Всего отзывов: 1 (оставить отзыв)

Рейтинг статьи: 5.00

 Предисловие

    Сегодня Китай закрыт – Олимпиада у них. Тогда поедем на Памир, к пику Ленина. Давно не были там. Долгая переписка и разговоры в Москве о том, кто, когда и на чем едет, закончились 20 июля е-мылом от Щетникова из Достук-Трекинга, что базируется в Бишкеке.

    Андрей, привет!

    Пропуска  на 4 человек (Петров, Хлюстиков, Гомербах, Одоховский) готовы. Получите у Иминжона (хозяина гостевого дома в Оше, его люди будут встречать вас  в аэропорту с нашей встречалкой). Он же выдаст вам 10 шт. 230 мл. газовых баллончиков. Стоимость 1 баллончика 5 Euro. Рассчитываться за все можно и в рублях по курсу 1 Euro = 37 рублей.

    Очень жаль, что не будет Славика. Ему  от меня большой привет! Каждый делает выбор сам. Тянь-Шань (Бирюков) в этом году ставит под Ленина свой лагерь (раньше они пользовались нашим). Мы же объединились с Иркештам-Туром. Вроде бы получилось неплохо. Все увидишь сам.

    С наилучшими пожеланиями! Николай

    Он  еще не знал, что и Вадика тоже не будет. А бравая бригада Саши, которые звали ехать с ними на джипах от Москвы до самых до бейс-кемпов? Они просто ушли из эфира. Хорошо еще, что мы купили авиабилеты вовремя. Итак, нас осталось двое в этом пустом высотном мире Памира – мы, да палатка наша с Конгура на 5 человек, плюс веревка длиной целых 50 метров. Ну, не резать же ее – новая совсем. А палатка хорошая. Тяжелая только очень.

    Правда, появился Сергей Панов. Он летит позже, а вернется раньше. Цель – вершина. Вряд ли наши графики совпадут. Он сообщил 22 июля: «Коллеги, высылаю информацию по расценкам в лагерях фирмы «Тянь-шань-тревел». Газовые баллоны стоят в Оше и БЛ 5 евро, а лагере 1 (4400 м) 6 Евро. Баллоны можно купить где угодно, проблем нет. Я буду закупать в БЛ (Ачик-Таше). Также подтвердили, что меня доставят в течение дня 1 августа в Ачик-Таш. Назад я должен выехать с утра 17 августа».

    Да  и фирмы у нас разные. А газу там у них, похоже, до отказа –  гори, не хочу.

    Дорога 

    27 июля. Выехали рано, чтобы без  пробок. В аэропорту ДМД помахал своим ручкой – и они уехали на дачу. Лямка у старого рюкзака оторвалась сразу. Пока Ваня приехал, я успел ее подвязать репшнуром. С третьего раза уже получилось.

    У колонны переложили в большой мешок с финского марафона все, что сходило за ручную кладь. Прошли регистрацию. «Косметичка» Вани из настоящей парусины дала перегруз всего 13 кг, т.е. ее общий вес 33. Снегоступы я тоже сдал. Рюкзаки приняли здесь же – не пришлось тащиться в специальный пункт приема крупного багажа. Круглая кабина – новое чудо техники досмотра, можно не разуваться.

    – А что у вас в рюкзаке? Термос и колбаса, да?

    – Ну, да. В горы ведь едем, как без  колбасы? Пропадем.

    Улыбнулись, и копаться не стали. Все же на мне майка ФА и С – хорошая визитная карточка.

    И вот мы ушли за облака. После пустыни  – прямоугольники полей среди  гор, ленты рек. На трапе окунулись в жару. Перетаскали багаж на улицу сквозь строй бомбил. Пока я убедился, что туалеты в Азии прежние, т.е. грязные, нас уже нашли два представителя. Закинули все в джип и через полчаса, объехав гору Сулейманку, были на месте.

    Квадратный дворик среди белых домиков. Стол посередине, крыша из жердей и винограда над головой. Седой Иминжон встретил радушно. Показал, где душ, где наши постели в комнате. Девчушки принесли плов, лепешки, чай. Поставили рюкзаки у стены, поели, достали список – что и сколько. Ведро и мыло купили в соседнем магазине на сомы, оставшиеся с прошлого года. Иминжон пригласил банкира, и мы вечером поменяли деньги на закупки, чтобы утром время не тратить.

    – Можно утром лететь на самолете. АН-2 трижды в неделю летает. – Тут мы ушам не поверили.

    – В Ачик-Таш, на самолете? Вот это да! А сколько багажа можно взять?

    – Да, час в пути, 100 евро. Утром еще кажется места были. Багаж вроде можно много… Надо узнать. А так вам на завтра джип заказан. На двоих нормально. Было бы четверо – пришлось бы бусик.

    – Нет, нам еще утром надо по пути на базар заехать – взять продукты, пиво. Привыкли иметь все свое. А  кому, сколько и за что платить?

    – Платить мне можно. Лучше в  евро. Инструкция – если их четверо, одно, а если двое – другое.

    Мы поняли, что вчетвером почти в два раза дешевле. А так – сумма вполне ложилась на наши расчеты. Расплатились, с чувством исполненного долга, получили папку с разрешениями на въезд в зону на четверых. Теперь дорога на Памир для нас открыта.

перевал Талдык

    28 июля. Утром Иминжон уговорил набрать яблок прямо с дерева, как раз ведро пригодилось. Сосед по комнате Максим, спеша на самолет, забыл мобильник на полу. Джип загрузили быстро, попрощались тепло, получили напутствие на дорогу. Заехали за продуктами на небольшой базар. Водитель Умир сказал, что главный закрыт на санитарный день. Час заполняли продуктами по списку сумки, купленные здесь же. Последними купили полиэтилен под палатки, пиво и коньяк. Размена 100 евро хватило в обрез. В 11.30 мы выехали на трассу. Жара за 30, а вчера было 35. На поясе конверт с деньгами промок. Я позвонил в Москву, пока не вышли из зоны.

    От  Оша проехали несколько баз китайцев. Они строят дорогу на Гюльчи – быстро и хорошо. Техника своя, люди свои, материалы тоже. Зато несколько участков ехали по новому асфальту. Китайцы строят в Оше кирпичный завод, чтобы строить дома, в которых будут жить китайцы. Они работают на рынках. Для продажи везут все свое, даже фрукты, хотя яблоки, говорят, невкусные. Да-а – везти в Киргизию фрукты через перевал – это что-то новое.

ремонт на фоне Ленина

    Дальше  проехали арку, наверное, дружбы и по горной равнине втянулись на серпантин  перевала Талдык. На пониженной передаче забрались за час с четвертью – хороший набор. Вылезли на ветер, посмотрели вниз на петли серпантина, по которым натужно пылят фуры. Время 17.15. В Сары-Таше высадили попутчика, и вышли на простор Алайской долины, оставляя слева повороты на Иркештам и на Хорог. Снежные горы стоят в 20-30 км через долину – как будто рядом. Пропуска у нас так никто и не спросил, не проверил. Вот ведь. Пыль видна вдали – это идут машины. Ветер гудит за окном. Здесь всегда ветер. По гравию с остатками асфальта проехали 50 км – и горы вокруг остались на месте, будто мы и не двигались. Таков Памир с его масштабами. Красные воды Кызыл-Су грязью и камнями бурлят слева. Порой река уходит в тень горы, и тогда над водой поднимается пар. В крупных селах по пути видны стройки домов. Раз строят, значит люди живут.

    Наконец под склоном справа показался поселок Кашка-Су. Здесь слева узкий железный мост через бурную красную реку – как раз одна машина входит. Проехали над бурным потоком, и покатили в обратную сторону по грунтовой дороге среди кочек травы. Шина лопнула на закате – Умир прислушался и вдруг остановил машину. Ветер стих. Час ушел на замену. Постелили полиэтилен для наших палаток. Один раз машина слетела с домкрата, но обошлось, никого не придавила. Искали камни по равнине среди кустиков травы на красно-коричневой земле, чтобы подложить под колеса. Сделали и поехали.

    Тем временем снежные просторы Заалайского хребта выбрались из облаков и плавно розовели в лучах вечернего солнца, готовясь к погружению в темноту. Большой пик хозяйски простер свои гребни-крылья над хаосом вершин, ребер и склонов, сверкающих снегами на закате. А там что за гребень, почти кольцо? Надо будет сбегать, посмотреть. Может быть, залезть. По тому гребню залезть, а по этому спуститься. Вершина-то тысяч на шесть потянет. Отдаленность гор прятала масштабы, и легкими прогулками казались многодневные переходы. Да и погода не всегда такая прозрачная…

    Сумерки сгустились, и прервали мысленные  путешествия. В долину Ачик-Таша въехали почти в темноте. Там и сям огоньки лагерей. Сделав круг, вернулись, переехали реку и остановились около юрт. Все. Выгружаемся. Оказалось, что это и есть Иркештам Тур – узбекская фирма, из Ташкента. Они стоят ниже всех по долине. А судя по огням лагерей здесь много. Очень много. Оказалось потом, что около 15 лагерей, сотни участников.

    При налобниках, которые я запас в сумке, перетаскали рюкзаки куда-то под склон. Достали и поставили палатки, закидали внутрь вещи. Лагерь готов. Еще в Оше нам вручили арбуз. Я загрузил арбуз в угол палатки, где он жил до конца экспедиции. Высота три пятьсот немного ощущалась в голове. Приветливые хозяева пригласили в юрту на чай. Мы, конечно, пошли. Начали знакомиться, заодно нас и поужинали. А потом мы досматривали по ноутбуку, как Иван Васильевич менял свою профессию. Да, оригинальное место для такого просмотра. Под звездами доползли до своих палаток, забрались в спальники, согрелись, и провалились в сон.

    Начало  29.07.2008.

    Утро  встретило солнцем и тишиной. Наш лагерь – четыре юрты и два десятка палаток – уютно расположен на зеленой траве в небольшой долине у реки. Вниз распахнуты просторы Алайской долины за ней в дымке проступает цепь гор. Вверху, за зеленым склоном, величаво возвышаются ослепительные снега Заалайского хребта. Знакомый профиль главной вершины – «запятая» пика Ленина. Мы оказались в дружной и организованной команде Иркештам-тура, из Узбекистана.

    Голова  от высоты вроде не болит. У реки есть прозрачный приток. В лунку  с водой погружен насос со шлангом  в кухню. Я набрал кружкой ведро  воды и потащил к себе через  волейбольную площадку.

    Юная  блондинка Маша, проходя к юрте, сказала:

    – Давайте, я помогу вам.

    – Зачем? – удивился я.

    – Вы так тяжело несете ведро.

    – Да это я отрабатываю медленный  высотный шаг – отшутился я  и потащился дальше.

    На  завтрак сделали чай и яичницу  – как раз 4 яйца треснули. Жарило весь день – спрятаться некуда. Потом оказалось, что спасение от жары в юрте, как и от холода. Сразу идти наверх в такую погоду вредно, да и попросту неохота. Времени еще вагон. Открыл полог палатки и сушил отпотевшие овощи. Из палаток все вытащили. Перевернули палатки, постелили полиэтилен. Поставили палатки. Загрузили вещи. Теперь нужна мебель. Доска нет, гвоздь нет – значит, стол нет, стул нет.

    На  склонах нашел три валуна. Корчевал, перекатывал, пыхтел. Припер. Получились два сиденья и очаг для горелки – от ветра закрывает. Ваня еще создал к этому навес, камни сдвинул. Кухня готова, но сидеть получилось узко. Камней солидных в округе больше нет.

    Я нагнулся, и шагнул в полумрак юрты. От стола со скамьями донеслась команда:

– Уступите место дедушке!

– Ох, спасибо, красавица. Ну, присяду, пожалуй. Чайку не найдется, а то пока мы вскипятим...

