При вводе Логина и Пароля,обратите внимание
на используемый Вами
регистр клавиатуры!
|
|
|
|
|
Подсказка
|
||
|
При вводе Логина и Пароля, обратите внимание на используемый Вами регистр клавиатуры! |
||
|
|
|
|
|
||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||
«Разбор полёта» со склона Эльбруса, -
или на что «рассчитывали», и в чём трагично «просчитались» Артём, Павел и Александра…
Я понимаю, что эта статья - «резкая». И понимаю, что «разбирать людей по частям» - нельзя. Но конкретную ситуацию и с «конкретными поступками» и их «мотивацией» разобрать можно и нужно для извлечения уроков. Артём Иванов погиб в результате падения на склоне Эльбруса 11.01.2013 г. и в результате действий его партнёров, - Павла Ш-ва. и Александры Т-ной. Что видно «на поверхности» и в «глубине» этой истории, каковы были мотивы действий участников данной Трагедии, и какие выводы можно извлечь из анализа всей ситуации аварии, достаточно подробно изложенной в статье «Порывом ветра» в № 77, журнал ЭКС (январь-февраль 2013, с. 18-29)? При срыве на склоне крутизной от 30о до 40о Артёму нечем было задержаться на склоне или затормозить (а насчёт 60о Игорь явно «загнул», - на этом участке и даже выше плато под седловиной нет там нигде крутизны более 45о). Артём шёл с палками, - у него не было в руках ледоруба, и к срыву от порыва ветра или по иным причинам он явно не был готов даже при отсутствии рюкзака. Рюкзак в момент срыва нёс шедший впереди Павел. В группе на трёх человек, согласно описанию, был только 1 ледоруб. Ясно, что устойчивым навыком готовности к срыву, естественной привычкой ходить с ледорубом по небезопасным склонам вся эта тройка не владела. Если даже ледоруб длительно не используется для само-задержания, - это не значит, что он «вообще не нужен» в качестве средства безопасности в руке.
На косой полке, - снимки перед срывом Артёма (справа- перед самым срывом,
Журнал ЭКС № 77, с. 24-25)
При падении по твёрдому фирну Артём пытался зацепиться за склон кошкой (!), в результате чего он получил перелом ноги и беспорядочное падение кубарем уже с полученной травмой. Ясно, что к падению по склону в группировке с задержанием он, - явно недоученный «альпинист-перворазрядник», - тоже не был готов. Вопреки требованиям безопасности, он пытался задержаться кошкой, как ничему не обученный новичок.
При падении по склону без каски (!) Артём получил черепно-мозговую травму от двух сильных ударов головой о склон. Судя по фото в статье, каски не применяли и остальные члены этой группы. Отсутствие ледорубов и касок – явные технические «проколы» и признаки неумения и нежелания пользоваться этими предметами снаряжения. Они явно не знали и не понимали, что каска защищает не только от камней, но и от ударов по голове при падениях на склонах с любым «покрытием» и при падениях в трещины ледника. Поскольку при неконтролируемых падениях при потере ориентации и без группировки относительно склона с большой скоростью происходят удары головой о разные неровности снежного склона и удары от подбрасываний и «кульбитов» (переворотов). На Эльбрусе в этом месте данный случай – вовсе не первая гибель именно из-за отсутствия каски (похожий случай имел здесь в 1989 году).
Фото на вершине Эльбруса из журнала ЭКС № 77, с. 22-23. Касок не видно, а лица - закрыты. Имена на подписях к фото, похоже, перепутаны, т.к. на других фото Артём - в жёлтой пуховке.
