|
Автор: Михаил Нумач, Красноярск
Пятеро индейцев
(1990 г.)
С вершины Буйбинского перевала мы разглядывали огромную серую скалу, Спящий Саян. Словно мужик исполинских размеров прилёг отдохнуть. Закрыл глаза и спит тысячелетия. Отчётливо видны затылок, все черты лица, нос, губы, борода. От Спящего Саяна веет твердокаменным, вековечным спокойствием. Вместе с тем, чувствуется и дремлющая сила. Если гигант встанет, берегись! Так впятером стояли мы на пригорке, возле Оленьей Речки, любуясь удивительным изваянием. К этому чуду мы пойдём позже, а пока наш путь в обратную сторону, к Каменному Городу. Под рюкзак!
Сговорились все пастухи, что ли? Один за другим попадаются нам навстречу и стращают медведями.
- - Вон там, - тычут они жёлтыми, прокуренными пальцами в лесной массив, - живёт медведица с медвежонком, мы её Марьей Ивановной зовём. А здесь медведица Ольга с двумя детенышами. Но самое опасное место – вот этот ручей. Тут ходит старый медведь, ненормальный какой-то, дикий, на всех нападает, никого не боится. Сволочь, а не зверь.
Нас медведями не очень-то запугаешь. Оля теоретически подкована, так как прочитала все мои рассказы о медведях.
- - Нам ли бояться? – смеётся она.
С комиссаром Питаньо тоже нет проблем: он понимает толк в дисциплине. Только Таня Гурова вздрагивает при каждом упоминании о голодном косолапом и вроде как даже ростом меньше становится. Её муж Витя готов грудью защитить любимую жену от поползновений разных хищников. Медведи тут со всех сторон, поэтому и грудь у Вити колесом.
Мы дошли до самого подножия Каменного Города и поставили палатку под разлапистыми кедрами, на берегу прозрачного, весело журчащего ручья.
Утром проснулись от журавлиного курлыканья. Странно, откуда в тайге журавль? Громкое курлыканье сопровождалось плеском волн и увесистыми шлепками.
- - Хватит спать, идите купаться!
Вот в чём дело: комиссар Питаньо начал день с водных процедур. Мы с удовольствием присоединились.
- - Ой, как хорошо! – кричал при этом Витя и сам удивлялся: - Господи, за что же нам так хорошо?
- Знаменитый Каменный Город представляет собой группу скал, разбросанных по холму. Мы решили прогуляться среди причудливых утёсов. Часа два походим, часа три полазим. Пошли. На середине пути попался ещё один пастух:
- - Куда же вы прямо в пасть медведю лезете?
После этих простых слов Таня засомневалась в целесообразности нашей прогулки. Напрасно доказывал я ей, что медведь никогда не нападёт на группу.
- - Ладно, - говорю, - я пойду впереди, а вы на сотню метров сзади.
На таких условиях Таня согласилась продолжать отдых. Осмотрев достопримечательности, мы уже завершали намеченный маршрут, до палатки осталось около километра, и тут-то медведица порушила наши планы. Издали почуяв нас, она навалилась на сухой кедр и с треском уронила его. Вернувшись к ребятам, я предложил обойти опасное место. Мы рванули бегом. Дикий бурелом и густые заросли не были нам помехой. Оказалось, что по упавшим стволам скакать даже удобно. Только ветки по щекам хлещут. При такой завидной скорости мы за несколько минут добежали бы до Красноярска, тут всего-то 600 километров, да комиссар Питаньо вдруг провалился между стволами и взвыл о помощи. Заслышав его стенания, мы перевели дух. Питаньо порвал рубашку, поранил ногу и ушиб локоть.
- - Идти-то сможешь?
- - А то! – Питаньо с гордостью указал на длинный шрам на предплечье. - Это след от Тянь-Шаня, здесь теперь останется след от Саяна. Есть ещё одна рука и одна нога. Значит, веди меня на Кавказ и на Памир!