    День  прошел как-то незаметно. Вечером собрались в юрте, разместились за столом на скамьях. Пили не только чай.

    – Нет, ну мы-то пойдем по Липкина. Взойдем, так взойдем. А нет – не велика беда, на вершине мы уже были. Правда, это было 17 лет назад, но были.

    Рустам, один из лучших альпинистов Узбекистана, вспоминал свои восхождения. Потом вдруг переключился на другое.

    – Неизвестная до сих пор история  – команда Хацкевича на пике Москва. Это трагедия, она была в 1980 году. Я тогда только начал в горы ходить. До сих пор никто толком не написал об этом.

    – А я там был. В головной группе. Мы 17 дней ходили. Обошли вокруг всего хребта Петра Первого. На восьмой день взошли на Москву с обратной стороны, по новому пути. Только 2 сентября вернулись в Джиргиталь. Коростелева и Прусова тогда подкормили, потом вытащили на гребень со стены. Я первым к ним спускался. Скал близко нет, льда нет. Мужики привязали веревку к ледорубам, воткнули в снег и стояли на них. А под нами ледник Фортамбек – почти на три километра ниже. Снег высотный, топчешь-топчешь – и опять по пояс проваливаешься.

    Пока  пробивался вниз, взмок. Не заметил, как началась пурга. Сверху кричат – вылезай, замерзли совсем. А веревка уже обледенела. Жумар скользит. Хорошо репшнуры с карабинами по карманам были – сделал петли с узлом Бахмана. Бахман на льду держит. Но пока вылезал с рюкзаком, надорвался. Там выше 6700. Плевропневмония, обморожения. Потом, уже внизу, еще и в трещину на леднике улетел. Хорошо, хоть близко от лагеря спасателей. Туда за нами еще подбросили человек 60, с высотным опытом. Первыми пришла группа Шевченко. Вторая группа – руководил Янович, кажется из Душанбе. Вальяжный такой дядя в очках, пуховка с нарукавниками. Грандиозная была операция. Я потерял больше 20 кг веса. Истощение, обморожения. Троих спустили на следующий год. Для этого большая экспедиция была организована. И то в последний момент успели всех вытащить. Погоды не было.

    – Но почему об этом ничего не написано. Я хочу собрать все эти материалы, надо рассказать – ведь это великая история. Небывалые масштабы спасработ.

    – Была большая статья в журнале «Турист» на следующий год. Ну, я давно собираюсь написать. И дневник вел, и уже написал кое-что. Все руки не доходят. Ладно, напишу, уговорил.

    Энергичная  блондинка озадачено на меня посмотрела.

    – А я вас дедушкой назвала.

    – Ну, ничего. Я тебя буду внучкой называть – пойдет?

Ачик-Таш

    30.07.2008.

    Спалось уже лучше. Вылез в 5 утра из палатки – бледные звезды раскинулись по небу. Узкий серп подсвечивает темный круг Луны. Пристальный взгляд – и вот она уже видна не диском, прибитым к небосклону, а шаром, висящим в пространстве. И объем космоса физически распахивается перед тобой на открытую бесконечность. Можно упасть в эту черную пустоту. Залез в палатку, нашел точку в суставе бедра, которая ноет, потер ее и уснул.

    Вылез в 7 утра, сделал чай, яичницу, залил напиток «Энергия» во флягу и термос. В рюкзак теплые вещи, фото-видео, кошки. Ваня курил, высунувшись из палатки, и думал, как ему проснуться. Вышел в 8.20, медленно пересек еще тихие и чистые ручьи в русле реки. Поднялся к тропе на зеленом склоне напротив лагеря. Четверка бодро протопала по ней передо мной. Солнце начало жарить. Медленным шагом вышел на седловину и поднялся по склону на гребень. Сел среди травяных кочек, разулся и просушил носки. Попил, повесил флягу на пояс. Долина подо мной с островками палаток уже освещена солнцем. Можно было и в кроссовках пойти. А когда ботинки разносить – год ведь не надевал.

    Я пошел по гребню в сторону пика Петровского. Вдали трава гребня переходит в осыпи, скалы, а потом  снежный галстук выводит на самый  верх скальной башни. Дальше вроде пологий  снежный гребень, но туда вряд ли дойду  сегодня. Несколько ступеней подъема по дерну напоминали склон Конгура с юга, где мы делали попытку через «Зонтик» в 2002 году. Немцы обогнали меня. Потом сверху пришел чех – он дошел до скал. Мы сделали фото и видео на фоне долины Ачик-Таша с пятнами домиков и палаток многих лагерей. Дома МАЛа самые тихие – никого не видать. Чех сказал – в нашем лагере 25 столов и сесть на завтрак негде, приходится ждать. Сам он проехал Марчелонгу (итальянский лыжный марафон) – 70 км коньком, а его сын – Изерску пядесятку (лыжный марафон в Чехии), 50 км классикой. Завтра его друзья идут на вершину, а ему поплохело на Раздельной.

    Тут снизу пришел Ваня в клетчатой  рубахе и уже зашитых вчера  трениках советского образца. Но в кроссовках. Он сел курить, а я поплелся за немцами к скалам. На скалах Ваня ушел вниз, понаблюдав, как я перебираюсь по скальным башенкам. До снежной башни оставалось более получаса, но уже 12.30. После мелкой гальки я выбрался на площадки для палаток, но без воды. На одной вертолетка – стрелка в сторону МАЛа выложена камнями.

букет на фоне пика Петровского

    Разулся и в носках прошел по траве к желтому букету, который еще издали манил к себе невозможностью своего существования. Однако же вот, яркие цветы под синим небом, вокруг камни. Дальше начинался осыпной гребень вверх к снегам и люду. Отснял желтые цветы во всех видах, обулся и пошел на спуск к перемычке. Здесь вниз уходила тропка, по которой спустились два юноши. О, да мы же поднимались здесь с Ольгой и мифистами в 1991 году! Зачем опять лезть на скалы? Вот тут ботинки и пригодились. Вскоре я уже скользил вниз, шевеля ботинками по мелкой осыпи. Она как лифт опустила меня к сухому руслу. А там и до дна долины по траве и осыпям еще минут 20. И вот уже под ногами равнина, а гребень с цветами остался в вышине.

    Стало жарко, пот закапал из-под панамы. У домиков МАЛа навстречу протопали явно раздосадованные немцы, порядком взмыленные – они уже обогнали меня на спуске, и прошли гребень вниз до конца. А тут опять я. От дома за мной рванула здоровенная собака – гавкать. Ну, что ж, как обычно, взял в руку камень, и она, как обычно, убежала. Реку перешел в широком месте. Вода выше щиколотки, но проскочил, и в ботинки попало немного. Хорошо, что вчера зашил фонарики. И на спуске камешки не попали в ботинки. В 14.15 был в БЛ, весь поход занял 6 часов.

    К пиву нашел пакет с креветками и кальмарами. До шести боролись с жарой – раскрыл палатку на продув. К восьми смеркается, стало прохладно. Выпил панангин, витамины. Валить надо от жары наверх, а то сдохнем в этом раю. Рано идти не хочется, а по жаре тащиться – не подарок. Хоть бы похолодало. Обмен СМС – в Москве холод и дожди. Написал Маше в Ирландию. У них путешествие.

    31.07.2008.

    Ночью положил под себя новый каремат. Бедро намазал мазью. Долго смотрел на звезды – эта бездна завораживает. Дальше спал хорошо. Утром солнце пригрело. Опять жара будет. Делаем завтрак. Днем пришли снизу москвичи из Би-Лайна. У них тур, сопровождение из Ташкента. Ветер, к вечеру заволокло. Погода портится. Пришел снизу МИ-8, забрал больного здесь и чеха с 4200. Этот чех ниоткуда – по лагерям данных о нем нет. Перелом руки, голова чего-то. Нашли в трещине. Здесь столько лагерей, много иностранцев. Говорят, на 6400 пропала чешка.

    Долго зашивал лямку серого рюкзака. Потом  сделали с Ваней с помощью  надфиля паяльник из железного стержня – колышка для палатки. Припаяли антенну в моем приемнике. Народ с уважением наблюдал. Наверху, у МАЛа ярмарка – сегодня праздник независимости Киргизии. Начальство приехало на Волгах, джипах, Нивах. Тут у меня зазвонил телефон. Кто говорит – да это из Владикавказа, – как найти вашего бухгалтера? Горы вокруг есть, а бухгалтера нет. Я бы очень удивился увидеть ее на 3500 в базовом лагере. А, так вы опять в горах? А где же мне еще быть? А вот вы, какого цвета горы предпочитаете в это время года? – спросил я, задумчиво разглядывая красноватые осыпи в ожерелье зеленых склонов. Но Осетия уже отключилась – роуминг нынче дорог.

    Днем  прилетал АН-2. Сел с третьего захода. Куда-то за холмы, на дорогу. МИ-8 есть в Оше, но нет экипажа – привезли из Бишкека. И раньше-то было мало летунов с допуском полета в горах и с правом выбора посадочной площадки. А теперь совсем беда. Облака закрыли Ленина, ветер дул целый день. Джигитов стало больше – видно, праздник. Предлагают наперебой доставку в Л1 – полтора евро за кило.

    Вечером ветер стих, ночь теплая. JPS поймал сразу 9 спутников и показал точно мое место под солнцем, точнее под луной. Высота 3555. Где-то шумит река, которая утром станет ручейком. Слушал музыку, галдеж в соседних палатках, и думал, какие здесь приветливые люди.

    Первый  выход. 01.08.2008

    Солнце. Вышел в 8.10. Рюкзак тяжелый – веревка, еда, снегоступы, кошки, ледоруб, аптека, высотная одежда. Вскоре Ваня догнал меня и ушел вперед. Шел медленно, к 10 приполз на Луковую. Тепло. Снял высотные ботинки, обсох. Легкий запах дикого лука. Обгоняют стайки трекеров и альпиноидов, налегке, в кроссовках. У всех грузы едут лошадями, а мы вот акклиматизируемся. У водопада группы фотографируются. Я обошел их и полез по скалкам к тропе, вспоминая, как было в 1991 году тяжело карабкаться на перевал по осыпям. Долгий траверс по зеленым склонам. О, на перевал пробита тропа серпантином! Это для лошадей дорогу сделали. Спасибо лошадям. Забрались, отдохнули, любуясь рваным ледником впереди. Прошли юрту, спустились почти к леднику – и тропа ушла вправо, вдоль склона.

    Я посмотрел вниз, на разломы, где в 90-91 годах мы вылезали на ледник, и мне туда не захотелось. Прошли долину с ручьями, залил флягу водой. Крутой серпантин на скальную башню. Открылся ледник впереди и могучие ледовые склоны пика Ленина над ним. Дальше красивый траверс вдоль осыпных склонов привел к зеленым карманам. Около юрты столик с бутылками – типа бар. Время – два часа. Вскоре длинный спуск потянул к реке. Там толпились люди и лошади. У юрты сказали – через реку на лошади. У реки сразу ко мне переехал молодой киргиз – давай за 10 долларов. Грохот мутной реки, Ваня уже на той стороне, бедро болит, сам устал. Ну, хорошо. Он перевез сначала рюкзак. А потом я с трудом, через боль, закинул ногу на круп, взгромоздился – мощные струи мелькнули подо мной. Ну, и можно сползать вниз. Правда, расплатился я уже потом в БЛ – кто ж знал, что в горы надо брать деньги. А Ваня, оказывается, перешел босиком, правда побил камнями ногу.