Техническая неподготовленность группы к восхождению на Эльбрус проявилась и в практически полном отсутствии страховочного, спасательного и бивачного снаряжения. У них не было даже связочной верёвки и достаточного количества ледобурных крючьев для преодоления опасных ледовых склонов с гладким льдом, которые могли им встретиться на участках «зеркала» выше скал Пастухова. А срывы здесь на гладком льду с гибелью туристов и альпинистов ранее случались, - например, гибель Худяева и Распопова в 1992 году. У «троицы» не было палатки для автономного ночлега, - они рассчитывали на ночлег в высотной хижине. Участницу Сашу с явно малым восходительским опытом они и не подумали застраховать в связке. Саша вернулась в хижину без восхождения на вершину, видимо, не только по причине «плохого самочувствия» на высоте, но и оттого, что неуверенно почувствовала себя на более крутом склоне (около 40o) выше плато под седловиной. Хорошо укомплектованной аптечки у них тоже, видимо, не имелось (вес!..). Во всех действиях группы просматривается какое-то легкомысленно-пренебрежительное отношение к Эльбрусу. Вершине очень высокой, опасной и непредсказуемой в части и погоды, и всяких других неожиданностей: порывов ветра и непогоды, водяными, водо-снежными потоками и лавинами, огромными ледяными трещинами, ядовитыми газовыделениями, скачками давления, грозовыми разрядами, удушающим «памирским снегом» и т.п. Они не понимали, что потенциальные опасности этой вершины вовсе не соответствуют невысокой категории её трудности по альпинистской шкале. Подобное отношение к «Эльбрусу», с расчётом на «победу налегке», просто недопустимо. Участники группы явно не понимали, что в случае критической ситуации им быстро никто не сможет оказать помощь, кроме них самих. И что они с таким оснащением и сами себе и никому оказать помощь не смогут. Они не понимали, что даже в случае немедленного вызова спасателей, время подхода помощи – это дело от десятка часов до суток, а то и более. И что до прихода спасателей они могут рассчитывать только на свои силы и своё снаряжение в суровых условиях открытой всем ветрам огромной горы, на высоте более 5000 м. При аварии на Крумколе (см. ЭКС № 69, с.50, статья «Замкнувшийся круг») только на «начальную раскачку» спасательных работ у спасателей ушло более суток сразу после получения по рации сообщения о несчастном случае и вызове помощи. Надо видеть реальные возможности спасателей и в техническом плане: далеко не на всех технических участках в горах они могут оказать помощь в силу своей подготовки. Отсюда и вывод: «никто не может оказать такую помощь, как «близкие друзья», имеющие достаточные подготовку и опыт. Поэтому и вся группа должна стать и быть из «близких друзей» и по части оснащения и по части квалификации и отношения друг к другу, чтобы успешно выйти из аварии. Эти выводы очевидны. Эта авария на Крумколе в части обстоятельств похожа на аварию с Артёмом: тоже черепная травма, тоже два партнёра. Но как отличны действия партнёров в обоих случаях! Волевые и сильные действия Алексея Илющенко и Антона Кашевника позволили быстро спустить и спасти раненого Сергея Хаджинова по сложному рельефу стены Крумкола.
Фото из журнала ЭКС № 69, с. 50-51 – статья про спасение Хаджинова и отважный спуск с Крумкола группы из трёх восходителей
В нашем же случае группа рассчитывала совершить «прогулку» на вершину Эльбруса в самом облегчённом варианте с подъездом и выездом на ретраке от скал Пастухова. Почти без снаряжения, и с ночлегом в хижине. С только одним рюкзаком на троих, который парни несли поочерёдно до хижины, и в котором были только спальники, одежда и кухня. И без активной высотной акклиматизации с восхождениями и спусками в течение 9-10 суток, которая для высоты Эльбруса 5642 м должна проводиться в такие сроки на меньших высотах. А для людей, плохо переносящих высоту – по времени и того больше.
Фото у хижины (Артём и Саша и хижина, фото из журнала ЭКС № 77, с. 20-21)
Исходно Артём и Саша (студент и студентка МВТУ 23 и 21 лет) поднимались вместе, а Павел (30 лет) присоединился к ним на «Приюте 11-ти». Т.е. третий и старший по возрасту член группы был случайным попутчиком, слабая связь которого с партнёрами и безответственное отношение к ним проявилась достаточно очевидно.
