Всего отзывов: 0 (оставить отзыв)

Автор: Краснов Игорь, г. Казань

Три «банана-ласси»

Вообще-то ласси - это кисломолочный напиток, напоминающий чем-то йогурт. Банана - из-за бананов, добавление которых придает ласси неповторимый фруктовый вкус, а три банана – ласси - количество заказанного напитка. Этот самый ласси удивительно хорошо освежает в жару, поэтому три заветных слова, вынесенные в заголовок, частенько произносились нами, чтобы однажды, с чьей-то подачи, прочно прилипнуть к нашей команде и дать ей название. Есть же хоккейная команда "Черные ястребы" в Канаде или "Барсы" у нас в Казани, почему мы не могли обзавестись своей гордой вывеской? А то, что мы - команда, не было никаких сомнений, потому, что нас было трое всегда и везде, и всё мы делали втроем, вернее почти всё. Казалось, еще немного, и готова новая ячейка общества, в которой нет разлада, где каждый готов поступиться собственными интересами ради общественного. И все ради дружбы, - понятия, которое в походных условиях надо холить и лелеять. Нам это было легко, поскольку все мы вышли из совсем недавнего прошлого, когда слова дружба и все такое что-то значили. Умение все делать коллективно и не напрягать товарища работало в нас на уровне инстинкта, а потому и ели мы почти всегда одно и то же, да и размещаться в абсолютно пустых гостиницах да лоджах старались в одной комнате. Так мы, три "банана - ласси", и ходили по Катманду в частности и по Непалу в целом, объединенные желанием увидеть здесь то, что не смогли разглядеть миллионы побывавших до нас.

Мы - это Сергей, Наиль и я. Наиль - строитель. На такие пустяки, как походы, раньше не разменивался, работал и читал серьезные книжки. Анализировал жизнь, оценивал людей через их поступки, извлекал выводы из своих ошибок, хотя было желание учиться на чужих. Для этого лучшей профессии, чем строитель, не найти. Имел богатый, а, главное, разносторонний жизненный опыт. Казалось, не было мест и ситуаций, где бы он не «попадал», и не было возможностей, которые бы он не упустил. Без его рассказов о себе и людях наше мероприятие лишилось бы определенного колорита. В большие горы он попал впервые (распивание боржома на одноименном курорте не в счет), поэтому сильнее всего переживал встречу с ними. Но выстоял, несмотря на сильную ответную любовь. К этому походу приобрел гору снаряжения, так что теперь, похоже, будет вынужден ходить в горы, чтобы износить его. Сергей - финансист. Работа эта накладывает отпечаток на человека. Ему приходится уметь считать деньги и легко относиться к ним, особенно к чужим. Именно поэтому ему было поручено распоряжаться нашей экспедиционной казной. Скрупулезность и педантичность в подсчете и контроле предполагаемых трат (ведь финансисты легко берут и трудно отдают) странным образом сочеталась в нем с добротой и благожелательностью. Выводя мошенника на чистую воду, он буквально приводил его в ступор своими подробными записями, что мы съели и почем за прошедшие два с половиной дня. Но, даже имея такие козыри на руках, он все равно соглашался, что завышенная, предъявляемая к оплате цена, тоже правильная, поскольку всегда находил в человеке нечто хорошее, требующее дополнительного вознаграждения. Ровный, спокойный, сильный (был на пике Ленина), прошедший школу спортивного туризма, здесь он был в своей стихии. О себе скажу скромно - я их вдохновитель. Без меня бы они не узнали, что земля - круглая, ничего не узнали бы о Гималаях и никогда бы сюда не попали. Я и сам долго не решался, внимал предупреждениям нашего МИДа, слушался друзей, пока не понял, что маоисты - это надолго, а я - не навсегда. Так и решили – едем, несмотря ни на что.