Мы обогнули владения медведицы, но потеряли направление. Чтобы сориентироваться, залезли на самую макушку горы. Оттуда увидели всё: и башни Каменного Города, и широкий луг, на котором паслось стадо бычков, и нашу крохотную палатку среди кедров. Отправились вниз, напрямик, да опять бес попутал нас. Через плотные заросли трудно продираться, а тут полоса курумника, которая постепенно поворачивала направо. Да не беда, сейчас сбросим высоту, а потом выйдем левее. Так и сделали. Только поздно. Увлекшись спуском по удобным камням, прозевали поворот и уперлись опять в какие-то ненужные заросли.
- - Дайте передохнуть! – просит Питаньо.
- - Нам нужно туда, - утверждает Витя.
- - По-моему, наоборот, - удивляюсь.
- - Так вы ещё и заблудились? – взвилась Таня. - Категорически отказываюсь ночевать среди медведей!
Действительно, дело к вечеру. Отправились, называется, на короткую прогулку! Лезем по косогору.
- - Пощады! – требует Питаньо, отчаянно пыхтя на подъёме.
- - Некогда отдыхать… Но куда же нам идти?
- - Хватит плутаний! – вдруг подает голос Оля. - За мной!
Она выводит группу точно к палатке. Каким образом удалось ей так ловко определить направление?
- - Да надоело! Один требует бегом, другой пощады просит. Что за мужики?
Утром мы покинули район Каменного Города, отправились к тракту, а заночевать пришлось на том ручье, где хозяйничал тот ненормальный медведь. Как ни старались мы отвлекать Таню от медвежьей темы, ничего не получалось. У бедняжки на нервной почве трижды выпадал челюстной сустав. Поправить его несложно, достаточно аккуратно надавить снизу. Питаньо нашёл для Тани подходящую кличку - Крепкая Челюсть. Наш комиссар мастак на такие вещи. Его прозвища всегда меткие, остроумные и прилипают на всю жизнь.
В палатке душно, мне не спится. Да и Крепкая Челюсть нервно ворочается с боку на бок. Раз так, выбираюсь потихоньку наружу. Хвороста я заранее набрал. Пошевелил угли в костре. Яркие язычки жадно потянулись вверх. Памятуя, что медведи не любят огня, развожу в стороне второй костёр. Хожу от одного к другому, подбрасываю хворост. Иногда заглядываю в кусты, приговаривая:
- - Медведь! Выходи, подлый трус…
Так всю ночь и шарахался. Утром спрашиваю Крепкую Челюсть:
- - Ты оценила мой подвиг? До самого утра вас охранял.
- - Правда? Ой, а я так сладко заснула, ничего не слышала! Так что зря старался…
- - Так это ты был? – подскочил возмущенно Витя. - Зато я не спал! Вижу сквозь ткань палатки: ходят какие-то тени. Кто? Пастухи? Бандиты? Чего хотят? Почему молчат? Решил тебя разбудить, а ты не отзываешься. Громче позвать боязно. Всю ночь дрожал.
Забавно. Хотел успокоить одного, а вместо этого напугал другого…
Собираемся. Надеваю с резким выдохом тяжелый рюкзак. Оля строго заметила:
- - Не привлекай медведя криком лошади!
Только вышли на грунтовую дорогу, нас подбросил смуглый мужик на разбитом газике. Водитель был так густо покрыт татуировками, что казался синего цвета. Несмотря на это, до метеостанции довез он нас благополучно. Мы спустились с Буйбинского перевала, поднялись по речке Буйба и остановились на берегу Радужного озера, почти под боком Спящего Саяна. Витя тут же организовал рыбалку, а я занялся палаткой и дровами. День был солнечным и жарким. Комиссар Питаньо нежился на изумрудной травке, блаженно пошевеливая бровями. Отметив красочный закат, ужинаем. Наблюдая за Олей, Питаньо понял, что она всегда кушает гораздо быстрее всех. Мы ещё только дуем на горячую кашу, а она уже пустую миску откидывает. Так родилась Быстрая Ложка.