    Питье кончилось. Мы с трудом полезли по осыпям крутого сыпучего серпантина. Во рту все пересохло. Ноги переставляются с трудом. Потом оказалось, что за углом был не только обход подъема с хорошей тропой, но и прозрачный ручей. Вылезли наверх – а впереди еще дальний путь, и конца не видно. Дальше потянулась тропа, петляя вверх и вниз, казалось, вечно. Наконец, вдали показались ряды палаток. До них спуск еще к одной реке, а за ней, конечно, еще один подъем. Доползли, прошли по морене вдоль рядов палаток к юртам – думали, что наши. Ведь сказано было – юрты. Оказалось, не наши юрты. Тут пошел дождь. Добрые люди, во главе с начальником Виталием приютили нас и долго поили чаем. Хорошо. Но до нашего лагеря еще ну не час, конечно, но по леднику. Нехорошо. Думали, не остаться ли здесь – больно люди хорошие, но дождь, к сожалению, кончился.

    И мы потащились по леднику вверх. К рядам палаток и юрт прямо у ледника, с которого начинается путь к Ленину. Под ним можно себя чистить, а можно просто рюкзаки снять. Нас встретили радушно, дали большую палатку, т.е. нашу можно не ставить.

    Здесь, в лагере 1 на 4400, тоже хорошие люди. В итоге и накормили, а потом большой компанией долго и весело под водку общались в юрте за столом. Светлая Светлана порхала, всех строила и направляла, а под конец еще и танцы учинили. Странно, но после водки усталость ушла. Под звездами отправились спать, бредя по морене во внутренних ботинках. Танцы отснять не удалось – камера как-то сама включилась в рюкзаке, перемотала всю пленку и посадила аккумулятор.

Липкина и Метла

    02.08.2008.

    Встали  в 8, на завтрак – суп и бастурма. Народ ходит вверх-вниз. Вчера увезли на лошади тело иранца – упал в трещину. Это уже второй за последние дни.

    Грузы свои сложили в мешок с финского лыжного марафона, и отнесли в палатку Зима. Шеф лагеря Сергей показал нам путь к Липкину – можно по тропе набрать высоту почти до Сковородки, а потом траверсом под склоном вершины уйти влево – прямо под Метлу. Там и снегоступы в дело пойдут. Финны там в 2006 прошли, а потом съехали по склону к лагерю на досках. Кулуар, где мы когда-то ходили, плохо смотрится, черный весь. Но под всем склоном – вон лавины-то видны, правда, они выше остановились. Но это лавины. Ладно, можно потом попробовать.

    Поблагодарили всех за милый вечер, и в 11 пошли  вниз с легкими рюкзаками. Реку перешли  босиком, повесив ботинки на шею. Сурово, ледяной поток воды, камни бьют по ногам до крови. Отжал изотермик, обулись – и вперед. Под перевалом встретили Сергея Панова. Он тащит два рюкзака челноком. Часть грузов отправил лошадью. Где можно заночевать – а тут в километре, в долине с ручьями. Там есть площадка для юрты. А дальше – только склоны, там лечь негде.

    В общем, да, нормальные люди переселяются на 4400 и живут там. Кто хочет взойти на вершину. Между базой и лагерем 1 – километров 20. Как ни крути, а это день. Перед Луковой пошел дождь, оделся. За Луковой дождь кончился – разделся. В лагере около 17. Пока переодевались и пили пиво, нас пригласили в юрту и накормили. Добрые люди, однако. Потом нас осторожно спросили:

    – А, правда, что вы оба доктора наук?

    – Ну, в общем, это правда, – переглянулись и слегка озадачились мы. Интересно, кто заложил? Мы тут скромными, вполне приличными людьми прикидываемся…

    – А вы еще и профессор? И академик? – Пришлось смущенно кивать – вот  ведь, и это правда.

    Когда и от кого узнали про звание снежного барса – не знаю. Но в результате из дедушек мы превратились в дядей – дядя Андрей и дядя Ваня. Наверное, это повышение в рейтинге.

    Много пили чая и компота – и все  ушло куда-то внутрь.

    Слушая  радио, уснул. Ночью проснулся –  выключил. Под утро в голове вертелся Визбор – «Нас исполняет музыка по лицам, нас исполняют судьбы, как по нотам…». Хороший провели выход, только тяжело. Зато почти все затащили. Осталось газ, еду и пуховку.

    03.08.2008.

    Встал в 6.30 – галдели соседи из ташкентской  спасслужбы. В умывальнике теплая вода. Комфорт. Почистил зубы и сделал зарядку. После чая сделал яичницу – из «коровьих» яиц. В наше отсутствие корова сбила оттяжки, а заодно и наступила на полог. А там коробка – три яйца совсем, еще четыре – треснули, но их употребить можно. В 11 начали варить гречку, заправили тушенкой, завернули в косметичку и пуховку. Отсортировали огурцы, часть выбросили. Девчушки зашли попить кофе, угостили их шоколадом. Пришел Саша – выпили коньячку с московским лимоном.

    Поговорили  с Ваней об основах физики, свойствах  пространства – как их определяют три аксиомы симметрии времени, однородности и изотропности пространства. Потом пошли свойства структуры и группы симметрии Федорова, который, оказывается, в трех увесистых томах изложил их еще в 19 веке и в количестве более 200 штук.

    Потом разомлели. Ваня ушел читать книжку, а  я пошел стирать белье на ручей, мимо киргизов, вяло гоняющих мяч около  юрты. Развесил все это на палатке и залез внутрь – разобрать вещи, которые сами по себе перепутали все позиции. Тут и полило.

    Свинцовая туча долго ползла из Алайской долины. Около трех началась гроза, раскаты гуляют по хребтам. Забарабанил дождь, потом хлынул ливень. Закрылся под желтым куполом палатки. В таз с помидорами натекло воды – я его сделал оттяжкой полога. У входа лужа натекла на полиэтилен-подстилку. Ботинки испачкала грязь, которую набрызгал ливень. По пологу стучит град, ледовые шарики скачут по траве перед носом. Внутри тепло и сухо.

    К пяти дождь почти кончился, и изо  всех щелей повылазили альпинисты. Билайновцам надо ехать на Талдык – там у них ночевка, а завтра Ташкент. Еще утром сверху примчалась Света с парнем из сопроводилки. Они вышли в 5 утра и речку перепрыгнули, ног не замочив. Вот когда надо ходить. У отъезжающих всего пять гидов на 9 клиентов, а надо бы один к одному. Ну, эти хоть сами свои вещи несут, а есть такие, что надо за них рюкзаки носить.

    Сходили в баню – каменка в брезентовой  палатке. Дождались очереди. Прохладно, тесно, но горячая вода в баке есть. Отмыли походную грязь, и пошли к себе.

    К восьми сделали борщ, допили коньяк. Колбаса, кальмары хлеб. Перец хорошо пошел. Зарядил е-тен, слушаю музыку. Облака поднялись. Ленин не виден. Панов по связи сказал – дошел, ждет нас. Пик Петровского сильно обтаял, правый склон черный. Отправил СМС в Москву, маме вчера звонил. Наши вчера ели шашлык на даче и пили за мое здоровье. Все вполне цивильно здесь, на Памире, но шашлыка нет. Да и звезд сегодня не будет.

цветы

    04.08.2008.

    Бедро ночью болело – намазал, уснул. Под  утро дождь барабанил. Встал в 7, дошел  до юрты. Ханиф, Саша, Лариса, Светлана уже сидели и обсуждали дела свои. Сделал зарядку, поставил кофе. Приготовили яичницу – два поврежденных яйца начали портиться. Помидоры, сало. Чай попили в юрте с народом – уже полил дождь. Вечером JPS показал высоту 3555, а высотомер 3860 утром 3830. К полудню дождь кончился, высота стала 3720, появилось солнце. Давление растет, выкинули на просушку все вещи. Позвонил в Москву – народ сидит по дачам. Сделали чаю, открыли сгущенку с Полтавы – вся комками, но вкусная. Улеглись, и через стенки палаток поговорили о материи, структуре, Канте. Ваня критиковал Электромагнитную Вселенную Копылова, потом уснул, а я стал думать о восхождении.

    Вскоре  стало жарко. Пора есть яблоко. Прилетел слепень и стал жужжать – дал ему по заду, и он вылетел наружу. Отары мычат на красно- зеленом склоне. Молодежь через палатку от нас весело галдит, матерясь без оглядки на половые различия. Опять заволокло и закапало. Весь день прошел в зарядах дождя с ветром, с недолгими паузами для просушки.

    Клиентов  мало и они требуют заботы в природной простоте. Девы снуют с подносами от юрты-кухни, с надписью «staff only» к юрте-столовой с прейскурантом цен на двери – и обратно. Юноши таскают баки с мусором, все моют и расставляют посуду. Саша и Ханиф – связь, расчеты, графики машин, и чтобы все работало. Народ крутится. Вчера иранцы долго праздновали восхождение. Их тут по всем лагерям насчитывается около двухсот. Обучение горам, преференции дают им – от государства, что ли. Как у нас было в Союзе.

цветы

    Под очередной дождь поспал часа два. Потом гулял по мокрым склонам зеленых холмов, среди которых раскиданы очаровательные озера. В долине ручейка сделал фото крупных эдельвейсов, и еще каких-то крупных цветов, похожих на сиреневые ромашки. Снимал отражение гор в зеркале озера, задумчивого ишака на склоне. Вышел на холм и оказался над лагерем. Подо мной площадка, окруженная двумя десятками палаток, вдоль реки поодаль пять юрт. Под склоном сверкает металл кабинок туалета, а рядом яма для мусора – любимое место визитов больших коров.

    Пока ходил – ветер сменился, и теперь гнал к вершинам дым из трубы юрты и бани. Туча приползла, загнала меня в палатку, и вот опять струи со всей силы хлещут по крыше. Ваня пришел из юрты, напоенный чаем, и стал делать Ролтон. За бортом делать нечего. Еще два дня такого обещают.

    На  ночь читал миниатюру сонетов Шекспира, что-то меня кольнуло, и я открыл титульный лист. Надпись гласит, что эту книжку я купил здесь, в Ачик-Таше, как раз в этот день в 1991 году, ровно 17 лет назад. А теперь я снова здесь и читаю эти сонеты!

    Все это так, но избежит ли грешный

    Небесных  врат, ведущих в ад кромешный!

    05.08.08.

    День провели в БЛ, светило солнце. Все раздуло, давление поднялось. Погода наладилась. Решили идти на перевал, там ночевать в юрте, где живут двое юношей. А тогда можно рано пройти реку. С утра обсудили книгу Копылова – Ваню коробит не достаточная строгость. Понятия температуры, силовой линии и силовой трубки цикл Карно и изобары-изотермы. Очень содержательно провели время.

    После непогоды верхушки окрестных гор прикрыла белая полоса снега. Горный рельеф отчетливо виден в прозрачном воздухе. Какие вокруг интересные гребни. Можно легко подняться на них из долины и долго идти вверх, к снегам и льдам, покрытым облаками. И что мы вечно ползем проторенными путями, как стадо баранов? Сколько гор вокруг уже забыли, когда по ним бродили люди. Да, настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…

    Побелевший  пик Ленина показался вдали из облаков. Там уже сошли лавины, в том числе и с Метлы. Пик  Петровского, прежде неряшливо грязный от растаявших склонов, снова подвязал белый накрахмаленный воротничок. Теперь он снова готов принять любителей ходить в кошках не только по траве. Снег по окрестным горам лежит низко.

    Рустам  угостил дыней, и сказал, что идти на Липкина можно по любому кулуару. Две группы уехали. Долгий торг – отъезжающие продают палки, куртки, фонарики. Жарко, но ветерок дует.