Павел даже не спустился к Артёму, чтобы выяснить его состояние после падения. При переборке вещей в рюкзаке для передачи рюкзака Саше, он, действуя неаккуратно, «небрежно» упустил вниз свою синюю пуховку (!). Возможно, именно по этой причине он сразу понял, что вариант остаться без пуховки ночью на ветру на неопределённое время рядом с Артёмом ему «улыбается» очень большими проблемами обморожений, общего замерзания, а то и гибели. Тем более, что короткий зимний день клонился к закату, и до темноты оставалось уже менее 3 часов, поскольку расписание светового дня на Эльбрусе было никак не «летним», и темнота быстро навалилась после 18.00. А на спуск до скал Пастухова требовалось полтора-два часа. Судя по описанию, Павел начал спуск в 15.00-15.15 и через 1.20-1.30 встретил четвёрку спасателей выше скал Пастухова. Значит, спасателей он встретил в 16.20-16.45 (а по словам самих спасателей – «около 17.00»). Здесь до наступления темноты оставалось немногим более 1 часа, причём за это время спасатели должны были пройти на подъём тот участок, который Павел преодолел примерно за полтора часа на спуск (а скорость на спуске, заметим, больше в 2-3 раза). Ясно, что светлого времени на обнаружение Артёма и Саши у спасателей в таких условиях не оставалось. А их поиски в темноте при ветре и плохой видимости естественно не привели к успеху.
Видимо, вот такой «пазл» в числе прочих сложился в голове Павла, и он предпочёл оставить на склоне с Артёмом Сашу, а самому пойти вниз «за спасателями» и к спасительному теплу приюта. Его утверждения, что «времени было достаточно» были верны только для обычного спуска в «здоровом состоянии». Спасательные же работы с поиском и спуском пострадавшего требовали куда большего времени даже в случае быстрого обнаружения Артёма и Саши. И в этой части «оптимистичные» оценки Павла были совершенно неверными.
«Успокаивающими» Павла соображениями было то, что они всё равно не имели снаряжения для транспортировки Артёма. И что помочь он всё равно ничем не мог, - так, видимо, он оценил свои «возможности». И что транспортировка пострадавшего была опасна из-за возможности шока. Правда, помочь-то он при обнаружении мог, да и по части снаряжения он лукавит: коврики-карематы у них явно были (они есть на фото на рюкзаке спустившейся вниз Саши). А чем сам он (Павел) мог бы помочь – он, похоже, просто не знал и не понимал в силу своего малого опыта и слабой подготовки. Чем и как себя «успокаивают» люди, уклоняющиеся от суровых условий спасательных работ в пользу «тепла приюта», – это понятно. Таких «объяснений» можно насочинять много, - вот только смелости, мужества, ответственности, умения и спортивной воли вы в этих соображениях не ищите, - их там нет.
Саша после встречи со спасателями (фото из журнала ЭКС№ 77, с. 28), - коврики на рюкзаке видны
Павел ничем не промаркировал на тропе место срыва Артёма (флажком, палкой, зафиксированным на склоне предметом, - просто какой-то тряпкой или цветным мешком), чтобы от этой вешки спасатели смогли легко обнаружить Артёма и Сашу ниже исходной точки падения. Он посчитал, что спасатели легко обнаружат Артёма и Сашу, - две эти «песчинки» на огромных снежных полях разорванного трещинами склона с перепадом высот более 1200 м. Причём в темноте, тумане и при низовой метели из снега, поднимаемого ветром, и без чётких ориентиров. Представления Павла о поисках и спасработах на склонах Эльбруса, похоже, соответствовали представлениям о поисках и спасении на склонах у нас в Кавголово вблизи лыжных баз и трамплина.