Время выбрали межсезонное - с начала марта, вроде уже не зима, но и до высокого сезона еще целый месяц. Очень уж не хотелось проситься на ночлег и получать отказ по причине отсутствия мест. Сейчас, по завершении нашего мероприятия, эти опасения кажутся смешными, т.к. недостатка в жилье на маршруте треккинга просто нет. Мы почти всегда были единственными постояльцами. Исключение составляла лоджа в Лобуче, забитая до отказа невесть откуда взявшимися треккерами, да и то потому, что деревушка уж больно маленькая - несколько домов (они же лоджии), да конюшня. Большие проблемы, возможно, бывают в Горак-Шепе, но мы там не ночевали, т.к. это всего в 1,5 часах ходьбы от Лобуче и можно встать чуть пораньше и успеть и на Кала-Паттар, и в базовый лагерь, и вернуться назад в Лобуче, а то и в Периче.

В Луклу мы прилетели 8-го марта утром, первым рейсом "Йети эйр". Как и положено знающим что к чему людям, заняли места слева по борту самолета, чтобы лицезреть Гималаи. Кое-что, конечно, увидели, но самое главное разглядеть не удалось т.к. летели низковато и облака мешали увидеть самые высокие вершины. Зато тропу к Лукле и перевалы на пути к ней разглядели в подробностях. Порой казалось еще немного, - и шасси самолета должны зацепить макушку хребта, сам самолет должен коснуться тропы, упорно карабкающейся по склону. Потом хребет оставался позади, и тропа круто сбегала вниз по склону в темную глубину ущелья, превращаясь в тоненькую желтую ниточку, терявшуюся в темно-зеленом лесном массиве. Мелькнет внизу ленточка реки, - и уже новый склон начинает стремительно набирать высоту, приближаться к нашим иллюминаторам, чтобы в последний момент также сдуться, мелькнуть крышей непонятно как оказавшейся на гребне хибары, и опасть противоположным, уже терассированным, склоном в следующее ущелье. Эта игра в поддавки длится на протяжении всего полета. В конце концов из склонов прорезаются первые скальные клыки, уносящие свои, постепенно покрывающиеся белым снежно-ледовым нарядом, острия все выше и выше к небу. Горы вырастают над нашим самолетиком, раздаются своими километровыми стенами вширь, оставляя нам все меньше места для маневра, словно намекая, что игры закончились. Да это и так ясно. Надвигающийся на нас хребет, увенчанный белыми вершинами высотой за шесть километров уже не облететь.

Ищем взлетно-посадочную полосу на склоне и, с небольшим набором высоты, садимся на нее. Двигатели остановлены, мы выходим из нашего кукурузника и нам хорошо.

Светит солнышко, кругом все зеленое, тепло, а главное- сегодня праздник, и календарный международный, и на душе. Хочется всех любить. Жаль, некого, да и сами никому не нужны. Никого не удивляет, что мы прибыли сюда Бог знает откуда. Все, кто нам дорог, далеко от нас. Зато мы уже стоим на тропе, которая обещает нам много нового, и предвкушение неизведанного гораздо сильнее мыслей об оставленных домах. Скорее к той белой арочке, друзья, пройдем под ее сводами, оставим сомнения и следы грусти, снимем возможные грехи и чистенькие двинемся в страну Шамбалу, о которой узнали и мечтали еще со времен первой гималайской экспедиции наших альпинистов на Эверест в 1982 г.

Уже столько людей прошло этим маршрутом, столько всего написано ими и прочитано нами, что кажется все и так знаешь, что и когда встретится на тропе, откроется за поворотом ущелья. Невольно переживаешь: а будет ли новизна, есть ли смысл ехать-то вообще, если все видено-перевидено в чужих отчетах? К счастью (или к сожалению?) ничто не способно точно выразить все, что происходит в походе. Ни видео, ни фото в любом исполнении не передадут ни масштаб, ни цвет, не говоря уже о запахах и атмосфере походной жизни. У каждого собственное восприятие одного и того же события.