Саян спит, и нам пора. Опять в палатке душно. Нет, здесь я не засну. Ещё днём, собирая хворост, я приметил в тайге старый кедр с широким и плоским корнем. Пойду-ка туда. Отличная лежанка! Воздух в ночной тайге свеж и чист. Близкая луна молочно просвечивает сквозь ветви. Удобно расположившись на кедре и укрывшись звёздным покрывалом, я быстро заснул. Хорошо-то как спать на открытом воздухе.
Земля мягко спружинила, и я проснулся, толком не понимая, что происходит. Ко мне быстро приближалась тёмная, округлая масса. Чувство безмятежности и внутреннего блаженства сменилось колючей тревогой. В груди захолонуло. Ой, да это медведь! Бежать не имеет смысла. Ладно, как бы продолжаю спать… Медведь потрогал меня лапой и обнюхал, жарко дохнув в ухо. Мертвящий ужас овладел телом. Ну всё, тут мне и конец. Я злорадно подумал, что вместо вкусного мяса зверю достанутся преимущественно кожа да мослы. А медведь, слегка толкнув, устроился рядом и притих. Через некоторое время я понял, что остался пока жив, и воспрянул духом. Но уходить не решился. Да и зачем? Медведь дрыхнет, чем я хуже? Страх улетучился, я постепенно успокоился мыслями и заснул. Под утро заметно похолодало, и я прижимался к тёплой, лохматой туше то одним боком, то другим. С медведем было уютно, я воспринимал его уже как брата. А что, ведь нас обоих породила природа. Когда рассвело, медведь поднялся и ушёл так тихо, словно боялся меня потревожить. Без горячего брата я ощутил озноб и поспешил к костру. Никогда не слышал и не читал о подобных случаях, не подозревал, что такое возможно. Ну, сейчас расскажу! Жаль, что ребята ещё спят. Будить их или нет? Потом, вспомнив испуганные глаза Тани, решил не нагнетать.
Накупавшись вволю в тёплом Радужном, мы пошли к голове Спящего Саяна. Перевал проходит через его затылок. Отсюда открывается вид на скалы Каменного Замка и Черепахи, а по другую сторону тянется крутая стена хребта Тайгиш. Над ней виднеются макушки самых высоких пиков: Зуб Дракона, Звёздный и Птица. Забравшись через час на перевал Тайгиш, мы оценили полностью всю панораму. Словно каменное море бушевало тут недавно. Ветром неслыханной силы вздыбило исполинские волны. И застыли они в мгновенье. Собственно, примерно так и было на самом деле. Много миллионов лет назад расплавленная магма под напором поднялась из недр земных и затопила полости в толще осадочных пород. В течение долгих веков ветрами и дождями мягкие породы размыло, а твёрдые остались в виде этих живописных утесов. Самый высокий и остроконечный пик – Звёздный. Словно ракета взлетает в небо, протыкая рыхлые тучи уверенным острием. Левый край Зуба Дракона словно по линейке вычерчен, до того ровная линия. Зато правым краем резко обрывается в бездонную пропасть. Пик Птица получил такое название не случайно: действительно, нахохлилась пернатая, и птенец рядом. На тёмном фоне выделяются небольшие пики Толстый и Тонкий Братья, а между ними пролегла знаменитая Парабола. Тут уж точно без лекала не обошлось. Картина остроконечных пиков и огромных гладких стен настолько фантастична, что дыхание перехватывает. Наша дружная пятёрка стонет от восхищения. Стремительно наползают коричневые рваные тучи. Быстро темнеет.
- - Скорее вниз! Дождь надвигается.
