Каждый, собираясь в горы, имеет на это свои личные поводы. Я не имею в виду ПРИЧИНЫ, обсуждать которые сейчас не место, да и не время. Я говорю о банальном стечении обстоятельств, позволяющем зимой вырваться из грязно-серого мегаполиса. У меня этих поводов было целых два: во-первых, приехал на побывку домой мой давний приятель Олег, работающий последнее время во Франции и желающий сходить на зимний Кавказ, во-вторых, не совсем удачный сезон 1998 года. Хотя, самым важным поводом, было то, что я за 12 лет увлечением горами не разу не был в них зимой. Пора.

Самолет, в котором так приятно было раскупорить бутылочку французского “Арманьяка”, прилетел в аэропорт Минводы довольно поздно вечером второго января. Из толчеи при получении багажа мы с трудом выбрались на привокзальную площадь и остановились осмотреться в поисках подходящего транспорта до Домбая. В Москве мы и не надеялись, что в девятом часу вечера второго января мы найдем в Минводах попутку, но нам повезло, – попался подходящий автобус, расположившись на полу которого мы допили остатки бренди.

Когда автобус подкатил к домбайской гостинице “Горные вершины” уже стояла глубокая ночь, но, несмотря на это в холле гостиницы был слышен грохот дискотеки и вопли отдыхающих. Периодически мелькали мутные лица, по сравнению с владельцами которых, мы, несмотря на допитый бренди, почувствовали себя совершенно чужими на этом празднике жизни. Так как наш автобус был битком набит любителями зимнего отдыха, мы поняли, что не стоит рассчитывать на свободные номера, и выбрались снова на холод. В звездном небе высились знакомые мне контуры Белалакаи, Суфруджу и Домбай-Ульгена. Включив фонарики, мы нашли неплохое место на заснеженном берегу реки, быстро поели и легли спать.

На следующий день нам предстояло решить две основные задачи – найти жилье, где можно оставить вещи на время восхождения, потом, неплохо было бы пообщаться со спасслужбой на предмет маршрутов и лавинной обстановки.

Если первую задачу мы решили довольно быстро, то при визите к спасателям встретили некоторые затруднения, от которых я уже успел отвыкнуть. Начспас потребовал с нас маршрутные документы, которых у нас конечно не было (ха, и не будет), без документов он отказался с нами общаться даже на такие темы, как лавинная обстановка в районе. Мы уже приготовились уйти, так и не получив элементарной информации, когда нашли общий язык с рядовыми спасателями.

Вообще, район Домбая, к удивлению, не очень популярен в плане зимних восхождений, хотя имеет массу разнообразных маршрутов. Мы были первой группой с осени, и наше появление выглядело весьма необычным для спасслужбы, сотрудники которой зимой работают только на горнолыжной трассе и не совершают выходов наверх. Наверное, по этой причине они не владеют всей полнотой информации по состоянию снега наверху, и к их советам стоит относится с известной долей осторожности. Общие впечатления сводились к следующему: снегопадов не было уже несколько дней, но лавинная обстановка оставалась довольно сложной, долина Суфруджу скорее всего недоступна (это мы и так видели по количеству снежных полей, облепивших этот висячий цирк), поэтому на Белалакаю мы решили не ломиться, а выбрали маршрут на малый Домбай-Ульген (2А –2Б), расположенный недалеко от Птышских ночевок. Технических трудностей маршрут не представляет.

Утром в 6:00 мы собирались и вышли, когда начало светать. Путь наш проходил под первой очередью подъемника (на первом же подъеме мы, испуганные утренним холодом и соответственно тепло одетые, начали судорожно раздеваться), затем дальше до Русской поляны по льдистой дороге, серпантином струящейся в еловом лесу. Здесь лес почти заканчивается, и мы продолжили движение по целине, идти по которой пока было довольно легко.

Первые трудности мы встретили перед слиянием Чучхура и Птыша. Это первое лавиноопасное место – южные склоны Муссы-Ачитары. Пройти его быстро нам не удалось: пересечение огромных конусов лавин, пробивших все ущелье до противоположного берега, обернулось изнуряющей тропежкой по комковатой снежной массе. Дойдя до слияния, мы остановились на обед под нависшими синими кристаллами сосульками Чучхурских водопадов. В этот день нам дальше “Птышских ночевок” продвинуться было тяжело и мы, не торопясь, ушли с обеда во втором часу.