И вот вышли мы из Луклы, несем свои рюкзаки, по идее нам должны предлагать понести их за нас. Так ведь нет никого! Никто не хочет! Хотя написано у других, что все хотят и недорого хотят. Не то, что мы сами не хотим нести наши легкие, в общем-то, рюкзаки, мы-то как раз и не собираемся их никому отдавать, но почему никого нет? Вот вам и первое отличие прочитанного и реального. Справедливости ради следует, все-таки, отметить, что было, было одно предложение, но позднее, когда мы уже успели сродниться с рюкзаками, подогнать их под наши, такие разные спины. И все. Правда и то, что в течение первого дня, со стороны встреченных нами не обремененных грузом треккеров и обремененных их грузом шерпов, было много вопросов насчет наших планов, нашего происхождения и всегда задавался вопрос - почему мы сами несем свои рюкзаки? Мы что, жадные? Если нет, то, может, легкомысленные? Разве мы не боимся заблудиться или умереть от гипоксии? Почему не хотим дать работу местным? Чувства неловкости не было, никто не укорял, потому что решение нести все самим - это наше решение, мы так хотим. Но выходит, что все своих носильщиков нашли, а мы хоть и не искали, нет. И дело тут, как я понял позднее, в том, что шерпам не свойственно навязывать свои услуги, как например арабам или туркам, да уже и нашим. Ты сам должен принять решение. Они будут ждать. Если нужен носильщик - просто скажи, и он найдется. Точно так же, если тебе нужен ночлег, а в деревне, куда ты пришел, несколько лодж, решить, где тебе остановиться, должен ты. Никто не побежит тебе навстречу, не будет хватать за руки, звать к себе. Право выбора оставляют тебе. Максимум, что они сделают - это выйдут на крыльцо и то для того, чтобы показать, что лоджа обитаема, т.к. свет включается только там, где кто-нибудь уже остановился. Но уж если ты выбрал, то тебе рады, особенно когда еще не сезон. Примеров этому тьма. Еще в самолетике в Луклу мы познакомились с хозяином намчебазарской лоджи, который на вопрос, где лучше остановиться, ответил, что везде хорошо. Потом мы ходили в его интернет-салон для переписки с семьями, он был рад, конечно. А на обратном пути в Луклу сам же и предложил воспользоваться другим, ближайшим, т.к. до его салона надо было еще идти, а условия были те же.

…вглядываемся в приметы другой страны, другой религии…

Уже час, как мы идем по тропе из Луклы. Идем вниз, поэтому идти легко, жадно вглядываемся во все новые и новые приметы другой страны, другого уклада жизни, другой религии, обсуждаем увиденное. Ждем, когда на нас окончательно снизойдет благодать. Мы ведь, все-таки, в особенных горах. И благодать на нас снизошла. И была она легкая и светлая, как и пиво "Эверест", расфасованное в бутылки по 0,66 л. Место, где это произошло в первый раз, было возле моста через речку Тадо Коши Кхола, левого притока Дудх Коси, на уютной террасе небольшого ресторанчика.

… Он парил в недосягаемой высоте, в обрамлении крутых скальных бортов …

Верховья притока запирала грандиозная стена безымянного почти шеститысячника, нависавшего над коротким, поросшим лесом, ущельем притока. Он парил в недосягаемой высоте, в обрамлении крутых скальных бортов, украшенных мантрами и разноцветными молитвенными флажками, заставляя нас запрокидывать головы. Разглядывать его было лучше всего, конечно же, лежа, но до этого не дошло. Это была Гора! Думается, что никто еще не сподобился взобраться на нее, и слава Богу. Пусть все в этом прелестном месте как можно дольше останется нетронутым. Здесь нельзя было не остановиться, кругом была нереальная красота, сравнимая, наверно, лишь с красотой оставленных нами дома женщин. Мы с теплотой и благодарностью вспомнили всех их, поздравили, порадовались за них, за то, что у них есть такой светлый весенний праздник. За себя радовались тоже, особенно Сергей, оставивший без единственного мужчины свой коллектив из сорока, а может даже и шестидесяти коллег женского пола. В общем, было впечатление, что жизнь удалась.

К сожалению, такие минуты очень редки и недолговечны. Безжалостный зов дороги, жажда новых открытий снова нахлобучили на нас нашу поклажу и погнали вперед и вверх. Причем, удивительное дело, как бы все ни было чудесно, каким бы райским ни был уголок, какая-то неведомая и все растущая сила рано или поздно вытесняет из тебя негу, освобождает из плена ничегонеделания твое сознание и тело и, в конечном счете, выгоняет на тропу. Происходит это все постепенно, исподволь, совершенно незаметно для тебя. Просто в какой-то момент к состоянию нирваны вдруг начинает подмешиваться нечто, вызывающее беспокойство, оно крепнет и, в конце концов, начинает доминировать, перерастая в уверенность, что так дальше продолжаться не может. Как будто красный глазок индикатора подзарядки аккумулятора вдруг сменяется на зеленый, сигнализируя, о том, что дальше это делать бессмысленно.