    Мы  сварили картошку с тушенкой, попили чаю. Собрали рюкзаки, продукты на 5 дней. В 16 вышли. В 17.30 – Луковая  поляна, покрыта пучками перьев дикого лука. 19.30 - перевал, спуск по тропе к юрте. Суп сделали сами. Чаем со сладостями нас угостили хозяева юрты – Саша (гид, племяш Светы, уже был на пике Ленина) и Азиз. Они поставили палатку прямо в юрте. Снаружи – полки и стеллажи с напитками. Это приманка для проходящих клиентов. Спать легли на земляном полу на карематах. Бедро болело – вытягивал ногу, тянул. Потом прошло. Камушки подо мной давят на ноги. Холодно.

    Ваня  разбудил меня аж в 4 утра – у него часов нет, видите ли, а проспать боится. Он вылез из юрты в темноту, и пошел курить. Я пытался уснуть, но без толку – он уже позвал пить чай. В итоге попили чаю и пошли в 5.40 по тропе к рассвету. На реке были около 8. Река тихая. На камнях у реки и ручьев лед. Перешли и не заметили.

    Солнце стало припекать. Прошли за угол по тропе – а тут прозрачный ручей. Вот его воды нам в первый выход и не хватало. Сейчас-то и река прозрачна. Пей – не хочу. В общем, хорошо дошли. В лагере 1 были в 10 утра. Тут нас позавтракали. Света дала две записки. Одна от Панова – он ушел утром на три дня с двумя израильтянами. В 12 и 15 на связь не вышел – мы ходили к соседям слушать. Вторая записка от Андрея Потапенко – надеется на встречу после спуска с вершины.

лагерь 4400 после снегопада и без

    Вечером пошел по леднику к взлету. Группа пришла сверху – несколько человек сидели на камушках, снимая кошки. Лагерь остался внизу, за ледовой поверхностью, на морене. А мне открылся слева весь гребень, по кулуарам которого можно подняться к скалам Липкина. В середине я нашел кулуар, похожий на тот, где мы ходили 18 лет назад. Снега там нет, одна осыпь. Тропы там, конечно, тоже нет. Придется несладко. Отснял все на фото и видео, и пошел искать следы на ноздреватом летнем льду, чтобы быстрее выйти к лагерю. Вечером посмотрели съемки. Идти, конечно, можно, но это не будет легкая прогулка.

Иван Хлюстиков на скалах

    Утром перекусили и вышли. Солнца еще нет. Группы уже в темноте ушли на тропу к лагерю 2. Перелезли через трещины, вышли на их следы. Долго шли по следам, которые проложили удобный путь на пологом льду. Когда слева открылось русло ледовой реки, я взял левее, и не теряя высоты, вышел в верхнюю часть реки. Здесь ледовая траншея реки, тихая в утреннем морозе, стала пологим желобом. Поискав снежные острова, мы без труда перешагнули этот желоб, и стали наискосок подниматься по шершавому льду. Вскоре вышли на пологую часть. Перед нами вздыбилось скально-осыпное ребро, разрезанное расселинами. Поднялись по льду к морене, и по большим камням поднялись на каменный горб в основании кулуара. Солнце тенью по леднику ползло за нами. Скоро будет жарко, а камушки по осыпи кулуара уже начали щелкать. Потом они станут снарядами, когда склон прогреется.

    После недолгого отдыха взвалили рюкзаки  и полезли по крутой осыпи вверх, еще не зная, уходить влево или  вправо. Камни осыпались под ботинками и стряхивали нас к подножью. Каждый шаг вверх – балансировка на живых опорах, готовых поехать вниз. Палки почти не помогали. Я начал уходить левее к скалам. Мы быстро вымотались и взмокли, поднимаясь по этому эскалатору, идущему вниз, но скал достигли. Теперь можно было цепляться за выступы, передвигая ноги по живой осыпи. Все равно тяжело. Преодолев пару уступов, мы ушли за угол, от камней сверху, и осмотрелись.

    Да, ледник уже внизу, но вверх – как  до неба, а таким темпом безнадежно. И тут я вспомнил, что раньше мы уходили на скалы. В кулуаре, правда, тогда висело несколько веревок перил, а по осыпи была пробита почти тропа. Но все равно по скалам было как-то лучше. Ну, что, достаем веревку, обвязки? Мы поднялись на скальную полку, и стали доставать снаряжение. Вскоре я полез по прочным уступам, выбирая рельеф, а красная веревка ползла за мной из-за перегиба, где приютился Ваня.

    Стенка, камин, полка, ребро, еще стенка. Рюкзак почти не мешает. Да и нога уже не болит, не до того ей. Прекрасное лазание. Давно забытые двойки-тройки альплагерей. Жаль, что веревка уже почти закончилась. Но можно расположиться на площадке, найти прочный выступ, обернуть веревку и крикнуть вниз хорошо знакомое: «Страховка готова!» А там и рюкзак можно снять, и осмотреться вокруг. Дыхание уже успокоилось, и ты снова здесь, на скалах, как будто вернулся домой. И это ощущение привычной работы в горах, наверное, и есть счастье. Синее небо над скалами, вокруг бескрайние снежные склоны сверкают на солнце. По леднику среди трещин ползет нитка тропы. Кое-где на ней шевелятся цепочки точек. Народ штурмует высоты.

    Перебирая веревку, и выбирая ее, я дождался, пока подошел Ваня. Его седые усы  выражали удовлетворение. Забрав свой конец, я обменялся с ним привычными вопросами о страховке, и полез дальше. Через еще четыре веревки мы вышли в верхнюю часть скал. Перед нами открылся пологий осыпной склон на снежное ребро. Мы расположились на каменной площадке, отдохнули, приложились к фляге. А неплохо набрали высоты. И лазание приятное, как в старые добрые времена на Кавказе. Вокруг тишина, только ветерок шелестит. А эти там, на железной дороге-то? Вон толпами ходят. А мы тут одни. Однако, время связи. Достаем рацию, ждем своей очереди. Ну, нас вроде из лагеря наблюдают. А так у нас все нормально, продолжаем подъем.

    Ваня  пошел вперед, стараясь придавить  живые камни. Долго преодолевали осыпи. Перелезали с одного гребешка на другой. Здесь не так круто, как  было внизу, но все равно противно. Однако и это преодолели. Вылезли  на широкий снежно ледовый склон. Справа осыпь, Ваня туда и пошел. А я надел кошки, и пошел серпантином вдоль осыпи, но по слою снега, под которым лед. Здесь каждый шаг надежен, вниз не едет. Печалит, что внизу склон уходит за перегиб, и далее далеко под ногами видно дно снежного цирка. Да, там крутой склон, обрыв, можно сказать. Поэтому идти надо аккуратно, не срываться, и чтобы осыпь поближе была. На всякий случай. Поднялись к осыпной площадке, и устроили чаепитие. Здесь солидный тур из камней, значит отсюда путь вниз. Спускаться по осыпям легче, чем подниматься, намного легче. Но это потом. А теперь, после чая и перекуса, надо уходить вверх.

    Вышли с осыпи на снежный склон и  начали подъем. Тем временем, погода начала меняться. Снизу приползли облака, и стали подниматься за нами. И вверху образовались облака. Мы прошли первый взлет, вышли на снежное плато, затем прошли второй взлет, с крутым склоном наверху. Вышли на пологую часть, где пришлось искать, где меньше тропить, меньше проваливаться в снег. Справа вверху под третьим взлетом виднелись осыпные площадки. Но уже во всю по капюшону барабанит крупа. Какое-то противное жужжание, звон даже, разливается вокруг.

    Я пошел вперед и вверх, но провалился раз, другой. Взял левее по склону, аккуратно прошел шагов тридцать. Здесь почти держит. Снегопад усилился. Оглянулся – Ваня внизу привязывал стойки палатки, лопату и ледоруб на веревку. Потом пошел за мной, таща волоком этот груз за собой.

    – Ты чего? – Да шмель у меня под  рубашкой жужжит. – Какой еще  шмель?

    – Так ведь гроза, однако, – развел он руками. – Электричество кусается. Полное впечатление, что под рубашкой сюда шмеля затащил.

    – Пошли быстро вправо на черную осыпь, звенит все вокруг. Надо в палатку.

    Осыпь казалась пологой. Зачем идти вверх, да и есть ли там площадки. Снизу  всегда кажется, что выше ровнее, а подойдешь – склон, а место еще хуже, чем было. Бросили рюкзаки на камни и стали топтать что-то похожее на площадку. Еле попали ребрами в гнезда палатки – плохо собрали. Вскоре мы разместились в палатке на склоне, который оказался не таким пологим, как хотелось бы. Зато крупа барабанит снаружи. Мы кое-как приготовили еду, а затем всю ночь мучались, сползая вниз по склону. В 21 на связь не выходил, а в 21.30 уже уснул. Интересный день.

следы жизни на 5000 м

    Утро  встретило солнцем. С рассветом почти не спал. Нелегко спать на склоне, вытянувшись, и уткнув ноги внизу в веревку и рюкзак с ботинками. Пока ели, палатка просохла от ночного инея. Нарядные горы припудрены вчерашним снегопадом. Утренний снег плотный. Площадки, до которых вчера не дошли, были так себе. Вскоре они остались внизу. Не спеша ползем вверх по широкому гребню, который влево обрывается в соседнее ущелье с нависающими ледниками. Камни закончились. Нас окружает белое безмолвие.

    На  чистой снежной поверхности показались какие-то зазубрины. Вблизи это оказались следы! Вдоль склона, пересекая наш путь, прошествовала какая-то зверюшка. Надеюсь, это не черная кошка. Пожалуй, эта штука крупнее кошки. Пока я снимал на фото и видео, подошел Ваня:

    – А я еще ночью слышал, что кто-то ходит у палатки.

    – Ага, и следы оставляет в километре  выше по склону.

    Вскоре  склон стал пологим и широким. Мы перелезли через трещину по снежному мосту, и перед нами открылось длинное снежное поле. Оно заканчивается громадой снежного склона, взлетающего к вершинному гребню. Пока мы брели по снежным отрогам и увалам, стало жарко. Путь вдоль склона, с небольшими изгибами, казалось, не кончится никогда. Но вот мы вышли на совсем ровную снежную площадку. Бросили рюкзаки и долго топтали площадку. Поставили палатку метрах в ста от начала подъема. Расстелили карематы, забросили мешки, залезли, разлеглись, горелку достали. Но находиться в этом пекле невозможно. Вылезли, и стали делать чай прямо в сугробе. Я размазывал снег по лбу, по шее. Жаль, майлар не взял. Отражатель весит мало, а выручал хорошо в жару. И на Хане, и на Победе.

    Жара  терзала нас до вечера. Чай сделали трижды. К этому времени мне удалось сбить настройку рации, а свою частоту мы не записали. Молодой Сергей рацию нам дал, но частоту не сказал. Обычную наклейку на корпусе с частотами и временами связи не обнаружили. Связь в итоге пропустили. Нехорошо. Погуляв по частотам эфира, вышли на какую-то другую компанию. В районе много лагерей, сотни альпинистов. Вон, в лагере 2, говорят, до 80 палаток. Попросили передать, что у нас все нормально. Передадут ли, и кому? Все так разбросаны друг от друга. Разве что по связи. С тропы вдоль склона нашу палатку видно, но лагерь 4400 за перегибом, да и тропа с лагерем 2 тоже прикрыта снежным бугром. По ней, кстати, и сегодня ползут цепочки горовосходителей – туда-сюда, так и шастают.

    Вскоре  склон стал пологим и широким. Мы перелезли через трещину по снежному мосту, и дальше открылось  длинное снежное поле. Оно заканчивается  громадой снежного склона, взлетающего  к вершинному гребню. Пока мы брели по снежным отрогам и увалам, стало жарко. Ваня выкопал площадь под палатку. Поставили палатку метрах в ста от начала подъема. К 14 уже залезли внутрь, но жара давит, находиться в этом пекле невозможно. Вылезли, и стали делать чай прямо в сугробе. Я размазывал снег по лбу, по шее. Мыл ноги снегом. Насадишь снежок на пальцы – и он стекает прохладной струйкой по стопе. Хорошо. Да, жаль, майлар не взял.