Вокруг – почти неземная красота, отменно приправленная отличной погодой. Да, на Центральном Тянь-Шане снега больше, но там нет заснеженных речных долин, черного березняка на фоне замерзших водопадов, забеленных обрывистых Кавказских ущелий. Снег слепит даже без солнца, но в два часа такое ощущение, что сейчас вечер. Тишина. Никого вокруг. Никого, кроме нас в этом безмолвном черно-белом скальном пространстве. Эта атмосфера необычно контрастирует с пьяно-горнолыжным поселком.

Выйдя с обеденных стоянок, я умудрился провалиться в ручей. Одна нога стала уже не такой сухой, как другая, но до ночевок около двух часов и мы месим снег дальше. Когда мы подошли к Птышским ночевкам, уже почти темно. Да, короткий зимний день, когда светлеет в семь, а в пять вечера совсем темно, накладывает свои ограничения.

На Птышских было несколько тревожно, вокруг огромным амфитеатром наклонились многокилометровые снежные поля, обкатанные гигантскими лавинами. Летом с этого бивака ходят до самой вершины, набирая около полутора километров по вертикали и затрачивая 10 – 14 часов. С нашей однодневной акклиматизацией, зимой в короткий световой день нам не уложится. Вокруг множество красивейших вершин, но по высоте их всех превосходит огромный прямоугольник Домбая, на который с этой стороны проложено несколько маршрутов пятой и шестой категории трудности.

Меня больше всего тревожил завтрашний подъем под гребень малого Домбая. Нижняя часть этого пути проходит по длинным и достаточно крутым (30 – 40%) склонам, летом травяным, а сейчас снежным, с гигантскими лавинными конусами внизу. В темноте было уже не разобрать, насколько склон очистился, и мы легли спать, установив палатку в вырытой площадке, защищающей от пронизывающего вечернего ветра.

Утром погода прекрасная. Склон, отполированный лавиной, представлял собой жесткий фирн, на котором мы одели кошки. За полтора часа непрерывного подъема, мы вышли на более пологое место, от которого по снежным полям продолжили движение до языка ледника, стекающего с перемычки между вершинами Домбай–Ульген и малый Домбай-Ульген. Дальше встать негде.

Зимой в этом месте не просто было найти безопасное место – выше навис сераками ледник, но периодически отваливающиеся куски льда проходили гораздо правее нас. Севернее, все места находились под нависающими снежными полями. На пару часов нас посетило солнце и, когда затих ветер, стало тепло.Высота – 2800, мы набрали за то утро пятьсот метров, и это должно было помочь нам завтра.

Утром не очень холодно – около 10 градусов мороза. Мы вышли довольно поздно – около семи, когда стало почти светло.Когда мы пересекли лавиноопасный кулуар и по кромке снега и скал поднялись на западный гребень, далеко на северо-западе солнце уже осветило горнолыжные трассы. Внизу дремал курортный поселок Домбай. Мы прошли дальше по сначала широкому, потом узкому скальному гребню к бастиону, являющимся ключевым местом для нашего несложного маршрута. Ориентировка здесь нечеткая – вокруг скалы вполне серьезных категорий и найти простой проход можно, похоже, лишь по хорошей погоде. Мы связались и аккуратно прошли участок разрушенных заснеженных скал, до второй ступени бастиона, где убрали веревку и двинулись дальше уже без страховки по крутым, но простым, с хорошими зацепками скалам до простого гребня. Далее по вершинному взлету поднялись на вершину. Светило солнце, но я бы не сказал, что жарко – с юга поддувал ледяной ветерок. Я уже несколько часов чувствовал себя неважно, купание в зимней речке и отсутствие акклиматизации отчетливо чувствовалось на высоте почти четырех километров. К тому же меня, беспокоило время – уже третий час, а в пять – полная темнота. По вертикали – километр спуска.

Мы начали спуск, провесив на бастионе три полверевки дюльфера, оказались на пологом гребне и уже в полной темноте, спотыкаясь и проваливаясь в снег, подошли к палатке. Следующим утром по старым следам начали быстрый спуск.