Похоже, это местечко возле моста через Тадо Коши Кхола и в самом деле обладало колоссальной энергетикой, т. к. мы, подойдя к Пакдингу (или Пхакдингу или вообще Факдингу) решили, что еще не растратили походный пыл и потопали дальше, добежав в этот день до Монжо. Большая часть путешественников останавливается именно в Пакдинге, и думается, что это правильнее всего. Потому что, во-первых, полученных впечатлений для первого дня больше, чем достаточно, а во-вторых, уже на следующий день можно получить первый высотный опыт, налегке поднявшись на Конгде Ри (~ 4500м), с которого наверняка откроется вид на Эверест, и спуститься снова на 2600 м, в теплую лоджу. Это наверняка поспособствует хорошему самочувствию в Намче Базар, где провести минимум два дня уже просто необходимо.

К сожалению, ничего об этом маршруте нам не было известно и открыли мы это для себя только в Монжо, когда внимательно разглядели купленную накануне карту. На ней же, буквально в 500-х метрах над Пакдингом обозначен 500-летний монастырь или гомпа или чортен, который можно было бы попутно посетить. Однако, что сделано, то сделано. Сидя в уютной дайнинг рум, легко разглагольствовать о том, что было бы неплохо сделать, зная, что никто и не заставит это сделать. Можно посокрушаться об упущенной возможности, игнорируя тот факт, что набор высоты за день составил бы около 2-х км. Это все так, но все равно немного жаль. Немного - потому что главное и самое интересное все равно было еще впереди.

Из Монжо, где мы остановились, тоже была возможность радиально сходить на приличную высоту в 4250 м к базовому лагерю восходителей на Kusum Kanguru (6367 м). Путь к нему идет по правому берегу правого притока Дудх Коси - реке Монжо Кхола. Но вот это делать можно уже точно только при нерастраченном запасе эмоций и физических сил. А у нас с этим к концу первого походного дня были проблемы. И я думаю, мало у кого с этим будет порядок, - уж больно все необычно вокруг. А утром, взвесив варианты, выбрали, естественно, основную тропу трекинга, без всяких этих боковых ответвлений, тем более, что до Намче Базара тоже еще предстояло попыхтеть. Но все закончилось неожиданно быстро. Вроде и не торопились, а пришли уже до обеда.

Поскольку время было, сходили налегке вверх по тропе в сторону Тьянгбоче до чортена, установленного в честь пятидесятилетия покорения Эвереста. И вот тут на меня лично, наконец, снизошло, что я действительно там, куда собирался и добирался так долго. Именно отсюда мы впервые увидели макушку Эвереста собственными глазами. Увидели красавицу Ама Даблам.

… упивались открывшейся панорамой склонов Тамсерку от подножия до вершины…

Мы сидели и смотрели на эти священные горы, вглядывались в подернутые легкой дымкой дали, тщетно пытались расслышать рокот белой от пены реки, несшей свои воды глубоко внизу. Упивались открывшейся панорамой склонов Тамсерку, от подножия до вершины, снова переводили взгляды на Эверест и Ама Даблам. Да, это они! Такие знакомые по чужим отчетам и такие прекрасные наяву. Это точно Непал, это Гималаи, и мы здесь!!!

… Это точно Непал, это Гималаи и мы здесь!!!