Павел оставил на склоне Сашу, - эту ещё совсем девочку (21 год) с наименьшим опытом, и отправил её с рюкзаком к Артёму. А сам пошёл вниз, к скалам Пастухова. Неожиданно быстро подъехавшим к скалам Пастухова спасателям (которым послали тревожное сообщение родители Артёма) он бегло объяснил, где находятся Артём и Саша. Такая удачная, быстрая встреча со спасателями его тоже, видимо, «расхолодила» и «успокоила» в данной ситуации. Он сам не провёл спасателей к раненому и девушке, а поспешил спуститься вниз до скал Пастухова и далее на ретраке до Приюта 11-ти. Спуск этот он объяснил поведением «спасателей», которые, якобы, приказали ему ехать вниз (но, по всем признакам, – его увёз водитель ретрака, поскольку «спасатели» ушли на розыски). Чего-чего, а малодушия, равнодушия и трусости в этих объяснениях хватает, - поэтому я им не верю. «Глубинные» побудительные мотивы таких поступков понятны, хотя эти мотивы сами совершающие такие поступки люди внутренне признавать не хотят: слишком уж неприятны, и не стыкуются подобные «откровения» с высоким мнением этих людей о себе. doktor-vet.ru
Ясно, что Павел ничего определённого не мог сказать спасателям о состоянии Артёма, поскольку сам Артёма не осмотрел. Большой тревоги за состояние Артёма, да и за Сашу, Павел явно не испытывал, и спасателей в этой части особенно не «напрягал». Он только мог сказать, что Артём после срыва остался жив, поскольку тот делал попытки двигаться. И что «ничего страшного» не случилось, а о том, что в действительности «случилось» и какие травмы получил Артём, он не имел чётких представлений. А вот приведённое спасателями утверждение, будто Артём «по предварительным оценкам» погиб сразу же после срыва очень похоже на «вывод, который устраивает всех» участников событий. Но вывод, который никак не соответствует показаниям членов аварийной группы, - ведь Саша рассказала и о том, что Артём был жив и о том, как он себя вёл, когда они провели ночь на склоне.
По всем признакам, при правильных и настойчивых действиях участников аварии и спасателей, Артёма можно было спасти (окончательный ответ о причинах смерти должна дать судмедэкспертиза). Иногда в таких ситуациях «малодушные» люди до срока «хоронят» раненых или пропавших, и потому считают возможным их не спасать и не искать. Вот такое бездействие нередко и приводит к трагедиям.
Саша, по всем признакам, оказалась юной девушкой с очень «детским» опытом и представлениями (отдельные «детские представления» видны и у Артёма, и у Павла). Поэтому с неё спрос небольшой. Похоже, она просто не поняла опасности создавшейся ситуации, - как в части опасности для жизни Артёма, так и опасности для жизни её самой. Ведь при сильном холодном ветре ночь на склоне Эльбруса она могла не пережить. Она не поняла, как грубо её Павел, да и Артём, «подставили» своими действиями. Она не смогла оказать Артёму почти никакой помощи, а укладка раненого в спальный мешок и «стояние» и «сидение» рядом с ним в течение ночи, – это была явно недостаточная «помощь».
В создавшейся ситуации, даже при отсутствии спасательного снаряжения, всё же можно было предпринять действенные меры, чтобы максимально утеплить раненого и постараться его спасти, используя такой сильный момент ситуации, как наличие тёплых вещей и кухни. Ледорубом надо было вырубить нишу-углубление (грот, траншею, щель) в фирне склона, укрыть в ней раненого от прямого воздействия ветра и предотвратить его сползание по склону. В нише уложить его на карематы, снять с него кошки и использовать для утепления все имеющиеся спальные мешки. Кроме спальников, надо было натянуть ему на ноги рюкзак и задействовать для его утепления все имеющиеся тёплые вещи. Лечь или сесть рядом с раненым, чтобы его согреть своим телом и прикрыть от ветра с открытой, внешней стороны склона. Если есть возможность, - натопить воды из снега, напоить и накормить раненого теплым питьём и пищей. Конечно, оказать раненому первую медицинскую помощь: привести его в чувство, сделать перевязку, дать обезболивающие, согревающие и успокаивающие лекарства. Конечно, надо было активно передавать световые и звуковые сигналы для обнаружения местонахождения раненого спасателями. При активной работе и согревании движением ночь прошла бы быстрее, и было бы легче защититься от холода.
Спасатели то ли не поняли объяснения Павла (не подкреплённые маркерами на склоне), то ли просто и достаточно закономерно в такой ситуации не смогли обнаружить студентов в условиях плохой видимости и темноты на огромных склонах Эльбруса. И из-за замерзания и опасности обморожений они вынуждены были вернуться на Приют 11-ти. Ясно, что травмированный Артём не смог перенести ночь на ветру и холоде, постепенно потерял сознание и умер от замерзания. Саша, видимо, не смогла определить точно, когда это произошло, - поэтому оценки здесь могут быть самые разные, а какие-то определённые выводы может сделать только судмедэкспертиза.
