http://www.7summits.ru

Это было немного зловеще - такая была вокруг тишина, когда мы с Пасангом вышли из палатки. Я привык к сильному ветру, который трепал наши палатки в прошлом году, но сейчас было абсолютно тихо снаружи. Никакого ветра! На руках у меня были только легкие TNF рукавицы из виндстоппера, и мне не было холодно. Когда я увидел, что Линкольн готов к выходу, я вышел вперед, за мной потянулись Пемба, Томас, Пасанг и далее Линкольн с его шерпами. Было совершенно темно, не было луны, и небольшие бесформенные облака внизу гасили отражение снежных гор.

Схема из MountEverest.net

Вскоре мы все были шокированы, увидев на тропе перед собой две ноги в новеньких ботинках «Millet», таких же, как у нас, как и у большинства альпинистов. Это было тело Дэвида Шарпа, о котором столько много говорили в последние дни как специалисты, так и те, кто ни разу в горах не был. Понимание того, что это было новое тело, оставленное на маршруте, пришло быстро, так как я знал, что вышел на маршрут первым этой ночью. Сразу за Дэвидом лежали «зеленые ботинки», индийский альпинист, умерший год назад, но всё также лежащий скорчившись, ногами на тропу...В этом году это зрелище подействовало на меня сильнее, чем в прошлом, когда мой мозг работал не так ясно..

Тем временем Линкольн с шерпами вышли на крутой участок Второй ступени, мы видели огоньки их налобных фонарей, мигающие на темной скальной стене прямо над нами. Альпинисты знают, хотя часто информация в разных местах дается неправильно, что лестница – это не главная проблема Второй ступени. Сейчас самым сложным является нижний участок на подходе к лестницам. Преимуществом темноты, однако, было то, что мы не видели грандиозной пропасти, которая была рядом, а также результата недостатка сил и опыта - лежащих внизу тел погибших. Я шел первым, вытаскивая Томаса в этом трудном месте, в том время как Пемба подталкивал его сзади. Томасу требовались значительные усилия при движении, но его длинные ноги были явным преимуществом. Когда мы прошли лестницу, то не сразу остановились, а прошли немного дальше в поисках удобного для отдыха места. Ветер немного усилился, но этого было достаточно, чтобы промерзнуть до костей, и теплые рукавицы «BD guide» пришлось надеть, чтобы сохранить руки во время питья чая и отдыха после усилий по прохождению Второй ступени. Между тем было уже 6 утра, и солнце наконец выглянуло из-под одеяла облаков, покрывающих Тибет и Непал. Вверху мы видели, как Линкольн и его команда поднимаются на Третью ступень и как они отдыхают на ее верху.

Томас и Пемба на подходе к Третьей ступени

Вдруг мы с Пембой заметили, что Томас, шатаясь, направился к краю снежного гребня выше 3-й ступени. Мы натянули веревку, и Томас не смог продолжать движение, которое вело его к обрыву в сторону Канчунга. Мы подошли к нему, узнать, в чем дело, и увидели большую дырку в его кислородной маске, как раз снизу, откуда подается кислород. Пемба сразу же отдал Томасу свою маску, и через несколько секунд тот пришел в себя. Мы отдыхали и отмечали, что всё еще идем с неплохим временем, несмотря на то, что напряженный подъем на Вторую ступень и замедлил нас. Еще не было и 8 часов, а мы уже вышли к финишному снежному треугольнику, отсюда до верха было менее двух часов «нормального» движения, и мы укладывались в расчетный график.

Я спросил Томаса, он пришел в себя, сказал, что чувствует себя лучше, что без очков видит больше и что думает, что дойдет. Однако язык его тела говорил убедительнее, чем его слова.

Итак, в 50 метрах по вертикали от вершины (каких-нибудь 20-40 минут хода) я принял решение повернуть. Прошлый год меня многому научил, и я обещал многим людям, что поверну даже в пяти минутах от вершины, если что-то будет складываться неправильно. Эверест имеет обыкновение притягивать к себе, он заманивает в ловушку, иногда навсегда, я не собирался позволять Томасу попасть в ловушку. Горы будут продолжать стоять здесь, мы и так сделали больше, чем от нас ожидали многие. Мы повернули около 9 часов утра, и я позвонил вниз в АВС Алексу и команде, чтобы сообщить о своем решении.

Пемба и я привязали Томаса на короткую веревку и повели по крутому снежному склону, постоянно останавливаясь, так как он был полностью истощенным и уставшим, что часто бывает вне зависимости, достиг человек вершины или нет. Хотя Томас последние 4 дня выглядел очень сильно, сейчас он, казалось, вернулся к первоначальному своему медленному ритму. Но тогда он мог идти хотя и медленно, но без остановок, что позволило бы нам без проблем спуститься на приемлемую высоту. Мы уже договорились заранее, что будем идти вниз до высоты 7700 метров или лучше ниже, даже если придется идти ночью.