В сознании, жившем еще по инерции дома и воспринимавшем все происходящее как некий аттракцион, словно щелкнуло что-то, все вдруг встало на свои места. Исчезло чувство нереальности происходящего. Паззл сложился! Будто в приемнике, тщетно искавшем нужную частоту и выдававшем лишь неопределенные звуки, наконец что-то подстроилось, и полилась красивая чистая мелодия. Этот момент истины был ярким, и я его не забуду. Все сомнения кончились враз. Было какое-то облегчение, будто груз сняли. И дело тут, видимо, в том, что, хотя мы и были в Непале уже вторые сутки и понимали, что далеко от дома, нечто там, в глубине сознания тормозило, отказывалось верить фактам, сопротивлялось той информации, что поступала от органов чувств. И в самом деле, как тут не растеряться? Слишком уж быстро все произошло. Вот мы дома, вот приезжаем в аэропорт на городском транспорте. Пока все ясно и понятно. На нас летняя одежда - в аэропорту мы раздеваемся, ходим, бродим, едим. Далее проходим в помещение, называемое салоном самолета, смотрим телевизор, снова едим, в общем, просто живем. Потом покидаем самолет, будто уходим из гостей, нам говорят, что мы, понимаешь, в Катманду. На улице ночь, хочется спать, разбираться некогда, да и что там увидишь, если весь квартал в полном мраке? Раз говорят Катманду, значит Катманду. С раннего утра подъем, такси подано, мы снова в самолете. Не успели взлететь - уже на посадку. Приехали. А дома-то были вчера! Словно вернулись из гостей, а дома ремонт сделан, все вокруг незнакомое. И знаешь, что ты дома, и рад, а сомневаешься и не можешь расслабиться, пока не находишь и не одеваешь свои такие же древние, как и ты сам, тапки. И все. Все становится на свои места. Наступает покой и счастье.

Сидим мы счастливые и смотрим на тропу, убегающую вверх по ущелью, желтой змейкой извивающуюся по нашему склону. В районе устья долины Гокио она пропадает из вида и снова появляется на высоком холме, размашистым серпантином забираясь на него к еле видимым отсюда строениям монастыря в Тьянгбоче. Напротив монастыря другая тропа подрезает противоположный борт ущелья, позволяя без потери высоты пройти от Пангбоче в Гокио. Панораму замыкает нижняя часть южной стены Лхоцзе - вершина в пелене разметанных, растрепанных в клочья облаков. Мы никуда не торопимся, просто сидим и обмениваемся впечатлениями. Приятное ничегонеделание, простое созерцание окружающего мира.

Через день, после радиального выхода в Таме, мы снова были здесь, но все было по-другому. Начавшийся накануне снегопад завалил все склоны 40-см слоем снега, плотная пелена тумана и снега полностью скрыла перспективу, оставив пару видимых метров для ориентирования. Мы сомневались, что в такую погоду удастся сделать что-либо из запланированного. Казалось, что опасно перегруженные снегом склоны на пару дней парализуют движение по тропе. В этом нас пытался уверить и хитрец Гиалтсен, работавший главным счетоводом в нашей намчебазарской лоджи, овладевший в совершенстве законами какой-то "неевклидовой" арифметики, активно использовавшейся им в работе. Да и в среде треккеров, набившихся в дайнинг-рум, царило полное единодушие - в такую погоду можно только отсиживаться в лодже и попивать чай. Уже смирившись с неизбежностью этого унылого времяпрепровождения, решили узнать, а когда же снова будет возможно продолжить путь.

Первый же, встреченный нами по пути в интернет-салон шерп, служивший в другой лодже и никак не заинтересованный в продлении нашего пребывания, быстро решил наши сомнения в пользу выхода на маршрут. Он просто сказал, что погода и вправду прикольная, но вот как раз сейчас собираются выходить его друзья, идущие аж в Дингбоче. Мы тут же сбегали за рюкзаками и под сочувствующими, а больше недоумевающими взглядами вышли в путь. От той полутораметровой тропы не осталось ничего, лишь узкая траншея в глубоком снегу. Но и это было неплохо. По крайней мере, исключалась возможность заблудиться даже в условиях такой плохой видимости.

… темп, предложенный яками, мне понравился…

Спустя какое-то время, мы догнали караван из трех яков с погонщиком и, поскольку, обойти его не представлялось возможным, так и поплелись за ним. И надо сказать, темп, предложенный яками, мне понравился. Так можно было идти сколько угодно долго, не перенапрягаясь и не срывая дыхания. Они всё знали - когда остановиться передохнуть, когда замедлить движение, когда чуть ускориться. Первое время, перед тем как пересечь кулуар, я выпускал их немного вперед, чтобы потом в темпе, кося взглядом вверх и напрягая слух в ожидании подвоха, проскочить оный. Но оказалось, что яки и сами делали это в темпе, будто чувствовали угрозу, и мне потом приходилось нагонять караван. В конце концов, я совсем расслабился и перестал что-либо контролировать, перепоручив это им. Просто шел за ними и слушал мерный перезвон их колокольчиков, доносившийся из снежной пелены впереди. Меняющийся в зависимости от характера рельефа ритм этой вечной музыки, позволял заранее настроиться на предстоящий подъем или спуск. В общем - удивительные животные.