Мы спускаемся по узкому желобу среди крутых стен. Не прошли и четверти пути, как ударили крупные, увесистые капли. Мы тоскливо огляделись, ища укрытие. Чуть ниже, посреди кулуара нависал козырьком плоский обломок скалы. Места хватило как раз на пятерых с рюкзаками. Разверзлись хляби небесные. Отдохнуть пора, да и время обеда подоспело. Достали сухари, сало. Черемша рядом растет, только руку протяни, а вода прямо под ногами ручьями журчит. Вот это сервис! В каком отеле подадут черемшу прямо с грядки? Наевшись, повеселели.
- - Вечером компота наварим!
- - О компоте мечтаете? – ворчит Питаньо. - Как бы кисель не пришлось хлебать! Дождь какой. А! Что это? Подо мной ручей!
- - А что, мы тут ночевать будем? – поинтересовалась Крепкая Челюсть.
Места под козырьком хватало, но без костра, на не очень мягких камнях проводить ночь не хотелось. Озеро Художников как на ладони. Неужели какой-то дождь может нас остановить?
- - Под рюкзак!
Трава и камни скользкие, под ногами ручьи пенятся, ребята падают, но мы не сбавляем скорость, лишь Питаньо немного отстаёт. Тормозим на удобной площадке, поджидая его. Сверху раздается грохот, из кустов выкатываются булыжники, а потом и сам Питаньо верхом на них.
- - Игорь! Ты всю тропу сломал!
- - Она была такая…
Спустившись в зону леса, мы целимся на озеро Художников. Дождь перестал. Мокрые ветки бьют по лицам. Одежда прилипла к телу, мы устали, перед нами крутой подъём… Но вдруг неожиданно стена лохматых кедров раздвигается, а в небо устремляются два пика: Толстый и Тонкий Братья. Заходящим солнцем осветило их макушки, и те забагровели на фоне фиолетового неба. Забыв обо всём, выхватываем фотоаппараты…
Парабола вечером
Потом Быстрая Ложка и Крепкая Челюсть отправились купаться в озере.
- - Девчонки, одумайтесь, холодно же!
- - Нам ли бояться? – рассмеялась Оля.
…На следующий день мы отправились к водопадам Горных Духов. Больше всех нам понравился самый большой и высокий. Поток с такой силой хлестал по каменной площадке, что выбил углубление, в котором бешено кипела белая пена. Девчата решили искупаться. Раздевшись догола, они залезли в эту пену по самое горло и визжали от восторга.
- - Вот это слияние с природой! – кричала Таня, - а купаться в одежде просто кощунственно!
- - Вот это ощущение! – вторила Оля, - мы словно заново родились!
Потом, оставив Питаньо и Крепкую Челюсть развлекаться по хозяйству, мы решили покорить ближайшие пики: Зеркальный и Птицу. Витя некоторое время занимался альпинизмом, а Быстрая Ложка тренировалась на Столбах, так что бежали они споро. Преодолев Верхнюю Параболу, мы вышли прямо на огромное «зеркало», гладкий монолитный склон пика. Далеко под нами раскинулось озеро Горных Духов. И через минуту произошло событие, значение которого мы поняли много позже. Кровь играла в наших жилах, и мы бежали быстроногими гепардами, радуясь тёплой, солнечной погоде и вообще жизни. Быстрая Ложка немного отстала, и мы, запыхавшись, приостановились. С высоты озеро Горных Духов, зажатое высокими скалами, казалось неизмеримо глубоким и загадочным. На этом фоне фигурка нашей девушки смотрелась так живописно, что я полез за фотоаппаратом. Навёл, щёлкнул, а через секунду Оля споткнулась как-то странно, словно подстреленная, и упала лицом на камни, не успев даже выставить вперед руки. Мы бросились навстречу. Оля встала и с недоумением оглянулась, и это движение тоже удивило нас.
- - Ничего не сломала?
Оля рассекла губу до крови, но её беспокоило что-то другое, и мы не могли понять, в чём дело.
- - Ты что упала-то? Ты ведь умеешь по курумнику ходить.
