Когда мы без взаимности влюблялись
В подруг, а те с другими целовались, -
Шли с горя не в кино "Фанфан-тюльпан"…
Сбегали от любви на снежный Север,
Где ни вдохнуть сирень, ни лечь на клевер.
Вокзал, друзья с гитарой – кому верил,
Прощанье, водки выпитый стакан!

За боль страдания,
За страсть с ошибкой,
За дни свидания,
За взгляд с улыбкой!

В Хибинах - минералы апатиты
И от любви ни сна ни аппетита.
Туман в горах мистичен и гриваст…
Был случай: снег разъел глаза известкой,
Оторван от ребят метелью хлесткой,
Шептал ты, сбитый с ног лавинной доской,
Хвалу девчонке, прежде чем пропасть.

За боль страдания,
За страсть с ошибкой,
За дни свидания,
За взгляд с улыбкой!

На Севере, хоть длинный рубль считают,
Ребята своего здесь выручают,
Со спасработ не уходя на ланч!…
Последний сон ты с явью перепутал
На топчане рудничного медпункта.
Ты медсестре, красневшей почему-то,
В бреду, в горячке все шептал, хоть плачь!

Про боль страдания
И страсть с ошибкой.
Про дни свидания
И взгляд с улыбкой!

Рододендроны в росе, как в слезах…
Рано они отцветают, ребята.
Радиостанцией хриплой в горах
Крикнет беда свои координаты.

Или, сбежав сверху по ледникам,
Кто-то на помощь попросит подняться.
Как же читать в новых Правилах нам:
От спасработ право есть отказаться?

Это и в горы, где снег еще чист,
Лезет эпоха навара и куша.
Черным по белому пишет на лист,
Черным по белому пишет нам в душах.

Здесь - чай в палатках и примусы жгут.
План восхождений оплачен на базе.
Там - сжал артерию скрученный жгут,
Кровь и веревки на скальной террасе.

Может кому отсидеться с руки?
Но спасотряд уж поляну оставил,
Наспех снаряж покидав в рюкзаки,
В праве своем не послушаться Правил!

Знаю ребята, не есть вам, не спать,
Сутки - веревочных спусков устройство!
И пострадавшего оберегать,
Не допустив о себе беспокойства.

Пусть камнепад в стороне простучит
Несколько нот своего полонеза.
Наши спасатели, наши врачи,-
Знаю, что вы тоже не из железа!

А когда в зону альпийских лугов
Вместе вы спуститесь с парнем спасенным, -
Чистой слезою с рыдавших кустов
Ноги омоют вам рододендроны!

Мы пили водку перед восхожденьем,
Хоть это неспортивно, может быть…
Спасательных работ сверхнапряженье,
Трагический настрой, как наважденье,
Нам надо было чем-то заглушить.

Ребята в связке сбиты камнепадом,
И ты с их тел веревку отщелкнул.
Когда в одной акье две смерти рядом
От высоты, давленья перепада
То звездочки в глазах, то в сердце гул.

Вот их, завернутых в перкаль палаток,
Мы донесли до пастбищ, до травы.
И конь заржал, и стал от страха шаток,
Когда на спину поперек лопаток
Ему людей грузили неживых.

А мы, спасатели, собрались в комнатушке,
И водкой гнали холод из души.
Пришли в себя в два дня не на пирушке,-
На поминальной пьянке без просушки,
Что б вновь поверить: горы хороши.

И мы очнулись трезвыми в каморке
На третий день пошли мы вверх, не вниз.
Нам Бог судья, что после водки горькой
Мы восхожденье сделали, “пятерку”,
Чтоб от тоски не бросить альпинизм!

Ветер дует по ущелью с ледника.
В тонкой маечке не холодно пока
Есть тушенка с вермишелью,
Струны с медной канителью,
Да палатка – серебристые бока.

Горы высечены в небе, как резцом.
Я смотрю на них, и чай пью с чебрецом.
В горьких днях, как сахар белый
Снежный пик, где еще не был,
И ледник висячий – сладким леденцом.

Налетает, братцы, ветер с ледника
И года уносит пенная река.
Сердце мается, бедует,
Время надо мной колдует,
Студит, дует, но не холодно пока!

Мне в лицо сквозняк и запахи травы,
Словно волосы душистые твои.
Травок приворотных злаки,
Бледно-розовые маки
На которых эльфы плачут о любви.

Раскачал вокруг тропинки ветерок
Желтый, белый, фиолетовый цветок.
Здесь они не замерзают,
Лед обвалом сыпет, тает
Мне не холодно, и легок рюкзачок.

Завтра – выход, завтра – лезть над крутяком.
Бастион зовется скальный – Утюгом!
Горячо там, над обрывом,
Освежит ледник порывом,
Сдует лишний пыл и все пойдет ладком!

Ветер мчится по ущелью с ледника.
Время есть до восхождения пока.
Есть тушенка с вермишелью,
Струны с медной канителью,
Да палатка – серебристые бока!

Мы с группой шли на перевал,
Чтоб выполнить разряд.
В камнях стальным цветком лежал
Разорванный снаряд.

Осколок этот взяв с собой,
Наверх мы поднялись.
Там из дюрали листовой
Был собран обелиск.

И этот обелиск пугал
Непрошенных гостей –
Под ним штыков и гильз металл,
И горка из костей.

Да, был обычай здесь вот класть
Находки – дань войны.
Здесь мертвых холоден рассказ,
Но слушать вы должны:

“Мы лезли через ледопад,
Чтоб выполнить приказ.
Не альпинистов, а солдат
Призвал к себе Кавказ.

И к автоматному стволу
Снег прилипал быстрей,
И мерзли пулеметы у
Немецких егерей.