В июле 1969 года я совершал плановый турпоход турбазы «Терскол» с подъёмом на «Приют 11-ти». Ниже «Ледовой базы» после ночлега на приюте водопадов «Девичьи косы» мы у дороги в молчаливой печали проводили грузовую автомашину, спускавшую погибшего на Эльбрусе австрийца. Он на спуске с Эльбруса сломал ногу. Возможно, вот так же – при падении по склону с кошками. Двое его попутчиков оставили его с третьим, а сами пошли вниз к «Приюту 11-ти». «Третий» этот какое-то время пробыл с раненым, но потом сам тоже пошел вниз, оставив (бросив) раненого в снегу на ночь. Ясно, что даже летом после ночи в снегу и на ветру утром осталось только забрать холодный труп. Мне этот случай показался уж очень похожим на Трагедию с гибелью Артёма и по «сюжету», и по исходу. Поскольку уроков из прошлого эта тройка восходителей не извлекла.
Здесь, мне кажется, идущие на Эльбрус должны задаться простым вопросом: «А чего стоят такие вот «облегчённые восхождения»? Без серьёзной подготовки, без спасательного и страховочного снаряжения, без акклиматизации и с подъездами-подбросками на горных тракторах-ретраках до высоты 4700?.. Это что, - полноценное «восхождение на Эльбрус» своим «горбом и опытом»? В спортивном плане ведь такие «восхождения» - это «ноль», «дешёвка» и блеф в угоду тщеславия и личных амбиций, а никакие не достижения.
Да, я понимаю, что вот такие вот «облегчённые» по целому ряду «позиций» восхождения позволяют быстро становиться «разрядниками» от альпинизма людям, серьёзно не знакомым с техникой восхождений, без образования и серьёзных навыков восходителей. По их мнению, - к чему эти «навыки» и «образование», если маршрут можно пройти и без страховки и без снаряжения только на «хорошем адреналине», на «одном дыхании», и на «хижине с ретраком»? Но, - подумайте сами: а каков реальный «баланс цен» таких восхождений и таких «разрядов»? Вот, в данном конкретном случае при копеечной, - практически нулевой «спортивной стоимости» чисто «человеческая цена» восхождения оказалась слишком высокой и с жирным знаком «минус». Минус одна жизнь. И минусы на совесть двум другим «душам», которые эти минусы ещё даже не осознали!..
У Павла же была редкая в жизни возможность оказать помощь и спасти человека от гибели, - редкий дар ситуации проявить и утвердить в себе сильные человечные и мужские качества воли и характера. Но он практически ничего не сделал для этого спасения, и катастрофа стала результатом и неверных шагов Артёма, и действий Павла, и коллективных действий и бездействия всей их группы. Все эти «составляющие» по ходу событий и сложились в трагедию с последовательными этапами гибели Артёма. Здесь очевидно наличие целого набора неправильных и «мелких» (неглубоких по замыслу и исполнению) действий участников группы, причём и до, и после рокового срыва Артёма на склоне. Все трое внесли каждый свой «вклад» в то, чтобы роковая ситуация и случилась, и не прервалась на этапах своего развития. Все участники группы не использовали «сильные» факторы ситуации (наличие тёплых вещей и быстрый подход спасателей) для пресечения опасного хода событий. Поэтому эти сильные факторы не стали определяющими, и авария переросла в катастрофу с гибелью человека.
В случае возникновения подобной ситуации все участники аварийной группы должны предпринять меры для маркировки места аварии и его быстрого обнаружения спасателями. Надо предпринять все меры и все силы для обнаружения и спасения раненого (раненых) участников до и после подхода спасательной группы. В случае отправки связного для вызова спасательной группы этот связной должен хорошо и ответственно запомнить путь, проставить по пути маркировку, и сам привести спасателей, как проводник, на место аварии. Если он не сможет или не захочет это сделать – грош цена его усилиям. А ограничиваться только указующими «объяснениями» связного здесь нельзя, - от быстроты действий спасателей зависит очень многое, и очень много времени может быть потеряно на поиски аварийной группы. Для обнаружения и спасения раненого надо использовать все доступные технические приёмы, всё имеющееся снаряжение, все сильные факторы ситуации и все имеющиеся в наличии лекарства и медицинские средства для улучшения самочувствия раненого, для его защиты от холода и ветра (желательно, с оборудованием теплого жилища, - палатки, пещеры, грота и т.п.). «Бросать» и «хоронить» до срока раненых и пропавших участников группы нельзя, - подобные действия имеют самые трагические последствия и свойственны людям, лишённым чувства милосердия к беспомощным людям. МИЛОСЕРДИЕ – это качество должно быть присуще каждому настоящему туристу и альпинисту, а без этого качества нет ни спортсмена, ни туриста или альпиниста, ни достойного человека.