- - Меня сзади кто-то толкнул…
Мы промолчали. На всём огромном каменистом склоне, кроме нас троих, никого не было.
- - Ладно, пошли дальше…
Вид с перевала
Витю манила только одна вершина, Птица. Поэтому, оставив его отдыхать на перевале, мы с Олей вдвоём сбегали на пик Зеркальный. Самая макушка оказалась не сложной, но романтичной. Словно толстый палец тыкал в небо. Сильный ветер настойчиво пихал в бок, и приходилось крепко сжимать коленями каменное ребро, по которому мы подбирались к вершине. Хлопнув ладонями по высшей точке пика, в знак его покорения, мы вернулись на перевал и с ходу залезли на пик Птица. На обратном пути, уже на берегу озера, я вдруг натолкнулся на невидимое препятствие. Словно кто-то упёрся мне в грудь ладонью! Мне показалось, что это ветер, только очень уж локальный. Наклонившись вперёд, я пытался преодолеть сопротивление, ведь именно так ходят во время урагана. Я ещё не осознавал нелепости положения, когда Оля задала резонный вопрос:
- - Как тебе удается стоять под таким углом?!
Непонятная опора выдерживала мой вес. Но, когда я навалился на неё ещё сильнее, она как бы растворилась. Мы всё ещё не понимали, в чём дело. Вечером мы сидели у костра, а Витя отправился к ручью чистить корни родиолы розовой, которые мы насобирали в тот день. Вернулся он через полчаса необычно бледным.
- - Я упал, - заявил он таким голосом, будто сообщал о конце света.
- - Ушибся?
- - Нет, но не в этом дело. Я стоял на плоском камне, рядом пищуха свистнула, и я тут же упал. Не нравится мне это!
Давайте отсюда ноги уносить.
- - Почему?
- - А почему я упал?! Здоровый, нормальный человек, альпинист, физически подготовленный и вдруг ни с того, ни с сего упал! Мой вестибулярный аппарат в порядке! Меня словно толкнул кто-то.
Тут он осекся и глянул на Олю округлившимися глазами. В дальнейшем разговоре выяснилось, что каждый сегодня отмечал необъяснимые явления.
- - Уходим отсюда! – призывал Витя… Убедившись, что мы игнорируем его страстные призывы, он удалился задумчиво чистить золотой корень.
Накупавшись вдосталь в тёплых водопадах, мы перешли к озеру Светлому и обнаружили надвижение грозы. Все звуки странным образом утихли, даже волны плескать перестали. Мы торопливо натягиваем и укрепляем палатку, а комиссар Питаньо широко шагает по берегу, воздевает руки к потемневшим небесам и патетически восклицает:
- - Буря! Пусть сильнее грянет буря!!
Тут жахнул гром, и тяжелые капли забарабанили по тенту.
- - Спасайся, кто может! – завопил Питаньо и бросился со всех ног в палатку. Пережидая грозу, мы играем в нарды, а Витя трудолюбиво скоблит свои корни. Питаньо с хитрецой окинул взором наши тела и заявил:
- - Вот я и для Вити прозвище придумал…
- - Какое?
- - Золотой Корень!
- - Точно! Ну и наблюдателен же ты, комиссар.