    Солнце  ушло за вершину, стало прохладнее. Мы хорошо поели и легли спать. Вечером пошла крупа, где-то гремит гром. А тут мы разлеглись. Не на склоне, как накануне, а на ровной поверхности, в огромной палатке на пятерых. О том, что начинается Олимпиада в Пекине, мы не вспомнили. О том, что Грузия начала войну в Южной Осетии, мы не знали. Была тихая погода, и морозная ночь на высоте 5200. Или 5300. …Его знает. В бедре ныла точка, мешая спать.

Метла

    Морозное утро великолепно. С рассветом прилетел карлуша – как вы тут? Еще не жаркое солнце постепенно приползло к палатке. Мы готовили завтрак, расположив горелку между спальниками. В 6.30 иней на пологе растаял и закапал. Стали спасать спальники. Поели, попили, собрали рюкзаки. Палатка остается, веревка, пожалуй, тоже. Запасы еды на 2 дня, газовые баллоны. Упаковали и записали продукты, уложили их на веревку. Радио молчит, ботинки и палки вмерзли.

    Время есть, и я прогулялся в сторону подъема. Снег твердый. Можно брести себе в тишине, не спеша, и не рискуя провалиться. Трещины-то вокруг видны. Рассматривать склоны наверху. И размышлять о путях.

    Взлет можно пройти между ледовыми сбросами, или обойти слева по снежному полю. Там полого, но лавины всегда опасны. Дальше вверх и правее идет крутой взлет слева от пояса заснеженных  скал, который расширяется вниз. Оправдывает свое название «Метла». Крутой маршрут, трудный и опасный, но, если повезет с погодой, то выходишь близко от вершины.

    Или можно левее вдоль ледовых  сбросов, и под их прикрытием, выйти  на пологое снежное поле. Затем  по нему долго идти влево – на широкий гребень, который ведет наверх. Это и есть наш путь. Над полем висит склон, но об угрозе лавин вроде никто особо не говорил. Мы там ходили в 1990 году, ночевали после поля, уже на гребне, выше шести тысяч.

    С того поля отлично видна внизу и сзади Сковородка – длинная снежная лента вдоль склона, обычный, проторенный путь подъема на вершину. Я тогда сверху снимал на кинокамеру, как вертолет садился на снег, в район ледового обвала, который снес вниз более сорока человек. Они ночевали на снежном поле Сковороды, прямо под склоном с нависающим ледником. Ночной гигантский обвал унес жизни 42 человек. Их тогда искали и не нашли. Теперь их останки порой вытаивают из ледника в районе лагеря один. Почти рядом с лагерем. Что с ними делать? Кому, и по какому праву? Не знает никто.

    Окуляр  тяжелой камеры отваливался, я прижимал его глазом. По аккумулятору надо было постучать кулаком, чтобы он включился. Тогда камера тихо жужжала, позволяя поймать и приблизить вертолет на снегу. Спасатели, экстрасенсы… Мы тогда все пошли по левому пути, по маршруту Липкина, чтобы не ходить по крови. Т.е. по тем местам, под которыми, возможно, люди.

    И вот я опять здесь. Под склоном  прошел вправо, на перегиб. Снег утром  морозный, трещины заледенели. Но они ждут, надо смотреть внимательно. Отсюда открылся вид на снежную поляну Сковородки вдали. Выше и правее, на безопасном склоне, на камнях морены – разноцветная россыпь палаток. Мы тоже там ночевали.

    Нашел то плоское место, где мы три дня пережидали непогоду в 90-м году. Тогда снегопад все заволок. Сверху пришла группа. Все в связках, веревки тянут, одежда в снегу. Сочи или Крым, не помню. Спросили, куда идти вниз. Мы показали направление, они ушли в пургу. Через полчаса они снова пришли сверху – потеряли направление, сделали круг по плато. Прямо, как в тайге. Пустая палатка стояла около нас, а когда мы уходили – от нее только конек торчал. Мы уходили вчетвером, на всю веревку. Задние корректировали направление лидера – чтобы не отклонился.

    Да. А сейчас тишина. Далеко внизу, за ледником под нами, видны зеленоватые очертания Ачик-Таша. Там зеленая трава. Дальше в дымке – знойная и пыльная Алайская долина. Вот туда мы сейчас и пойдем. Следы вдоль склона еще видны, но их потихоньку заметает. Долгий путь по плато типа ребру, привел к спуску. Под нами открылся ледник, пятнышки палаток на морене. Слезли с одного взлета, другого. Через двадцать минут спуска прошли мимо нашей косой ночевки. Часть крутого взлета под ней прошли в три такта. Затем ушли правее, к сбросам, стараясь не приближаться – вдруг там карниз? Сделали зигзаг, внизу вышли на осыпь, прошли мимо какой-то металлической рамки – остатки от самолета Липкина. Говорят, он здесь приземлился – вот на этом склоне? Все-таки железные были люди. Вдоль осыпи тянется трос, миллиметров пять. Спасаловка здесь была, что ли? Или это самолет тащили?

    Вход  в кулуар спуска – большой добротный  тур из камней. Попытались выйти  на связь, не получилось, сняли кошки  – и заскользили вниз по мелкой осыпи. Скалу в центре кулуара хорошо обошли слева. Камни грудами ехали с нами, впереди нас, сзади нас. Порой каменная лавина нагоняла, засасывала. Тогда приходилось прыгать в сторону. Но все же вниз – это не вверх. Это чудесно. Шевели себе ногами, и поглядывай вокруг, чтобы камень какой не прилетел ниоткуда. И не попал в никуда, или еще куда хуже. Об этом мы размышляли минут через двадцать, стоя на том же каменном ребре, с которого начали позавчера подъем.

    Ушли  на морену, прошли ее и быстро вышли  на ледник. От тура 50 минут. Камни сверху еще не падали. Траверсом вышли к следам тропы – она уже работает, группа выше по склону сидит и одевает кошки. И потопали вниз, к палаткам вдали. На голом льду, среди редких камушков, следы еле различимы. Ваня включил скорость, и рванул. Я еле успевал. В конце мы отклонились, но все равно дошли до лагеря «Иркештама» довольно быстро. Вниз – это вам не вверх.

    В озере на леднике моется голый  мужик. Бросили рюкзаки у палатки. Пошел мыться к ручью на леднике  – он выше стока по могиле 1990 года. На озерке внизу уже мылись по очереди три девушки. Зрелище во льдах необычное. Жаль, что далеко, и видео не взял.

    Нас встретили радушно, напоили чаем с медом. Пить хочется все время. Разобрались с рацией, хорошо хоть мы были в основном в прямой видимости. Спуск от палатки занял 2.15. Все  с удовольствием сидим у юрты на лавочке. В палаточной жизни не хватает сидений. 

    Света привела снизу Ханифа. Андрей Потапенко пришел с горы. В том году он был с Диной на Хане, а потом на Победе, до 6400. Мы тогда пересеклись на Звездочке. Хочет с нами на Липкина, а потом еще до Дзержинского. Сергей Ким предложил траверс до Метлы прямо с тропы по Лениным. Там уже лежат лавины. Наш путь труднее, но безопаснее. А так планы совпадают.

    Мелкие  черные камни, палатки. Музыка из огромного  магнитофона. Народ смотрит в  трубу – кто спускается по леднику. Снизу пришел Рустем Раджапов. Рустем ходил с Пашей Слепневым на Жанну. Ходит здесь босиком по камням, а Паша, помнится, ходил босиком по снегу, на леднике Иныльчек. Давно это было.

    Ханиф дал нам жилье. Рядом есть ручей  на льду среди камней. Сам лагерь стоит на морене ледника. Т.е. под камнями везде лед. Сделал камнями две запруды. В одной ванночке набрал воды для еды. В другой сделал мойку – постирал майку, трусы и носки. Развесил на солнце. Поели, попили. Сергей Готальский, блондин с пушком на подбородке, собиратель коллекции ледорубов. О горах говорит уверенно. Что, на Победу один сходил? Ну-ну, хмыкнул я. Уверенность Сережи убавилась.

    Рустем, привел двух девушек на восхождение. Одна – крошка из Венесуэлы, с горячими глазами. Другая – наша, из Иркутска. С уважением отметил:

    – А ваша палатка на Липкина снизу  с тропы хорошо смотрится.

    – Неужели видно? Хотя да, она большая.

    К вечеру все собрались в юрте. Большая  группа иранцев веселилась от души – почти все взошли на вершину. Чистая радость. Сладости, чай, песни и пляски до упаду.

    Отдых. 10.08.08

    Тусклое солнце лениво греет снег на палатках. Группа иранцев долго уходит, радостно прощаясь. Хотят по леднику идти. Минут через двадцать. Праздник у людей, однако. Молодцы. Говорят, их в районе человек сто двадцать. Снежный гребень в вышине покрыт дымкой. Иранцы завели национальную рок-музыку. Ушли через два часа, но как все, по тропе.

    Иван  пошел вниз, на Ачик-таш, в 5.45. Света уже хлопотала в кухне. Ханиф вылез из палатки на помощь. Рустем ждет двух своих девушек. Чтобы вести их в лагерь 2. В 8 он продолжал ждать, и был мрачен. Гулял в обвязке и снаряжении. Хорошо хоть не в кошках. Да, торопить женщину, все равно, что ускорять загрузку компьютера. Программа все равно сделает все необходимые действия, а также много чего недоступного для понимания. Потом они ушли наверх.

    Сделал  зарядку на животе. Сустав правого  бедра болит, причем неожиданно сильно. И почему-то болит у меня. Это пугает. Хорошо, что вниз не пошел. Андрей решил идти на Метлу один. Сергей бывал комендантом Грушинского фестиваля – когда там было 60 тысяч участников, а не 300 тысяч. Ходил много раз лыжные гонки по 100 км с группой Сафронова. Они готовят трассы, костры, отдых и финальный костер у платформы перед отъездом. Интересно живут люди.

    День  прошел в прогулках по моренам. Нашел  места старых лагерей, понял, где мы жили раньше. Теперь там лед, трещины, обрывки и обломки. Кажется, ледник стал более рваным, чем прежде. Пытался найти точку, с которой телефон ловит сеть. У кого-то получалось. Несколько раз сеть мелькала, но так ничего и не получилось. Рассматривал наш путь, сделал фото большого ледового грота под ледопадом. Оттуда вытекает река, и опять уходит в ледник.

    Несколько раз начинались дожди. Топил печь, в юрте стало тепло, но горит плохо.

   11.08.08.

    День  провел в Л 1 на 4400. Снег шел всю ночь. Побелил лагерь, камни, засыпал палатки. Горы в тумане. Под рассвет где-то вдали был страшный обвал, который долго катился раскатами по склонам.

    Около 5 утра мимо палатки прохрустели ботинки. Светлана и Ханиф ушли в лагерь 2. Вылез в 6.30 – пик Ленина по пояс в облаках. Среди нижнего ряда трещин видны фигурки на склоне. Туда же пошла группа 8 человек – показал им выход на ледник.

    Снизу идет голубое небо. Наверху сумрачно и туман. Сделал кофе, отснял лагерь в снегу и группы на леднике, уходящие в облака. Андрей Потапенко наверное ушел раньше, чтобы пройти траверс с тропы на Липкина до потенциального схода лавин. В его палатке тихо. Спать не хочется.

    К 8 из своей палатки вылез Андрей – оказывается, он решил не идти сегодня. Для быстрого траверса наверху слишком неясная задница по погоде. Все мои батареи ночевали в спальнике – рабочие. Вода не замерзла, а палатки и камни в снегу.