В ожидании утреннего кормления

Увенчанные крутыми рогами, которым мог бы позавидовать любой викинг, они ни разу не проявили агрессии, словно и не подозревали, что так серьезно вооружены. Безропотно выполняли все команды людей, подчинялись их воинственным окрикам. Терпеливо, без бестолковой суеты, ожидали утреннего кормления, принимали пищу из рук хозяина, которая тут же перед их носами лепилась из кукурузной муки и воды. Если и выдавали свое нетерпение, то лишь вилянием хвостов, делая это как большие, рогатые лохматые собаки.

Но, к сожалению, наши пути разошлись. Их путь лежал к Пангбоче, а нам надо было уходить в ущелье Гокио. К Пангбоче вела настоящая дорога, по сравнению с парой цепочек следов в нашем направлении. Никому не надо было сегодня в Гокио! На все человечество нашлись только три "банана-ласси", что-то там забывших. Но зато сразу за поворотом, на условной границе ущелий, начали проявляться первые признаки перемены погоды. Задул сначала слабый, затем нешуточный ветер. Он игриво задирал наши дождевые накидки на голову, пытаясь, видимо, разглядеть, что там спрятано под ними? Потом начал проявлять нетерпение и злость. Я, помнится, еще подумал: "Сфоткал бы кто, получился бы я, как Мерилин Монро на известной фотографии, с развевающимся подолом, прижимающий накидку к бедрам". Но друзья пожалели свою оптику, да и сами были в позах не лучше.

Между тем тропу стало не на шутку переметать, и мы уже начали поочередно тропить, когда откуда-то сверху, из Кхумджунга, на нас вдруг свалилась пара спешащих в Портце людей. Они недоверчиво, словно не веря глазам своим, осмотрели нас и пошли вперед, пробивая себе и нам дорогу, периодически оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не отстаем, и нас еще окончательно не замело. Склон, по которому мы шли, был прорезан многочисленными кулуарами, поэтому пара периодически пропадала из вида, но неизменно дожидалась нашего появления на очередном гребешке, ненавязчиво контролируя. Так мы потихоньку и пришли к лодже в деревушке Монг, стоящей на перевале Монг Ла, ошибочно принятой нами за Доле, поскольку на стене лоджи было написано "Йети Инн (Доле)".

На нашей карте было отмечено, что здесь родился лама Сангва Дордже. Как выяснилось позже, отпечатки именно его ног остались на камне, когда он медитировал в 16-м веке на месте нынешнего монастыря в Тьянгбоче, и именно он предсказал, что последний будет построен там. Ну что ж, место он выбрал - не придерешься, тем более что, наверняка, еще в детстве успел его разглядеть в подробностях, т.к. с перевала Монг Ла Тьянгбоче просматривается отлично. Хозяева лоджи извели на нас гору ячьего кизяка, чтобы отогреть и обсушить, мы, как всегда, выпили за это не один термос чая. Все-таки есть прелесть в том, что не надо устанавливать палатку, ждать на мокрой и холодной с ветром улице, когда переоденется в сухое твой товарищ. Не надо утром спросонья переодеваться в холодное и сырое. Не надо делать много мелких неприятных, но воспитывающих силу воли вещей, заставляющих вздрагивать, вспоминая и думать: "Господи! Мы и это пережили". Гораздо лучше просто сесть возле горячей печки, заказать, выпить и съесть то, что тебе по душе, словом, испытать чувство, называемое домашним уютом. Чтобы утром, покидая бивак, спокойно относиться к самой распоганой погоде.