Спуск через Третью ступень

Вид вверх, Линкольн и шерпы на спуске

Пемба спускается со Второй ступени

Итак, едва справившись с участком, я был вынужден снять рукавицу, чтобы держаться за зацепки так, чтобы натянутой веревкой помочь Томасу пройти это место. Мы спускались уже три часа, в этот момент я был доволен, что мы покончили с самым сложным и опасным участком, когда он проходил последние метры спуска. Пемба всё время ему помогал, но он не мог предотвратить того, что Томас запутается кошками в веревках в самом низу. Томас, казалось, запаниковал, Пемба пришел ему на помощь, распутав веревки. Когда Томас полностью успокоился и, казалось, просто отдыхал, я попросил Пембу проверить его кислород, так как по моему расчету он должен был уже скоро закончиться. Пемба согласился и подтвердил, что осталось только 10 бар, что достаточно только на 15 минут работы. Томас стоял на хорошем месте, и я сказал ему, что Пемба заменит баллон и что не надо двигаться.

Прежде чем я ответил или сказал что-нибудь, он закрыл глаза, наступил коллапс, Томас упал и начал скатываться вниз. Так как мы были связаны, я держал его плотно, так, что он начал падать в моем направлении и одновременно в направлении пропасти. Мне удалось удержать его от падения, но я не смог предотвратить его сползания (с его 90 –килограммовым весом), так как я сам едва стоял на склоне без всякой опоры. Я просил Пембу помочь, но он посмотрел на меня и сказал: «Томас мертв», как будто бы это был четко установленный факт. Я медленно ослабил веревку так, чтобы покинуть свое место и спуститься к Томасу, он находился в нескольких метрах ниже тропы, на крутом скользком склоне. Я связался с Алексом по рации, и тот спросил, могу ли сделать массаж сердца. Но Томас был внизу и сбоку, головой вниз, и как я ни старался, я не мог его поднять, я сам почти съехал вниз по склону, удерживаясь только за ту же веревку. В этот момент я увидел, что его лицо было залеплено снегом, и что если он и был еще жив, то уже не мог дышать. Скотт Уолламс, ведущий гид DXCP подошел и предложил помощь (еще раз спасибо, Скотт, ты молодец). Вместе мы привязали веревку к рюкзаку Томаса и развернули его головой вверх, так что смогли увидеть и коснуться его пепельно-серого лица.

Эта акция продолжалась несколько минут, но и за это время мы несколько раз останавливались, чтобы подышать кислородом, мы чувствовали себя полностью утомленными. Скотт и я искали признаки жизни – пульс, дыхание, реакция зрачков, но только могли установить, что Томас умер, вероятно, в тот момент коллапса, с которого прошло минут 15, время бежит быстро в таких обстоятельствах. Мы оба выбрались на тропу, где какое-то время я просто молча смотрел в пустоту, пытаясь осознать, что произошло. Затем Алекс вышел опять на связь и сказал, что Линкольн чувствует себя плохо, у него проблемы на спуске. Со мной было 2 шерпа, поэтому я послал Пембу, который был сильнее, наверх помогать команде Линкольна. В этот момент я не думал, насколько это серьезно, даже если мне это говорил Алекс, я просто пропустил это, углубленный в свои переживания. У Томаса было кровоизлияние или удар, возможно вызванные высотным отеком головного мозга, однако отек обычно не бывает причиной неожиданного коллапса, сразу после того, как человек спустился практически сам по сложному рельефу. Алекс сказал, что нужно сделать фотографию, поэтому я спустился вниз к телу, которое все еще висело на веревке и сделал снимки. Я никогда так не боялся их делать, как в этот момент.

Я поднялся вверх и сел рядом с Пасангом, который казался скорее усталым, чем пораженным произошедшим. По рации мне говорили, что нужно срочно идти вниз, чтобы самому быть в безопасности, и я медленно, как во сне, пошел вниз по тропе. Пасанг много раз останавливался, и когда мы достигли поворота на спуск к лагерю 3, я сказал ему, что ухожу вперед. И я пошел прямо в лагерь, где отдохнул немного в палатке, пытаясь опять осмыслить то, что произошло, дыша кислородом и ожидая Пасанга. Когда он пришел, мы натопили немного воды, и я сказал ему, что хотел бы спуститься сегодня в лагерь на Северном Седле или даже в АВС. Что я хочу поскорее покинуть эту проклятую гору, на которой остается столько людей, тех, с кем я делил радость, пищу и воду. Пасанг сказал, что выйдет чуть позже, и я ушел вперед и за час спустился до 7700 м, когда начал идти снег.

Спуск проходил в снежной пелене, как во сне. Каждая скала казалась мне чьим-то лежащим телом, я постоянно слышал какие-то непонятные, странные голоса или звуки. Я был счастлив, когда достиг лагеря на Седле, где мой друг Андрей Селиванов встретил меня и пригласил в теплую и уютную палатку-столовую. Он сказал, что Линкольн умер, я был в шоке.

Два человека, которых я хорошо знал, ушли в течение нескольких часов. Я не мог это осознать, и Андрей дал мне каких-то растительных таблеток, чтобы я заснул. Но я не мог. Я ненавидел эту гору за тот урон, который она нанесла друзьям и семьям людей, которых я был вынужден оставить здесь за тот соблазн, когда ты сам чувствуешь прилив сил во время восхождения, в то время как подлым образом крадутся жизни других людей… Как будто происходит обмен.