…Понесла меня нелёгкая искать лекарственные растения. Собирая оные, я опрометчиво потревожил гнездо шершней. Один из них, возмущенно сверкая глазами, цапнул меня в то место, которым я привык сидеть. Раньше я только в книгах читал, до чего же больно шершни кусают, а теперь убедился в этом на собственной продырявленной шкуре. Помня, что шершни реагируют на движение, я замер. Убежать от них невозможно, опасно и отмахиваться: чем резче движения, тем агрессивнее шершни. Однажды один геолог вообще пнул сапогом незамеченное гнездо. В воздух взвилось около сотни разъяренных шершней. Геолог тут же плюхнулся оземь и замер, дожидаясь, пока ядовитые твари утихомирятся. Тем и спасся. Вот и я окаменел статуей. Ах, если бы ещё моя кожа стала такой же твердой, чтобы эти звери свои жала пообломали! Второй укус был произведен в то место, которым следовало думать. Но спасительную мысль заклинило где-то среди извилин. Путь к спасению указал мне третий шершень, впившийся в то место, которым нужно было удирать. Легкими десятиметровыми прыжками удаляюсь от гнезда. Ну их, в самом деле. Однако яд начал действовать, а я ещё не ужинал. Обидно помирать на голодный желудок. Добежал до лагеря, а там как раз каша сварилась. Ем и чувствую, как опухаю. Чуть было не опередил Быструю Ложку. Всё, лицо задеревенело, губы сделались трубочкой, глаза в щелку. Кто-то больно сжал мне запястье. Это часы впились в руку! С трудом расстегнул ремешок. Мои движения замедлились. Ребята смотрели на меня с ужасом.
- - Да ты погляди на себя…- Крепкая Челюсть поднесла зеркальце. Такой зверской рожи я не видел даже в фильмах ужасов. Умывшись холодной водой из озера, я залез в палатку.
- - Для лошади смертельная доза – четыре укуса, - заявил Золотой Корень.
- - Миша выживет, - ответил комиссар, - но станет другим человеком.
- - Ты скажи, нам-то что делать? - взмолилась Быстрая Ложка.
- - Пока ничего не надо, а вот если начнется отёк гортани, тогда делайте искусственное дыхание.
Не в силах наблюдать мою агонию, ребята вышли наружу, только Быстрая Ложка, сев ко мне спиной, принялась что-то зашивать. Поверив словам комиссара, она перестала обращать на меня внимание. Именно в этот момент я начал задыхаться. Позвать Олю не смог, все звуки застряли в опухшем горле. Попытался лягнуть её ногой, но не дотянулся, зато понял, что любые движения лишь усугубляют безрадостное положение. Воздух проходил тоненькой струйкой, совсем слабенькой. Вероятно, я принял тогда единственное верное решение: успокоиться и не допускать бронхоспазма. Через полчаса просвет в гортани расширился…
К утру я чувствовал себя хорошо, но при варке завтрака просчитался с количеством крупы, и каша получилась жидкой.
- - Что за мерзость ты наварил? – поразилась Быстрая Ложка, тем не менее приканчивая свою миску.
- - Я же говорил, что он станет другим человеком! – победоносно напомнил Питаньо, - Миша выжил, но кашу он теперь варит по-другому… А я ночью времени даром не терял. Пока вы бесполезно спали, я нашёл прозвище и для начальника. Он у нас Укротитель Шершней.
Все с такой готовностью заржали, что поперхнулись кашей. Была бы она чуть погуще, подавились бы…
- - Теперь мы как индейцы: Быстроногий Олень, Орлиный Глаз…
- - Господа индейцы! Под рюкзак!
Миновав озеро Золотое, мы поднялись на перевал Зелёный. Питаньо, ища тропу, сильно отстал. Надо бы спешить вниз, а то, похоже, гроза надвигается. Вдруг небо разрезает длинной молнией, тотчас рваный треск бьёт по ушам.
- - Питаньо, берегись! – кричит Золотой Корень.
- - Что это значит? – удивляемся. - Почему ты обращаешься именно к нему?
- - Гроза ведь, - объясняет невозмутимо Витя, - а у него зубы железные…
Мы покатились вниз, к озерам Безрыбным. А дождя так и не было: гроза гремела, грохотала и стреляла, но оказалась сухой. Мы поставили на берегу палатку, достали нарды и приготовились к длительным осадкам, но дудки. Тогда отправились на рыбалку.
Уха получилась замечательной. Крепкая Челюсть понимает в этом толк. Золотой Корень с азартом рассказывал подробности рыбалки. По его словам, клёв был просто бешеный, хариусы чуть удочку из рук не вырывали. Он так широко размахивал руками, показывая, какие рыбины у него сегодня сорвались, что на ум приходили тигровые акулы.