    Опять бродил по моренам, а заодно искал  связь. Слева от гребня Липкина – огромный глубокий цирк с ледопадами и стенами. По левой части можно выйти как раз на гребень вершины. Начало крутое. В середине туда подходит полка-плато с Липкина. Ходил ли там кто? Любопытно.

    17.30. Потемнело, и повалил снег. Сижу на скамье за столом в юрте. Барабанит снег. Ледник побелел. Для лежачей жизни в палатке вот так сидеть в обычной городской позе – роскошь.

    Испанец Серхио спустился – 9 дней наверху, дошел только до 7000. Вершины не достиг, но доволен жизнью и активно тараторит. Мучаш грасиаш – большое спасибо. Но обо всем остальном с испанцем говорим по-английски, как и с иранцами и с другими.

    Все попытки позвонить с ледника  и с тропы внизу без успеха – знак сети есть, а связи нет. И смс-сообщения не уходят. Пойду искать телефон, и звонить по спутнику за деньги, а то уже шестой день пошел, а я писал, что уходим на 5 дней.

    Ваня  вышел вечером из лагеря, чтобы  заночевать на перевале в юрте. Утром  река тихая. Вечером в палатке мороз. Сделал чай. В спальнике включил музыку – нет звука. Настроил звук и уснул под музыку. Проснулся, выключил – и долго не спал.

    12.08.08

    В 8 солнце разбудило. Поели и пошли  на связь. Пик сверкает. Лавины сходят. Люди ползут.

    Утром лагерь и ледник в снегу, слепит на солнце. Ваня с перевала идет без очков. По связи сказали, что вышел час назад. Нехорошо. Я отнес ему на тропу очки. Встретил между двух рек. Пришли в 12.15. Донес рюкзак, опять же тренировка. Ноги ходят. Хорошо.

    Сети  так и не было – пошел сильный снег. Разжигал печь углем и бензином. Произвел три взрыва в юрте, бросая огонь в политые бензином дрова. Все, что было, сжег. Печь и труба прогрелись, но уголь так и не загорелся. От кизяка отказались. Потом нашли-таки доску и топили ей до 11. Беседы – Сочи, Смоленск, Испания. Снег засыпал все и стих. Показались склоны. Серхио дозвонился и деньги в спутниковом телефоне кончились. Мне и полякам позвонить не получилось.

    13.00. Тройка Рустама прошла нож – 6800. Пик затянуло, усиливается ветер.

    Ханиф на 6100 – должен найти и спустить палатку Серхио.

    Пока писал в юрте – замерз. Снаружи растаял снег и по камням потек ручей. Набрал воды в бутылки. Сделали бульон с тушенкой, кофе, чай. Заволокло все вокруг, и пошел снег.

    Рустем  с дивами был на вершине в 16.15 – инфо для Азия-тревел. У них предстоит спуск по плато в метель на 6400. Там люди пропадали. Рустем, конечно, человек опытный. Однако.

    Ханиф и Света пришли в 17.30. Принесли палатку – вид поджарый.

    В 15 был ветер. Повалил две палатки. Есть надежда, что все сдует. Но ветер затих. Падал мягкий снег и вскоре все завалил.

    В затишье пошел к соседям, смотрю – на морене стоит и звонит немец. Или австриец. Попросил позвонить – 3 евро минута. Набрал не сразу, но минуты полторы поговорил с Леной – как раз на 5 евро. Ее голос дрогнул – хорошо, что позвонил. Всех родных объехала, навестила. Сама уже дома и на работе. На даче работают строители – делают фундамент хозблока, беседку. Бурная жизнь там кипит.

    А здесь опять топят печь в юрте и уголь не горит. Прохладно. Но дизель работает. ЕТЕН заряжается. Народ сидит, разговаривает.

    Вечер и часть ночи прошли в нервных  поисках по связи группы Рустема. Все смотрели на гору, верх ее в облаках. В темноте цепочка фонарей показалась на склоне, как будто под вершиной. Это еще кто? Они двигались вниз, останавливались. Мы пытались им сигналить фонариками. Потом огоньки спустились ниже. Стало ясно, что эта группа идет сюда. Андрей сходил к соседям, установил связь. Оказалось, что это их группа – вроде бы чехи, кто-то спускался на лыжах, чуть ли не прямо с вершины. Или хотел спускаться. В общем, все нормально.

    Рустем с дамами пришли к палатке на 6200 ночью, к 23.00. Но пришли. Тогда мы пошли спать.

тропим

    Вышли на Липкина в 9.40. Андрей и Света, плюс два клиента из Канады (Костя, 63 года и его сын) ушли в 4 утра в лагерь 2. Мы по знакомому пути вышли к кулуару, сопя, продрались по сыпучей осыпи к скалам. Дальше пошло веселее. Приятное лазание по уже знакомым ходам. Стенки, полки, камины, кулуары. В 12 мы остановились на скальной полке, и, греясь на солнышке, наблюдали их на тропе под Сковородкой. Трещины они прошли. Идут медленно.

    Вышли на связь. Послушали доклад Светы. Вот, Москва вышла на связь. Света оживилась.

    – О, Москва. Ну и как там у вас, в лагере?

    – Как в лагере я не знаю – мы на скалах. Вас наблюдаем.

    Ответом нам было молчание. Ну да, спали мы долго, но не до такой же степени. К 13 почти прошли кулуар. Дважды пили чай. Отдыхали – рюкзаки тяжелые. 8 часов труда. Скалы, кулуары, осыпи. А потом пошли снега. К ним применили кошки и тропежку на взлетах.

    К 18 дошли до палатки. Внутри несколько луж – где затоптали дырки от ледоруба. Высушили, разложились, и стали готовить. Много чая и еды. Воды сегодня потеряли немало.

спуск после холодной ночевки

    Выспались хорошо. Солнце заставило встать в восемь. Иней на пологе растаял и стал капать. Сбор. Сушка палатки. Выход в 10. Сначала пологий жесткий снег. Подошли к снежному склону. Здесь начался подъем под Метлу. Через заснеженные ледовые сбросы. Рваный такой ледопад. На вид вполне проходимый. Достали веревку, связались и начали топтать склон, набирая высоту. Потом начался мокрый глубокий снег – палка проваливается, ноги проваливаются. Крутизна постепенно растет. Пыхтение растет. Тяжеловато.

    Тогда мы захотели идти между ледовыми стенами. Может быть, там твердый снег, лежащий на льду. Я поднялся к ледовой стенке. Снег глубокий и крутой. Попытался обойти стенку – снег по пояс, и опять крутой. Вот ведь. Пошел траверсом вправо, к соседней стенке, может там проход более твердый.

    И шагов через десять понял, что стою на доске. Палка проткнула мягкий снег, потыкалась в твердый слой. И вдруг провалилась куда-то в глубину, по самую ручку. Внутри похолодело. Да там же, подо мной, снежный порошок, на котором неизвестно как держится твердый слой. Осторожно, не дыша, как по минному полю – назад. Опираясь руками на снег, чтобы уменьшить давление, я развернулся и поставил ботинок в свой след. Плавно перенес туда вес, поставил ногу в следующий след. Так, кошачьей походкой вернулся к ледовому выступу. Ваня с интересом наблюдал снизу. Наверное, идиотское зрелище, мелькнуло в голове. Под нами солнечный снежный склон, внизу плавный выкат. Может, и пронесет, если не закатает в трещину. А еще доска может и кости переломать. Перспективы, однако.

    Достал  ледобур, закрутил, карабин, веревку  прощелкнул. Уф-ф, отлегло. Принял Ваню, выпустил его на всю веревку влево, в обход этих опасных, как оказалось, ледовых стен. И мы пошли по снежным полям в обход, умеренно проваливаясь, и меняя друг друга. Тяжело тропить на подъемах. Нормальные герои всегда идут в обход, а? И порой это бывает правильно.

    В 15 пили чай, сидя на рюкзаках на снежном  склоне над ледовыми сбросами. Жара. Голоса в рации рассказывали, как они дошли до жизни такой. Андрей взял свою заброску на тропе, прошел по полям под склонами вершины, и ночевал в конце траверса. Теперь он идет вверх под Метлу – видим точку, которая ползет по центру крутого склона. Света сказала, что они идут вниз – клиенту стало хуже. Гребень Липкина сверху выглядит как длинное плато. Ясно, почему в девяностом группа сочинцев сделала по нему круг в непогоду. Раздельная еще освещена солнцем. Под ней и правее на склоне видна цветная россыпь палаток. Сковородка теперь ниже нас.

    Пошли дальше по уже пологому склону, чтобы  встать подальше от лавин. Встали в 16 под Метлой на пологой полке среди снежного склона. Концы лавин над нами левее и выше, но не очень далеко. Снегопадов с тех пор не было. Снежная стена с огромным конусом заснеженных скал высится над нами. Конус широкой частью вниз – потому и Метла. Палатку поставили на снежном выступе, немного выступающем из склона. Комфортное лежбище. Мы разлеглись в палатке на ровном участке, поели и попили. Андрей Потапенко черной точкой вверху на склоне. Интересно, почему он не идет вправо, к скалам, а торчит посреди склона?

    Облака появились в районе вершины, и постепенно сползли на склоны. Ветер усилился. Мы примерно на 5600. Связь в 18. Андрей идет вверх. Пошел мокрый снег. Назначили связь на 19.00.

    Повалил снег. Пьем чай. Надел наушники – музыка в ушах. И тут вижу на экране сеть. Ура. Через минуту говорю с Леной с Ленина пика.

    Да  все нормально. Просто сообщить, что  теперь можно позвонить домой  с высоты под шесть тысяч метров. Так ты на даче? Ну, значит на дачу. Всем привет.

    – А вот тебе сюда они позвонить  наверно не смогут, – Ваня пыхтел сигаретой снаружи.

    – Да, пожалуй, не смогут. Хотя вот, сообщение появилось.

    Это МТС предлагает какие-то льготы и  услуги. И здесь достали. Ну-ну.

    Пора  связи. Андрей выше 5800 среди склона в метели. Мы стали его звать к себе.

    – А ты спускайся к нам. Тут по прямой – полчаса, час от силы. У нас тут чай, еда, тепло, музыка. Вот, связь с Москвой наладили. Девочек, правда, нет, но ведь не это главное. Зато место ровное.

    Он  решил идти дальше. Назначили связь  на 21.00 и стали дремать. Однако по связи Андрей сказал:

    – Я тут попал на холодную ночевку. Буду в снег закапываться.

    Ага, вот только этого нам и не хватало. Ночь прошла в тревожных мыслях и встряхивании снега с палатки. Насыпало не столько обильно, сколько опасно. Лавины, поди, притаились.

связь

    Утром небеса затянуты. Вылезли, смотрим наверх. Андрей спускается к нам по прямой линии. Ну, это плюс. Ставим чай. Заодно и сами попьем, размышляя, что делать дальше. По рации мы скорректировали, чтобы он сверху не попал на сброс бергшрунда. Наискось Андрей вышел к мосту, слез по снегу. Пришел усталый, но довольный. У палатки его ждал горячий чай. Ночь провел на склоне под скалой. Ноги закопал в снег, укрылся палаткой. Та еще ночевка, но вроде не поморозился. Спуск обратно по пути подъема, под гигантским склоном вершины его не привлекает.

    Показали  наш путь вниз, на плато Липкина. Объяснили, как найти вход в осыпной кулуар. Следы наши почти засыпаны, но еще видны. Можно использовать, хотя утром снег и так плотный. Он отдохнул, и бодро утопал к теплым юртам. Здоровый парень.

    Начался снежок, ветерок. Это минус. Я хотел, конечно, вверх, хотя бы на Липкина. Но не очень активно. Погода намекала мягко и ненавязчиво. Шли бы вы, ребята, отсюда. Пока целы. Позиция нашей палатки при снегопаде уязвима. Если снега выпадет много, то лавина может достать. Жаль терять высоту, конечно. Ну, что делать. Оставаться опасно.