Без участия связного-проводника поиски спасателей обычно обречены на неудачу или неэффективны и крайне затягиваются. И без самоотверженного отречения от всего «личного» и «неглавного» в пользу помощи пострадавшему, усилия по его спасению могут оказаться неэффективны. Это надо хорошо понимать, и не обманываться. И не создавать «видимость действий» для «отчётности», и не проявлять лень ни в каких формах. Надо действовать так, чтобы потом стыдливо не прятать свои лица, фото, фамилии, свои поступки и лживо не изворачиваться за малодушие, бездействие и трусость. Надо помнить: после завершения событий вам останется или гордость за свои поступки и сознание, что вы сделали всё, что от вас зависело для спасения. Или останутся трусливые попытки уйти от ответственности за свои поступки, свалив вину на «обстоятельства», на других людей и на то, что «всё равно ничего нельзя было сделать»…
У меня есть перед глазами похожий случай на Фиште, - о нём мне рассказал мастер спорта, хирург-онколог Крупенчук Александр Иванович. Получив сообщение о травме участницы группы из 4 восходителей от их связного, спустившегося вечером на приют, Крупенчук взял трёх участников своей группы, и вышел со связным, со снаряжением и аптечкой ночью на помощь замерзающим на скалах альпинистам. Со связным-проводником они эту группу быстро обнаружили, ввели раненой обезболивающее, спустили её на ледник, оказали ей медицинскую помощь и уложили в тепло палатки. Подлетевшей на вертолёте группе спасателей А.И. отказался выдать Ольгу, сказав, что ночью они её живой могут вниз не спустить. А утром вертолёт благополучно снял с ледника всех – и аварийную группу, и спасателей. Вот так всё закончилось – быстро, спокойно и благополучно, - благодаря умелым действиям опытных туристов. А кроме А.И., у него «опытной» в группе была только его жена (тоже Ольга), а остальные же - туристы-новички. И там, на приюте Фишт, все местные «инструкторы» отказались идти ночью на помощь, - А.И. быстро понял, что от них никакого «проку» не будет. И, кроме жены, взял себе в помощь двух своих новичков, которые «не подвели». Их потом эта спасённая ими группа встречала на Кавказе, как дорогих друзей. Какая награда может быть выше вырученной тобой или спасённой человеческой жизни?..
С сожалением я вижу, что современной молодёжи иногда очень не хватает той культуры, ответственности и технической подготовки, которую раньше воспитывали в альплагерях. И все «западные» альпинисты в данном случае – нам никакой не «указ», поскольку они многому могли поучиться у советской школы альпинизм и горного туризма в плане подготовки, организации, дисциплины и взаимовыручки. Да, у «западных» альпинистов было и есть чему нам поучиться, - но вот только не в плане ответственности, коллективизма, организации подготовки и снижения аварийности. В этом они очень даже отставали от советской школы альпинизма и горного туризма. Часть этой культуры мы, к сожалению, утратили. Но надо всё это возродить на новой основе.
И у меня возникла ещё одна ассоциация этой ситуации с ситуацией, показанной в фильме «Пока стоят горы», - очень историчном, тонком и правдивом фильме о горах кинематографистов и альпинистов Вадима Михайлова и Альбины Шульгиной.
«Пока стоят горы»
По части «малодушия и трусости», «состояния душ» и того, что говорят малодушные и трусы после трагедии рекомендую тем, кто не видел, посмотреть фильм Вадима Михайлова и Альбины Шульгиной «Пока стоят горы» («Ленфильм», 1976) с очень поучительным и интересным сюжетом. Он показывает, из каких тонких нюансов взаимоотношений, и от каких неудачных поступков может родиться распад человеческих отношений, приводящий к трагедии.