Поближе подойти бы к ним,
Пока не засекли.
И мы туман благословим –
Нам горы помогли.

Я в Альпах сроду не бывал –
Оттуда Ганс и Фриц.
Но здесь, ребята, выполнял
Значок я - “Альпинист”!

Я проведу своих бойцов
Через хребта отрог,
И мы посмотрим им в лицо,
Пред тем, как сжать курок.

Сидят с гармошкою губной
Они навеселе.
И видно нам, как часовой их
Курит на скале.

Прервал чужую речь и смех
Взрыв брошенных гранат.
И растопил налипший снег,
Стреляя, автомат.

Но тот, кто выше укреплен
Господствует в горах.
И полегли костьми на склон
Мы с дыркой в черепах.

Нам подвиги в штабах зачтут,
Прибавят, коль не жаль,
Нам к альпинистскому значку
Посмертную медаль.

Снег скрыл останки сотню раз,
И тает с них опять.
Все, что осталось здесь от нас,
Не надо забывать”…

Теперь другие времена, –
Народы жгут мосты.
Кавказ – это террор, война,
Стрельба и блок-посты.

И кто-то обелиск сломал,
И прострелил на спор.
Ногою кости разбросал
Опять по склонам гор.

Он в камуфляже, без примет
И в черной маске был.
Его вблизи от этих мест
Калашников прошил.

К погибшим тем прибавил он
Свой современный прах.
Он с ними вместе погребен
В одних больших снегах…

Здесь пропадают без следа,
Здесь рвет людей фугас.
Не альпинистов, а солдат
Встречает вновь Кавказ.

На перевале взрывы не гремят,
Прошли бои, и тишина настала.
Здесь ветры в гильзы ржавые свистят,
Шлифуют сталь табличек в черных скалах.

И кто прошел весь фирновый подъем,
Вибрам вбивая с каждым шагом злее,
Тот очень быстро убедился в том,
Что здесь бывало людям потруднее.

Был обелиск доставлен в рюкзаках,
И собран наверху туристской группой.
Он серебрится на семи ветрах,
На самом крае скального уступа.

Ты строки на металле прочитал,
С плеча снял бухту смерзшейся веревки.
И молча гильзу с камня подобрал,
Теплом руки ледок в ней плавя тонкий.

На перевале бруствер из камней,
Через его бойницы видишь взрывы.
И сквозь прицел бригады “Эдельвейс”,
Идущие по леднику красиво…

Когда мы вниз спускались по тропе,
К реке другой, безоблачной долины,
Война напоминала о себе
Лишь минометным грохотом лавины.

Прошел сезон в горах,
И ледяные арки
Повисли в пустоте, -
Вниз всех нас пропустив!
Вот время воспевать,
Присев на лавке в парке
Тот труд на высоте,
Что совершал Сизиф!

Блокнотик для стихов,
И карандашик с цангой.
Узоры на листве,
Как линии руки.
Взялась гадать листам
Вновь осень, как цыганка,
Что скроют их вот-вот
Снегов пуховики.

Но листья не затем
У Ваших ног упали,
Чтоб жалобу свою
На осень передать.
Вы в парк пришли одна
В осеннем карнавале
Букет их золотой
К щеке своей прижать.

У Вас в глазах печаль,
Почти что без причины, –
Романтики и тайн
Укрытая тоска.
Вы любите мечтать,
Гадать в ночь при лучине.
И строите в душе
Вы замки из песка.

Немногие в наш век
В Вас что-то понимают.
А мне Ваш взгляд открыт,
Как книга, как экран.
Но Вам я не знаком,
И Вас совсем не знаю.
Вы – Солнце, я кажусь
Планетою Уран.

И встреча наших глаз
Не повод, не начало.
Вы в парке, как весна,
На мне ж года, как хмарь.
Цыганку-осень я
Прошу, чтоб не гадала
Сегодня нам сюжет
Романа май – сентябрь.

Так лучше Вам пройти
Вдаль мимо по аллее.
Мне подарив лишь взгляд,
И глянув на блокнот,
Где карандашик мой
О всем, о чем жалею,
О всем, что не сбылось,
Романс для струн черкнет.

Так вслед теплу в горах
Идет похолоданье.
Вам – исполненья грез,
А мне стихи слагать.
Я осень не виню
За глупое гаданье,
Что скроют каждый лист
Холодные снега.

Ребята, поставим на видик
Не триллер, а фильм ”Вертикаль”.
В нем все в черно-белом формате,
И горы и люди.
Пусть даже ты съел в Гималаях
Почти всю зубную эмаль,
Будь сентиментальным сегодня -
Никто не осудит!

Снаряж абалаковский - ретро,
На старой веревке - булинь.
Стена, что в те годы была экстремальной
Теперь не пугает!
Но станешь серьезней, взирая
На снежные взрывы лавин,
И на камнепады, что цель себе
Не выбирают!

Романтики флаг сдуло ветром
С коммерческих пиков всех гор.
Набили оскомину темы
Про бабки и рынок!
А в фильме Владимир Высоцкий
Споет нам под струн перебор
Охрипшую песенку “Друг”
И “Здесь вам не равнина!”

В поселке, затерянном в детстве,
Впервые увидел Ушбу
Вот в этом простом кинофильме,
Где грешны герои!
Полжизни пройдя в альпинизме,
Теперь не кусаешь губу,
Что годы растратил на то,
На что тратить не стоит!

Ребята, на видеофильме
Тех лет вертикаль разглядим.
Романтики было побольше в ней,
Дымки и флёра!
Но головы вверх запрокинув,
Мы перед горами стоим!
Нам тоже всех лучше стихий
Могут быть только горы!