хорошо сидим – Москва, Урал, Канада

    Мы  собрали рюкзаки, сложили палатку. Пошли вниз. Следы Андрея тоже заметает, но использовать можно. По плато тропа  уже сформировалась. Когда пришли к кулуару, вокруг уже свистела метель, сыпал снег. Прыгнули на осыпь и посыпались вниз. Потоки камней посыпались вниз вместе с нами. Надо вовремя выскакивать из потока, а то затянет. Да и вверх посматривать – не прилетит ли сверху чего покрупнее. Но сверху летят только потоки снега, подгоняя нас к людям.

    Спустились  на ледник и без особых приключений  пришли в лагерь на 4400. Снегопад усилился. Горы скрылись. Да, вовремя смыться никогда не поздно. А то сидели бы сейчас в ожидании прибытия лавины. А здесь можно сесть в юрте на скамейку. И народ постепенно подтягивается.

    Вечером начинается самое прекрасное время  в любой экспедиции, когда народ  собрался внизу. Снега и высоты позади. Можно разговаривать в тепле, а снаружи непогода. А здесь  течет неторопливый разговор и темы интересные и в человеках благоволение. И даже когда дизель перестает тарахтеть, и лампочка гаснет, то можно в темноте зажечь свечи и продолжить беседы.

   16.08.08.

    Соседи, кто сходил на гору, оставляют свои запасы продуктов. Некоторые сбили  ноги в кровь, поедут вниз на лошадях. Лица просветленные – мечта сбылась, а что лошадь, так это дешевле вертолета, и спокойнее ковыляния по склонам через боль.

    На  этот раз Ваня остался наверху, а  я пошел вниз. Дошел за пять часов. Река журчит ласково. Тропа с перевала Путешественников только оттаяла от снега. Спуск по жидкой грязи. Кое-где тропа осыпается на склон, но идти можно. Тропу берегут, ведь это вьючный путь грузов вверх и вниз, т.е. деньги караванщиков. Раньше мы карабкались по осыпям, и этот кусок был один из наиболее противных. Особенно по началу, когда еще здоровья нет. Я даже уходил вниз по леднику, где нашел снежный мост через реку, рядом с Луковой. Страшновато, но мост оказался надежным. А сейчас я его видел на схеме.

    Размышляя об этом, я уже шел по тропе  вдоль зеленых склонов. Подо мной в дымке ждал Ачик-Таш с лагерем, пивом и баней, а далее простиралась Алайская долина. После спуска на Луковую нога в бедре опять заболела. Кое-как доковылял, опираясь на палки. После снежных пейзажей наверху, здесь меня встретили красные осыпи пополам с зелеными склонами. Прошел мимо всех лагерей, юрт, магазин даже есть. На дороге стоит самолет АН-2. Завтра полетит. Наверное. Пересек лагерь за забором, обошел озеро. Нашел калитку в заборе, закрыл за собой. Хоть коровы не ходят на эту территорию, подумал я, и начал беспокоиться, что эти зверюги растоптали на этот раз в наших палатках.

    И вот подо мной палатка. Спуск по склону, можно скинуть ботинки, найти  пиво. Переодеться, сесть, и любоваться пейзажем. И кальмары к пиву припасены. И вообще жить хорошо. Только вот у помойной ямы валяется корова. Явно не загорает. Оказалось, подавилась полиэтиленовым пакетом. И теперь никто не знает, что с ней делать, кто ее хозяин. Бедная животина. Сколько мы их камнями гоняли, но помойка притягивает как магнитом. Наверное, это лучше сочных лужаек. Но не до такой же степени.

    Вечер прошел в юрте за разговорами. Фирма привезла ветеранов на годовщину первого восхождения на пик Ленина. Весьма благородно. Седые альпинисты с глазами юношей жадно смотрят вокруг. Здесь прошли молодые годы. Наверное, лучшие годы. И вокруг старые друзья, многих из которых давно не видел. И когда еще увидишь. И вспоминаются былые приключения в горах и вокруг них. И друзья, которых сегодня нет здесь, и кого уже нет совсем.

    17.08.08.

    Утро  прекрасное. Верхушки гор еще белые. Принес воды, постирался у палатки. Вымыл голову, да и сам почти весь помылся. Баня будет вечером. Там не жарко, да и будет ли еще. Развесил барахло по палатке, и пошел к юрте общаться с народом. Там вовсю кипит базар перед отъездом. Отъезжающие продают недорого, а порой и дарят, отслужившее снаряжение.

    Продаются и местные сувениры. О, вот это мне подойдет. Купил себе и Славе майки – на них пять вершин, семитысячники СССР. Есть, что вспомнить.

    Ветераны  гуляют по окрестностям. Андрей Потапенко уже здесь, ждет машину вниз. Оказывается, где-то идет война с Грузией, даже авиация летает. Или уже все закончилось. Вот ведь. Здесь же Андрей из местных. Наверху он говорил, что собирается с сыном пройти под ледопад, где видны останки погибших в девяностом, а потом спуститься по леднику. Я им еще про снежный мост через реку у Луковой поляны рассказывал.

    – Привет, ну, и как успехи, что нашли?

    – Да мы сейчас, когда под ледником прошли, кости видели. Куски тел вытаивают. Кто это – так не определишь. Прошло 18 лет. Вот – отсняли на фото.

    – Не, спасибо, смотреть не буду. Мне хватило этого в Армении на землетрясении. В 1988 две недели откапывали, грузили, гробы там, родственники…

    – Ну, и что с этим делать? Они же каждый год новые наверх выходят. Собрать – и на экспертизу, с родственниками связываться? Где их теперь найдешь?

    – Вон у прибалтов две девушки с родственниками приехали – на вид лет по 18-20. Я их на леднике встретил. У них здесь отец погиб. Одна заболела – наш док Хикматулла подлечил, чем мог. Вниз отправили, кажется, на лошади.

    – Надо на морене яму выкопать, относить туда по мере вытаивания, и закапывать. Не каждый, конечно, это выдержит. Но будет братская могила, по человечески. Лучше, чем они лежат, на леднике.

    За  печальными разговорами не заметили, как небо постепенно заволокло. Поднялся ветер. Туча приползла из Алайской долины, как обычно. И вскоре началось. Я пошел снимать вещи с палатки. Они практически высохли, я все закинул внутрь. Лезть внутрь? Пойду лучше посижу в юрте. Разговоры с людьми, которых когда еще встретишь, интереснее радиоприемника. О бане можно не думать.

    Уже пока шел к юрте мимо волейбольной площадки, картина быстро менялась. Ураганный ветер со снегопадом обрушился на мирную зеленую долину. Из юрты вылезать совсем не хочется. Чай, разговоры. Вечер провели с Сашей в ловле Интернета по моему коммуникатору. Пока свет есть, мы в сети. Успели принять их почту, пока на карте деньги не закончились.

    Потом до поздней ночи вспоминали с Рустемом друзей и знакомых. Пили не только чай. И тех, кто есть, и кого нет. Дошли и до моей Ольги. Скоро 19 августа. Но вылезать из юрты надо. При свете фонаря по хрустящему насту добрался до палатки, стряхнул лужи с полиэтилена, и полез внутрь, к спальнику. Заснул под музыку.

    18.08.08.

    Вылез с рассветом. Палатка обледенела. В ведре лед. Сбил с палок куски льда – все облепило. Все склоны вокруг покрыты ледяной коркой. Сделал чай, залил термос. Лариса угостила сыром. Собрал рюкзак. Ветераны вылезли размяться и смотрели на меня одобрительно, хотя с легкой завистью:

    – Куда спешишь? Через час растает, тогда и пойдешь?

    – Это будет неинтересно. А так – интересно. Ну, пока. Здоровья всем и удачи.

    Я воткнул палки в блестящий  льдом травянистый склон, и начал  свой путь вверх. Ближе к Луковой луга вокруг стали обтаивать, приобретая привычный вид. У родника даже появился в воздухе запах дикого лука. Не спеша перелез перевал, и пришел к реке. Перешагнул, стараясь не ступать на обледенелые камни. Вторая река течет в берегах из ледовых слоев. На этот раз путь не показался тяжким. Еще месяц, и можно легко ходить. Шутка.

    К трем часам пришел в лагерь. Нам разрешили спать наверху в штатных палатках, что неплохо. Можно свою не таскать.

ледопад

    Проснулись  с рассветом, вышли в 7.30. Мороз. Прошли ледник, одели кошки перед подъемом. Солнце застало нас, когда мы уже вышли на ледопад. Среди трещин и разломов проложена мощная тропа. А в наше время здесь не было ледопада. Мы съезжали по склону, когда размякнет. Кто на ногах, а кто на чем попало. Пройдя первый слой трещин, уселись на отдых. Нас догнал Виталий. Пока разговоры, фото и видео. Пейзажи и просторы. Я обернулся, чтобы снять на фото двойку в ледовых разломах под лучами солнца. Видеокамера скользнула с рюкзака, и поехала по мягкому снегу. Заорал. Виталий обернулся и мягким движением накрыл камеру, которая проезжала мимо в сторону трещины.

ледопад

    – Уф-ф, ну как тебя благодарить, спаситель?

    – Да ладно. У иранцев дорогая камера улетела в трещину. Много денег  давали, чтобы достать. Но мы ее так  и не нашли. А твоя пока здесь.

    Через глубокие провалы мы вышли на огромный склон. Тропа по нему идет серпантином. Началась жара на весь день. На площадке в верхней части склона собрались несколько групп. Одни вниз, с огромными рюкзаками. Это наши. Другие вверх, просто с рюкзаками. Это голландцы. Девушка с невероятно длинными ногами. Ей бы на подиуме рассекать, а вот ведь, снега месит. Как все.

лагерь 2 за Сковородкой

    Дотащились  до россыпи палаток. Нашли среди  них знакомых. Время еще есть. Жара спала. Поели, попили. А не пойти  ли нам дальше? Говорят, под Раздельной стоит пустая палатка. Есть еще на плече над нами, но там живут. По раскисшим следам поднялись на взлет, прошли мимо палаток, поднялись на снежный купол. Дальше широкий гребень упирается в крутой взлет к вершине. Но это будет завтра, а сегодня нам надо найти палатку и переночевать.

    Прошли  по гребню, открылся снежный склон к взлету, а в его начале стоит палатка. Да, но рядом видны вещи. Облом, место занято. Хозяева в палатке оказались добрые люди, пустили нас переночевать. Хотя и тесновато. Егор Надымов и Слава Соковых. Они участники сбора Галины Новоселовой из Томска. Всего их около 60 человек. Есть же места, где живет альпинизм. Вечер прошел в еде и разговорах. Они собираются завтра в сторону вершины. 

лагерь 3 на Раздельной

    Утром, как договорились, хозяева ушли первыми. Мы притаились, чтобы не мешать сборам. У них есть шанс достичь вершины. У нас, наверное, тоже есть шанс. Но сначала надо залезть на Раздельную. Туда ведет вертикальная тропа и какой-то странный серпантин вокруг нее.

    Мы  прошли пологую часть в ласковых лучах утреннего солнца. Начался подъем. Серпантин оказался удобен. Карабкаться по высоким спусковым следам тяжело. А тут прошел вправо, прошел влево. Да, проваливаешься, но идти можно. Ваня постепенно отстал. На тропах он быстрее бегает. Верх дается с трудом. Зато видишь, как мало осталось до выхода, и как много уже пройдено.

путь на Раздельную

Андрей Петров

    Вершина встретила морозным ветром. В жесткий  наст закопались палатки. Да их тут  десятки. Прошел в дальний конец, нашел пустую палатку, по всем признакам – наша. В ожидании Вани подремал в ней. Когда он пришел, отправился дальше. Спустился на перемычку, поднялся до середины склона на 6400. Отсюда открылась величественная панорама Центрального Памира. На гребне вершины видны снежные флаги. Ветер там. Плохо, наверное, ребятам, мерзнут они.