- - Сколько же всего ты поймал?
- - Четыре, - тут же смутился Золотой Корень.
- - Как?! Тут же полный котёл рыбы!
- - А это я наловила…- робко вставила Крепкая Челюсть, - просто я так красочно рассказывать не умею…
- - Рыба рыбой, - сказал Питаньо, отодвигая пустую миску, - а без сала сыт не будешь.
И отрезал себе шмат.
На следующий день мы с Быстрой Ложкой отправились в радиалку на пик Дельфин. Далеко-далеко внизу в зеркале озера Ледяного, стиснутого стенами, отчетливо отражались облака. Мы решили непременно побывать на его берегах. Собрались также сбегать и на Зуб Дракона, очень уж впечатляюще он смотрелся с Дельфина.
- - У меня родилась мечта, - лицо Оли как будто озарилось внутренним светом. До чего же красивыми могут быть люди, которые умеют мечтать.
- - Мечта – залезть на Зуб Дракона. Смотри, он могучий и гордый, в нём столько силы… Это символ Ергаков.
Но тут с запада опять приползли угрюмые тучи. Плюнув на них, мы вернулись…
Домой пошли мы через перевал Подъёмный. Путь слишком длинный и нудный, больше через этот перевал я никого не водил. К тому же мы влипли в какое-то болото и намочили только что с любовью высушенные вибрамы.
- - Турист с сухими ногами – нонсенс! – заявил Питаньо, пытаясь утешить нас.
Под перевалом, установив палатку, мы насобирали кучу грибов: польские, моховики и козляки. Сварили с рожками, получилась вкуснейшая вещь. Однако Крепкая Челюсть и Золотой Корень отнеслись к новшеству с подозрением и отказались от грибов.
- - Мы таких не знаем, лучше не рисковать. Сварите для нас рожки без грибов!
Мы так и сделали. Грибы разделили на троих, а рожки на пятерых. Ужинали уже в темноте, а утром я обнаружил, что Питаньо, оказывается, хоть вчера и не отказался из деликатности от грибов, но есть их не стал… Выел из миски только рожки. Пытаясь замять, Питаньо принялся рассказывать, что ночью спал в такой прихотливой позе, словно тянулся до кусочка сала. Гуровы к животрепещущему рассказу добавили, что они всю ночь сваливались в яму.
- - Это что, - усмехнулась Быстрая Ложка, - это разве яма. Вот я всю ночь спала стоя, как лошадь.
Она, конечно, немного преувеличила.
Час пути по тропе, тракт, попутка, Абакан, поезд, Красноярск. Таким составом мы больше не ходили. У Золотого Корня и Крепкой Челюсти вскоре появились дети, так что им стало на некоторое время не до походов. Прозвища их постепенно забылись. Мое прозвище получилось хоть и остроумным, но одноразовым. Однако оно мне так понравилось, что в течение нескольких лет я подписывал свои рассказы как «У. Шершней».
В Красноярске я проявил фотопленку. Мы с удовольствием обсуждали каждый кадр, и вдруг замолчали в смятении. На слайде отчётливо было видно, как Оля поднимается по курумнику на фоне озера Горных Духов. А за её спиной стоял человек. Мы вспомнили, как она упала сразу после щелчка фотоаппарата. Витя в момент падения находился рядом со мной. Кто был этот незнакомец? Черты лица были хорошо различимы, даже кого-то смутно напоминали, но мы не узнавали его.
Слайд с изображением неизвестного, который коварно толкнул Быструю Ложку, а возможно, и других, видели сотни людей. Читая лекции, я часто демонстрировал его. Что это был за человек, человек ли, откуда он взялся – никто не мог ответить на эти вопросы. Через несколько лет этот слайд сгорел во время пожара. Но с горными духами мы еще встречались… |
При вводе Логина и Пароля,