… Никогда и нигде я еще не видел таких ослепительных гор, сверкавших на фоне изумительного голубого неба…

Все это мы в полной мере испытали на перевале Монг Ла. С той лишь разницей, что утро было как раз наипрекраснейшее. Никогда и нигде я еще не видел таких ослепительных гор, сверкавших на фоне изумительного голубого неба.

… спуск с перевала Монг Ла

Мы спускались с перевала по рододендроново-пихтово-березовому лесу, присыпанному снегом, как домики на рождественских открытках. Отшелушившаяся от стволов и веток береста горела на солнце сотнями маленьких китайских фонариков.

…по рододендроново-пихтово-березовому лесу…

Пихты выстраивались вдоль тропы, тянули лапы друг к другу, образуя коридор, зазывая нас в прохладную тень. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь их растопыренные лапы, преломляясь в снежинках и сосульках, создавали необычную подсветку, ощущение торжественности момента. Будто нас ждали и в подходящий момент включили иллюминацию. Все это создавало совершенно неповторимое настроение, такое отличное от вчерашнего. Это был настоящий праздник. Я вдруг почувствовал то же, что и ошалевший Морфеус, увидевший ожившего и остановившего летящие пули Нео. "Точно, избранный!" Показалось, что нас испытывали и, вот, выбрали, зажгли зеленый свет и дали это понять. Открыли то, что прятали от других. Появилась уверенность, что все у нас получится, и мы все можем. Вообще-то, у нас и раньше многое получалось, но ведь в горах всегда всё фифти-фифти, наверняка не знаешь, как оно всё выйдет. Всегда про запас держишь варианты, готовый что-то скорректировать. Сейчас же показалось, что обойдемся без всяких вариантов, осуществим задуманное и хватит на это здоровья и удачи. Крылья на спине не выросли, конечно, также приходилось пыхтеть на подъемах и беречь коленки на спусках, но это и есть входная плата, без этого и не увидишь ничего.

Снегопад, который прошел накануне, был первым с декабря прошлого года. Похоже, он застал врасплох многих на тропе. Кроссовки, такие удобные при ходьбе по тропам, оказались совершенно непригодными на снегу и льду. В этот день мы стали свидетелями массового исхода треккеров вниз. И еще раз порадовались за себя, отдавших предпочтение горным ботинкам.

Дойдя до Доле, заглянули в Йети Инн, разрекламированную еще в Монг Ла, неоднократно попили чайку и двинулись дальше в Лузу. Хотелось посмотреть на лузеров. Домов там оказалось два-три, но тропа была пробита к одному. Мы потоптались на развилке, размышляя, что предпринять. Самое простое было пойти в ближайшую лоджу, на пороге которой появилась хозяйка. Ее забавляла наша нерешительность. Мы в это время выбирали кусок пожирнее. Дальняя лоджа была очень красивая, да тропа к ней не была расчищена. Видимо угадав наши мысли, там появился хозяин с лопатой и начал расчищать тропу. Оценив приблизительно время, необходимое тому на всю работу, мы присвоили ему титул почетного лузера, и двинули к ближайшей лодже. Хозяйка рассмеялась от души. Она нисколько не сомневалась в нашем выборе, даже если бы мы опрометчиво подались не к ней. Все всё равно возвращаются в ее лоджу, поскольку в другой все намного дороже. Проверять это у нас не было никакого желания. Она оказалась общительным и интересным собеседником. Её гостеприимство и вкусная еда были нами оценены по достоинству. Потом мы сравнивали все блюда с таким же названием с приготовленными ею и, надо сказать, никто не дотянул до ее мастерства...

Огромный снежный флаг висел на предвершинном гребне Чо Ойю, частично закрывая Гьячунгканг.…

Утро снова выдалось ясным и ярким. Поднявшись на невысокий отрог, разделявший Лузу и Мачермо, увидели в полный рост верховья ущелья Гокио во главе с Чо-Ойю. Огромный снежный флаг висел на ее предвершинном гребне, частично закрывая Гьячунгканг. Все вокруг дышало морозом. Воздух был чист и прозрачен. Нас снова приглашали оценить то, что было дозволено увидеть и так милостиво открылось нашим взорам. Такой шанс упустить было нельзя.

…Три в одном: озеро, поселок и пик Гокио(слева).

