего не сделал напрасно еще вечером - не убрал скальники на ночь ближе к телу. Хоть в рюкзак бы сунул! Поутру в задубевшей ледяной резине лезть что-либо было совершенно невозможно. Я даже не стал взбираться по "парадной" бескатегорийной "лестнице", а попросту поднялся "с черного хода", по кулуару, искренне радуясь, что всё сложное прошел до темноты. Схалявил, конечно, чуть, но да спишет холодная ночевка мое маленькое облегчение маршрута. Ночуя на склоне, прячьте, люди, в тепло скальники: без обуви абсолютно точно лезть вы ничего не сможете!

613 С вершины

614 С вершины

615 С вершины

Что так и осталось непонятным за весь мой выход: зачем я тащил с собой оттяжки? Веревка при соло неподвижна, она не тянется - оттяжки для чего? Достаточно и просто карабина. Где-то на второй веревке неожиданно открылось, что удлиняющие (была с собой одна удлиняющая оттяжка) не нужны задумался: а зачем нужны экспресс-оттяжки? - и применения им также не придумал. Один лишний вес и увеличение глубины падения при срыве. Пусть меня опровергнут знающие люди.

Когда уезжал, когда Павел, монстр-альпинист, отвез на нижнее шоссе, жалел, что уезжаю, жалел и в автобусе до Ялты, но всё равно уезжал - видимо, и потому что "возвращаться плохая примета", и потому что просто хватило экстрима. В принципе, до поезда оставалось еще четыре дня: конечно, нужно было бы переждать, отдохнуть, очухаться, восстановиться в силах - сходить и 2-ку "Б". Ладно, уехал так уехал. Впереди - Хибины!

2009, март весна-2011

Текст приходится переписывать. Слишком много не соответствующих действительности вещей было высказано в первой редакции постскриптума. Основой истории послужило мое отстранение от клуба МГУшников: вернувшись из Крыма и написав отчет, разослав текст одноклубникам, от лидера клуба, Игоря Турчанинова, я получил письмо, уведомляющее, что я отстранен от сборов в Хибинах. Хибинские сборы - к ним я готовился все предшествующие полгода, с ними связывал свой долгожданный значок, туда же, в Хибины, ехала и девчонка, в кого был влюблен и сильно, сам МГУшный альпклуб ассоциировался с одним лишь позитивом - и я и позже подмечал в себе подобное: меня очень сложно обидеть - очень! - но обида нахлёстывает и справиться с ней не могу, когда исходит от человека, ситуации, дела, кому служишь искренне, весь отдаваясь служению. Плюс поднятая самооценка: никому не сказавшись (почти никому - кроме той девчонки) поехать и взойти, - при том, что, кажется, кроме меня из клуба в мою клубную бытность никто не сходил ничего. "Победителей не судят" - это я понимал прекрасно, понимал, что со мной поступили неправедно, и что-то внутри буквально содрогало от мысли прийти на поклон к ситуации, опустившей ниже уровня плинтуса. На тренировках, обиженный, бывать я перестал, заболел - причем заболел очень непонятно: непрошибаемый насморк и время от времени температура продержались месяца три. Весенний марш-бросок во второй половине мая не бежал (из дома утром вышел с собранным рюкзаком) только из-за поднявшейся температуры. "Психосоматика", - как позже сказала одна девушка, горный турист и медик по совместительству: сказала - и поморщилась, ибо не знает, как лечить. Болезненная реакция на ситуацию, убежден, пошла от глубинного понимания, что той счастливой, устремлявшей в будущее бытости МГУшного альпклуба, в какой довелось побыть минувшие полгода, больше не повторится никогда. Однако при всём при том ныне с сожалением воспринимается факт, что ни Игоря Турчанинова, ни Гоши Матышака в настоящие времена в клубе нет самих, и даже где-то подспудно полагаю, что несчастного случая на Кавказе летом 2010 года при их руководстве клубом могло бы не произойти. Ныне не общаюсь из клуба ни с кем, не знаю, что у них происходит, но того отношения к безопасности, какое застал в клубе сам, за несколько проведенных в альпинизме лет я не встречал больше нигде.

Однако всё это "лирика" и отношения к делу не имеет - и дальше я воспроизведу абзац, написанный прежде, в апреле 2009-го, по горячим следам отстранения от клуба:

Но история - лишь предыстория, - ибо 27 марта, еще до получения от Игоря его официального послания довелось помыслить: а ведь вот он, тот день, на который был обратный билет, в который должен был уезжать из Крыма. Попробовал представить свой отъезд - и как-то неожиданно и ясно увидел себя на вокзале в Симферополе со сломанной ногой. Прежде в сознании подобных картинок не возникало никогда. Свежее, незаезженное видение. Не усомнившись, что так бы оно и было, даже перестал переживать, что недолазил, что уехал на четыре дня раньше положенного, - и лишь позже, в обиженной перепалке с Активом клуба, в шоке отстранения, теряя людей, к которым парадоксальным образом в последние полгода успел привязаться столь сильно, помыслил: "Действительно, а что бы было, упади я со скалы, сломай себе ногу?" - И ответил себе же сам: а всё то же самое. Я бы не поехал на сборы, перестал появляться на тренировках, наверняка бы был отстранен от клуба... Температура и насморк, общее недомогание пусть явятся логичным довершением полноты картинки. И далее я отошлю читателя к "Подвисшему курсовику" - текстам о том, каким способом феномен предопределенности будущего способен сосуществовать с феноменом свободной человеческой воли.

2009 апрель 2012 май