    Вспомнил, как в 1991-ом году мы поднялись на 6400 с Леной Кузнецовой. Сейчас-то весь склон снежный, а тогда слева  была осыпь. И начался штормовой  ветер. Плато перед нами заметало на глазах. Оттуда не все возвращались. Она хотела к вершине. Вот, смотри, вниз вдоль камней путь виден. А по плато – скоро будем плутать. И мы пошли вниз, к палатке на Раздельной. С юга на гребень вылез парень с большим рюкзаком и гитарой в чехле. Сел спиной к ветру и стал ждать своих. Это туристы идут из Саук-дары в Алайскую долину. Пик Ленина мог бы стать у них «выходом на обзорную вершину». Но не в такую погоду. Туристам не разрешали восхождения, потому что это альпинизм. Правда, горы не знали, что мы их разделили на туризм и альпинизм. Ночью отдали маленькую палатку соседям – они сожгли свою. Это в такую штормягу. Но эта палатка затыкала дыру в нашей палатке. Остаток ночи пришлось затыкать дыру собой. Веселое было время.

Иван Хлюстиков

гребень вершины

    Вернулся  к палатке. Полюбовались пейзажами через объектив и очки. На вершину идти все равно времени нет. Пошли вниз. У палаток уже копошился народ. Кто проснулся, кто поднялся снизу. Нашли общих знакомых, обменялись впечатлениями. И пошли вниз, каждый пробивая свою траншею вдоль пути подъема. Ваня дождался меня у палатки. Мы собрали оставленные вещи. Он быстро ушел вниз. Меня еще напоили чаем на плече. Правда, он долго кипел. Тем временем, я пытался поймать сеть на коммуникатор с высоты. Вышку отсюда видно. Но успеха не было. К закату пришел в лагерь два, и мы залезли в палатку, забитую чьими-то вещами. Пока расположились, пошел снег, вершину заволокло. В общем, мы все правильно делаем. Да и времени до самолета в обрез.

    21.08.08.

    Пока  завтракали, с Раздельной сошла огромная пушистая лавина, которая покрыла  облаком пол склона и рассосалась по склону далеко от лагеря. Когда мы собрали рюкзаки и двинулись вниз, первые группы уже поднимались к гребню на Раздельную.

    Связь наступила, когда мы уже почти  прошли плато Сковородки. Какой-то «Восток» явно голосом Ханифа сообщал, что все у них нормально. В трекинг они пошли, что ли? Вышли на перегиб, под нами распахнулся огромный снежный склон до ледника. Где-то внизу прятались лагеря по моренам. На склоне пока никого. Стало жарко и я сел снимать флиску. Ваня быстро ушел вниз. Я двинулся следом солидной походкой человека, которому спешить некуда. Тем более, что быстрее этот человек идти и не может. Перед поясом трещин тройка голландцев обогнала меня. На верхней трещине они пересеклись с группой, которая шла наверх. Пока они пропускали друг друга, я как раз прошел серпантины.

    Впереди шествует девушка с засученными  рукавами. За ней тянется веревка, в которой сзади копаются три  джентльмена. Подойдя ближе, я резко  ушел с тропы кошками  по склону, обходя всех. Ба, да это же фигура человека, похожего на Ханифа! Стало быть, девушка, мимо которой я проскочил – это Света. А кто еще будет с голыми руками под высотным ультрафиолетом ходить?

    – Привет, «Востоки», как ваша жизнь, какие  планы?

    – Вперед и вверх, – отчеканил Ханиф.

    – А там, невесты белокурые в награду будут нам – подхватил я.

    – Ну да, – растеряно кивнула Света, в том смысле, а почему бы и нет.

    – Страшно, аж жуть, – завершил я попурри  из Высоцкого. – Ладно, нам уже  пора вниз. Всем привет. Спасибо за гостеприимство, удачи вам и погоды. Пока.

    Аккуратно распираясь палками, перешагнул трещину  по неудобным ступеням. Встал над  ней и посмотрел вниз. Глубоко, но не так, как в том году на Хане. Где у меня улетели палки. И  рукавицы. За трещиной достал камеру и  стал снимать «Востоков». Камера сначала захотела чистящую кассету (совсем свихнулась, где я здесь ее возьму?), но потом вдруг заработала, и чего-то сняла. Без проблем прошел лабиринт трещин, ледовый склон. Раскланялся с очередной двойкой соискателей вершины, спустился на ровный ледник и снял кошки.

    В лагере нас ждали банки с пивом, кальмары. Нельзя было дать им испортиться. Ну, мы и не дали.

    Домой. 22.08.08

    Со  всеми распрощались и ушли не очень  рано. В первой реке еще была корочка  льда. Вторая река уже работала. Лезть  в переправу не хотелось. Нашли выше огромного камня место, перешли по камням, опираясь на палки. Спустились к основанию тропы у переправы, и стали отдыхать, заодно делая постановочные кадры как бы переправы в этом месте. Тут примчались сверху две Лены из соседнего лагеря. Они бодро ткнулись в реку перед нами – мы же сидим, наверное перешли. И отступили. Поток, однако. Мы махнули им в сторону камня, и они ушли туда. Кричать бесполезно – грохот реки перекрывает все. Ваня пошел за ними следом.

    – А ты куда, остановил я его. Помогать? Сейчас их будет проносить мимо нас, тогда и выловим.

    Шутка удалась. Приехал джигит на лошади, перевез девушек. Вскоре они уже  обогнали нас на подъеме и умчались дальше по тропе. Я двинулся не спеша, останавливаясь на траверсе для фото и видеосъемок. Красивый хаос ледника подо мной впечатляет.

    Телефон начал вызывать, когда я поднялся на перевал Путешественников. Никого не слышно – видно до зоны приема еще далеко. Ага, мама, жена, дочь. Полный комплект жаждущих общения. И не по одному разу. Однако всякий раз бегут секунды по экрану, пока идет звонок, пока пытаешься отвечать. В итоге денег эта имитация общения сожрала много.

путь домой

путь домой

    В лагере связь установил, всех успокоил. Нас вечером пригласили на ужин. Пива осталось много. Все хорошо, но в конце съел какую-то приправу. И напоролся на приступ аллергии с удушьем. Пришлось искать лекарства и бороться со своим здоровьем. Нехорошо.

    23.08.2008

    Встал с рассветом. Собрал в коробки  и пакеты разбросанную накануне аптеку. Во время приступа аллергии, отека с астмой, помог ингалятор, таблетки. Надя еще супрастин принесла. Чего съел такого – непонятно. Отпустило быстро, но отек горла еще ощущается.

    Солнце  спустилось со склона на поляну. Иней на палатке растаял, я стал перемещать вещи на свежий воздух. Принес Ване воду, получил кофе с Петром Первым на паях.

    Рустем сказал, что пик так сверкает по утрам уже несколько дней.

    За  несколько рейсов перенесли оставшиеся продукты на кухню, прочее на помойку. Ваня еще собирался, когда пришла автобусная машина с пятью французами. Рюкзаки Вани быстро перенесли Рустем с Сергеем, запихнули в бусик. Фото на прощанье, объятия, и благодарность дружной команде. По местам и поехали, махая руками оставшимся.

    Алайскую  долину переползли по каким-то направлениям, похожим на видимость дороги. Затем бросок в полсотни километров до Сары-Таша прыжками по кускам асфальта. Горы Заалайского хребта в дымке стоят вдали как вкопанные, провожая нас.

    Французы  молчали всю дорогу и не снимали  темные очки. Видно, что-то у них случилось. У погранзаставы плотный военный заглянул внутрь и приветствовал нас:

    – А что там наверху, умер кто-то на Ленина? Молодой, 27 лет, сердце остановилось, что ли? Не знаете? Вроде утром на самолете отправили.

    Мы  переглянулись. А сколько лет  клиенту Ханифа и Светы? А может  погранец о старых событиях говорит – кто знает? С Талдыка покатили вниз по серпантинам грунтовой дороги. Фуры из Китая пылят так, что в салоне облако. С 4200 спустились на 2260 (по JPS).

    Обед  в дороге после арки. Все там  же, но чайхана другая. Наш знакомец с перевала уже здесь, шустрый официант. За средненький обед с пивом с нас взяли по 300 рублей.

    Дальше  пошли броски от рытвины до колдобины. Вскоре солнце ушло за горы. На закате поднялись на перевал за Гульчи. И покатили вниз. Перед Ошем стемнело. Как въехали в город – не заметили, просто стало больше машин, и появились перекрестки. Город во тьме – электричество экономят. Только свет фар и гирлянды фонарей над центральной улицей. В переулке с третьего захода нашли частную гостиницу для французов, чистенький дворик.

    Приехали в дом Достук Трекинга, как домой. Имиджон встретил радушно. Нам дали много плова, блюдо целое. Вкусно, но все съесть мы не в силах. Душ – сбывшаяся мечта. Затемнение действует – теплая вода быстро кончилась, прохладные струи стекают по слегка похудевшему организму. Все равно приятно. На улице тепло. У нас еще три банки пива и неторопливые ночные разговоры.

    Машина  пришла в три ночи. Иминжон слез с топчана, обнялись. Он передал привет своим друзьям из МАЛа, где когда-то работал поваром. И мы поехали в аэропорт, где провели томительные предрассветные часы в ожидании рейса. Надо было поспать хоть часок-другой.

    А потом мы вернулись домой. Лето перезимовали. Хорошо отдохнули, только устали. 

Послесловие 10.10.2008

Андрей, привет! 
Как здоровье, дела? Надеюсь уже давным-давно "отошел" от  горы. Несколько раз пытался с тобой связаться  в Ачик-Таше, но ты всегда "только что ушел". Как вас встретили в ВС? Все ли было в норме? Я в этом году что-то приболел, поэтому врачи мне не разрешают поездки в горы. Надеюсь, что  это временно. 
Сейчас производим взаиморасчеты с Иминжоном. Сообщи, какой сервис он вам предоставил и сколько вы ему заплатили. По предварительным расчетам вы ему переплатили и мы хотели бы вернуть вам часть денег. 
Всем общим знакомым и жене - большой привет! Наилучших пожеланий! Николай 
Николай, пламенный привет!

От горы отошел, фото сделал, несколько высылаю - Лариса вроде просила общее фото у автобуса. Есть также видео, но нет времени перекачать его на ДВД.

В БС встретили  хорошо, на 4400 в Л1 Ханиф и Сергей бесплатно выделяли палатку, что было полезно, когда мы свою поставили на Липкина. Порой кормили и поили. В итоге пиво допивали перед самолетом у Иминжона.

Иминжон встретил и проводил радушно. Туда - машина из аэропорта, накормил, деньги ночью поменяли - пригласил банкира - спать уложил. Утром джип на двоих, заехали за продуктами, обед в пути бесплатно, вечером в БС. За 10 км лопнула шина на закате, но это мелочи. Базировались в Иркештам-туре, хорошая команда узбеков, дружная и организованная. Привозили на юбилей ветеранов.

Обратно ехали в бусе в французами, за обед в пути платили. Приехали к ночи, Имиджон хорошо накормил. Доставили  нас везде точно и в срок. В этот раз в горах максимум времени. У нас нет ощущения переплаты.

У меня третий год болит правый тазобедренный сустав - мешает ходить, но с палками ничего, расхаживается. Для аклема таскали все на себе из БЛ, ишаков и лошадей, не использовали. От сердца пей панангин и по возможности ходи больше. В движении мельник жизнь идет, в движении - то ли Шуман, то ли Шуберт.  
Привет всем твоим от меня и Вани, а также Славы и Юры. Береги себя, всего доброго - Андрей Петров.