Добравшись до Гокио и пообедав там, не теряя времени, вышли в сторону пика Гокио Ри (кто знает, что это такое, пусть не ухмыляется), с вершины которого увидели, пожалуй, самую запоминающуюся панораму. Нам открылись сразу четыре гималайских гиганта, в том числе и главная вершина планеты - Эверест. Облака пытались скрыть от нашего пытливого взора хоть что-нибудь, но разве Гималаи спрячешь? Чо-Ойю все так же приветственно размахивала своим белым флагом, дразня им своего соседа, лишь немногим уступающего ей по высоте, наводила тень на него. Не знаю, может быть в результате геологических процессов или по прихоти человека Гьячунгканг когда-нибудь станет восьмитысячником, сравнится, наконец, с соседкой (чуть-чуть ведь не дотягивает), выйдет из ее тени. Хан-то наш стал же семитысячником. Эверест и Лхоцзе своими полосами осадочных пород наглядно показывали, как мокро было на этом месте когда-то.

… Черная пирамида Эвереста, с повязанным вокруг шеи желтым галстуком…

Черная пирамида Эвереста, с повязанным вокруг шеи желтым галстуком, давила своей массой на Лхоцзе, выдавливала её на периферию, сгибая в дугу линию гребня Лхоцзе-Нупцзе, отчего та терялась на его фоне. А ведь со своей высотой за 8500 м могла рассчитывать на большее, чем быть просто ближайшим к Эвересту восьмитысячником. Отчетливо был виден и "наш" путь на Эверест по юго-западному контрфорсу, и путь с северной седловины, и с южной, и по западному гребню. Сколько же ребятишек там полегло, не искавших, но нашедших вечный покой на этих, таких теплых в лучах заходящего солнца, склонах? То ли дело наша вершина, как первоклассница бантами, заботливо повязанная разноцветными флажками. Сиди, медитируй. Макалу оказалась большой скромницей и долго скрывалась в одиноком облаке, оторвавшемся от своих собратьев, плотным покрывалом укутавших долину Дудх Коси. Но дружить, так дружить. И когда в этом облаке появился просвет, и открылась Макалу, я нисколько не удивился. Именно так все и должно было случиться. Если уж сам господин удостаивает нас аудиенции, то его министр просто обязан был оказать нам знаки внимания.

… голубые линзы озер Гокио, обрамленные белыми берегами…

Внизу под ногами лежало перепаханное тело ледника Нгозумба, как говорят, самого большого в Гималаях. Для таких гор мог быть и побольше. В кармане его правобережной морены расположились священные озёра Гокио, два из которых были видны отсюда. Их голубые линзы, обрамленные белыми берегами, придавали неповторимое очарование этим местам. Когда мы проходили мимо них, я подумал, а почему они священные? Только ли потому, что они ледникового происхождения, с пресной водой, годной для питья, что редкость в Тибете? Известно ведь, что озера, подобно горам, место пребывания божества и сами божества. Кроме того, у каждого священного озера есть свой священный супруг - священная гора. А кто супруг этих озер? Неужели Чо-Ойю? Но почему тогда на их берегах так мало молельной атрибутики, а здесь, на Гокио Ри, её столько? Может потому, что молиться и медитировать лучше там, откуда видны и божественная гора и озеро-богиня? Но Чо-Ойю видна и от озер, а это значит, что целью восхождения на Гокио Ри был именно Эверест. Отсюда он виден в подробностях.

Перевал Ренджо с Гокио Ри

Правда есть одна проблема: может ли Эверест быть супругом? Эверест, может быть, и может, а Джомолунгма? Или Сагарматха? Какого пола эта вершина и как быть со всеми остальными? Задачка не из простых, поэтому проще оставить всё как есть, никого насильно не сводить, а, тем более, женить, без нас разберутся.

Вернувшись с вершины в лоджу, начали корректировать планы на завтра, поскольку восхождение на Гокио Ри уже состоялось. Теперь нам надо было попасть на ледник Кхумбу. Хотелось пройти через перевал Чола, однако хозяева лоджи категорически не советовали делать этого. Опасно да опасно. Оставили принятие решения на утро, оно ведь мудренее.

Далее >>