Вот, когда, вроде, всё «прекрасно и замечательно» после победы над вершиной, вдруг одним из альпинистов брошена ревнивая, непродуманная фраза. И друг – уже не друг. И даже не «партнёр» по восхождению, где случается срыв, и удачливый и счастливый в любви парень погибает из-за малодушия двух партнёров. Погибает, в частности, и от того, что рядом не оказывается сильного плеча друга, которого оттолкнул той неосторожной фразой. Не оказывается рядом «сильного звена», которое могло спасти, и вместе с которым всё развивалось-бы не так! Который бы и «страховку подправил» (и срыв вообще бы, может, не случился), и «этих двух» заставил бы искать и спасать всю ночь. Здесь – тоже история гибели человека от малодушия в условиях, когда его можно было спасти, и когда два партнёра хоронят его «до срока», проявляя равнодушие и к его, и к своим судьбам.
«Мы обвиняем тебя в трусости!», - говорит в фильме Николай Потапов одному из виновников трагедии, - инструктору Игорю Рыбакову (артист Константин Захаров). Почему именно «в трусости»? А потому, что тот трусливо и ушёл от ситуации аварии, и далее трусливо пытается своими объяснениями уйти от ответственности за содеянное. И «тот» в конце фильма мучительно начинает это понимать. А другой, бездушный прощелыга, – Александр Селезнёв (артист Евгений Меньшов), - тот и не задумывается. Он считает, что «всё было правильно», а «наказание – несправедливо». И глупо, себе «в угоду», считает, что если бы с ним такое случилось, то никто бы не должен был идти его спасать…
«Налицо предательство, … С ними уже никто больше не пойдёт», - эти слова альпинистов ложатся тяжёлым выводом о характере поступка, заглушая отдельные голоса «в оправдание».
В фильме очень интересна молодая красавица Маргарита Терехова, и её роль волевой и тонко чувствующей альпинистки, - верного, надёжного человека, переживающего страшную трагедию гибели любимого человека. Она, кажется, сделала всё, чтобы переломить ситуацию. Но не смогла это сделать потому, что рядом не оказалось сильного мужского плеча друга. А оказались «эти двое» малодушных трусов, лишённых чувства милосердия.
Героиня Тереховой Катя – по фильму художник-модельер, - у меня как-то ассоциируется с образом Ноны Меликовой, - тоже художника-модельера, члена сборной команды Ленинграда по горному туризму и женщины - со всеми данными «кинозвезды». Нона Меликова конструировала платья для известной певицы Эдиты Пьехи. Каждую неделю – по 5-10 моделей, - «умри, но дай». Красавица в красном спортивном костюме, как и Терехова. Эти герои фильма – живут среди нас. После того, как увидел первый раз Нону в Чегеме в 1984, я позже с удивлением узнал от своей мамы, что она вместе с мамой Ноны выгуливала нас вместе в Таврическом саду ещё за 30 лет до этой встречи в возрасте 3-4 лет…
Катя (М.Терехова): «…Я соскучилась…»
Очень интересна и сама драматичная история создания этой кинокартины, описанная Игорем Виноградским. Там ведь по ходу съёмок произошла похожая гибель альпиниста в группе из 4-х человек (как и в фильме), спуск которой наблюдали из альплагеря «Алибек» участники съёмок. И фильм этот историчен: он показывает, в частности, какая альпинистская техника использовалась тогда. Например, когда почти вся спасательная группа занимается рубкой льда на леднике. Зачем?.. А тогда еще не было ледобурных крючьев! И верёвки на леднике для спуска в трещины закрепляли на ледовых столбиках с верёвочными петлями. Вот столбики и вырубали. И зажимов не было, - потому вылезти «на руках» по верёвке из трещины было куда труднее, чем сейчас. И более 100 раз альпинисты бросали со скал на верёвку камень, прежде чем он её перебил, как требовал того сюжет фильма. А по ходу съёмок роман красавицы Маргариты с инструктором альплагеря то «завязывался», то «развязывался», - как узелки на верёвках альпинистов…
Но она, - сильная, - вернётся к ним, друзьям, когда заживёт её душевная рана!.. |
||||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||||
