|
Источник: Алексей Безруков и Татьяна Башнаева, Дальний Восток
Дорога к Байкалу
Скорый поезд Владивосток-Пенза тянет сквозь Забайкалье, петляет среди посеревших, слегка припорошенных снегом, сопок, пересекает обмелевшие горные речки. Чахлые лиственницы и берёзы - вот и весь заоконный антураж, лишь изредка разбавленный полузаброшенными поселениями да редкими островками соснового леса, уцелевшего среди бесчисленных пожаров, а то и вовсе сменяясь голыми холмами и по-осеннему сиротливой степью…
Воскресный, ещё не совсем проснувшийся Улан-Удэ встречает по-утреннему пустынными улицами с редкими автомобилями и прохожими. Варежки лень доставать из рюкзака и руки стынут на ощутимом морозце. Пересадка на следующий поезд поздно вечером, а потому заворачиваю к друзьям в Иволгу. Усевшись в маршрутку, отогреваю застывшие пальцы. Сквозь запотевшее стекло рассматриваю окрестные пейзажи, посеребрённые свежевыпавшим снегом.
Панорама Иволгинского дацана
Осенний день хоть и короток, но когда нечем заняться, время тянется медленно. Пьём чай и идём на экскурсию в Иволгинский дацан.
Вечером сажусь в поезд и стараюсь не проспать свою станцию. На ночном перроне посёлка Танхой меня встречает Алексей, и мы идём к его временному убежищу. Снег хрустит под ногами, холодная ночь подмигивает мерцающими звёздами. Где-то в ста метрах волнуется во тьме штормовое озеро.
С Алексеем мы не виделись пять лет. Радость встречи подкрепляем бутылочкой коньяка, и какое-то время делимся новостями, стараясь согреться у едва теплящейся «буржуйки», а потом забираемся в спальники, засыпаем под регулярные встряски идущих по железной дороге составов.
Обед - самое главное на стройке
Мой друг строит дом и, найдя свободное время, я приехал помочь ему в этом. Потому всю следующую неделю мы заняты нехитрым, но весьма трудоёмким процессом. Погода радует скудным позднеосенним теплом, начинённым то моросящим дождиком, то солнечными лучами. За работой время пролетает незаметно. Выбрав по прогнозу хорошую погоду, на пару дней ухожу с ночёвкой в таёжную избушку, ту самую, в которой ночевал шесть лет назад.
Северные склоны Хамар-Дабаны покрыты густой кедрово-пихтовой тайгой
Экскурсионная тропа вьётся вдоль склона пересекая ручьи аккуратными мостиками
Горы Хамар-Дабана засыпаны снегом до основания, через пару-тройку километров пути глубина его увеличивается вдвое. Небо хмурится сизыми тучами, время от времени пускающими редкие снежные заряды. Широкая удобная тропа, врезанная в склон горы силами волонтёров, вьётся вверх по ущелью, внизу шумит река Осиновка, «кипя» и беснуясь на порогах и перекатах. Вокруг, вонзаясь в серое небо острыми макушками пихт, застыла чёрно-белая тайга. На склонах Хамар-Дабана небывалый урожай рябины. Куда ни глянь, повсюду алеют тяжёлые грозди, отягчённые снежными колпачками. Подмороженная, она слегка холодит нёбо, растекаясь терпким сладковато-горьким соком по языку, слегка утоляет жажду и возбуждает аппетит. На ягодный пир слетаются птицы. Отовсюду слышны пересвисты голубых сорок, свиристелей, дроздов, снегирей, чижей, чечёток и прочей птичьей мелочи, кочующей на юг в поисках обильной зимней кормёжки.
Плоды рябины - украшение зимнего леса
Избушка на реке Осиновка - приют для уставшего путника..
Ярким жёлтым фонариком свежеошкуренных брёвен среди строгих очертаний тайги светится новая избушка. Весёлая, нарядная, просторная, но довольно прохладная, не чета старенькому зимовью, приютившемуся на той же полянке, не настолько праздничному, но тёплому и уютному.
Готовлю обед и отправляюсь гулять вдоль реки, и далее по тропе. К полудню тучи расползаются, солнечные лучи прорываются в ущелье и снег нестерпимо блестит и сверкает, слепя глаза. Чем ярче светятся солнечные склоны, тем отчётливей насыщаются синевой лишённые света. Возвращаюсь уже в сумерках. Дальние предметы теряют свои очертания и растворяются. Вода, тягучая как кисель, уже не шумит, а приглушённо шепчется, ворчит и переговаривается, не скоро ещё она поддастся сковывающей силе мороза, и раз от раза будет намораживать зеркальной чистоты, полупрозрачные зеленоватые наледи.
Поздняя осень - время первых ледяных наростов в руслах рек
Сибирская пихта - основная древесная порода прибайкальской тайги
Затапливаю печку. Варю ужин и, вытянувшись на нарах, предаюсь сладостной истоме. На столе пляшет огонёк свечи, кружка со сладким горячим чаем слегка парит, а под нарами, прячась в тени шебуршатся мыши...
Вечнозелёный рододендрон золотистый вскоре скроется от морозов под толстым слоем снега
Река Осиновка после первых снегопадов
Следующую неделю, ловя крохи тепла, мы продолжаем стройку, но время моего отпуска подходит к концу, остаётся лишь пара дней. В один из них погода дарит красивый вечер и, наконец, находится время, чтобы отправиться к байкальскому берегу, до которого так и не успел дойти за это время.
На Байкале бушевал шторм. Предо мной расстилалось грандиозное и завораживающее зрелище. Тяжёлые волны, вспениваясь белыми бурунами в полосе прибоя, накатывали одна за другой, с грохотом разбиваясь о камни. Свежий, пронизывающий ветер, не уступая по силе волнам, украшал их гребни белым шлейфом мириадов сорванных капель.
Синим контуром Приморского хребта с угадывающейся брешью истока Ангары маячит вдали противоположный берег. Сливаясь с озером к северу, растворяется в туманной дымке. Садящееся солнце, то прячась за облаками, то вновь выныривая из их пелены, постепенно расцвечивает картину.
Сидя на берегу возле старого порта, я наслаждаюсь стихией, сравнивая её с Японским морем, возле которого прожил больше десятка лет. Сходство настолько сильное, что в памяти всплыл почти осязаемый запах соли. Когда же особенно сильный вал окатил меня брызгами, их пресный вкус первоначально вызвал немалое удивление. Иногда особенно понравившийся сюжет я запечатлеваю на «плёнку».
Фотоаппарат, привинченный к штативу, находится под рукой, остаётся лишь менять объективы.
Облака насыщаются светом заходящего светила и их отражения играют в переплетениях волн. Чётче прорисовывается профиль Хамар-Дабана, зубчатой стеной вздымающийся над тёмной полоской леса ближнего берега. Но небесная феерия недолговечна.
В какой-то момент невидимое за облаками солнце скользнуло за горизонт, краски начали блекнуть, и от былой красоты не остаётся и следа. Сумерки сгущаются и расползшиеся тени, медленно поглощая окрестный мир, восславили надвигающуюся ночь.
Зажглись фонари посёлка, дальний берег озера растворился во мгле, и лишь небо, постепенно угасая, ещё сохранило в себе отсветы минувшего дня, оно берегло эти воспоминания, и как могло, отсрочивало миг полной темноты, давая возможность собраться и двинуться в обратный путь.
|
При вводе Логина и Пароля,
