|
Автор: Николай Бархатов, Красноярск
Мои горы
Часть II. 1963 - 1965
6. В ДСО "Труд".
В клубе альпинистов по ул. Трудовая 28а, это в самом центре города, альпинисты собирались каждый четверг. Слава Семешин уволился, он перешёл на завод Чкалова, и Николай Никандрович Баженов, старший инструктор альпинизма, провожая меня до автобуса, ему было по пути домой, каждый четверг уговаривал меня перейти работать в клуб. Он методично вдалбливал мне, что нужно перейти на эту работу, рисовал перспективу карьеры в спорте. Постепенно я с ним согласился, об оплате никогда разговор не заходил. Я написал заявление на увольнение, но начальник цеха не хотел меня отпускать, так как я работал в комсомольской бригаде, был самым молодым слесарем, и обо мне всегда писали в газетах и фотографировали. Но благодаря моему упорству, он всё же заявление подписал.
Мы пришли с Баженовым в Облсовет ДСО "Труд", и меня тут же приняли в штат инструктором.
ДСО в то время находилось в здании Облсовпрофа на Красном проспекте, около Дома Офицеров. Мой стол стоял в УСО - учебно-спортивном отделе. Зав УСО был Юра Вахто (волейболист), зав орготделом Вячеслав Сергеевич Козак, инструкторы Вена Заусаев (шахматист), Стёпа Курлович (бывший вратарь "Сибсельмаша"), Кафтан Григорий (шашист), Валя Солянин, Галкин (гимнаст), машинистка. Я быстро со всеми познакомился. Начал свою работу с того, что написал письма во все месткомы предприятий, которые входили в систему ДСО "Труд", с приглашением желающих заниматься альпинизмом. Предприятий было около двухсот. Нужно сказать, что почти все месткомы отнеслись к письмам ответственно. Народу собралось в клубе очень много. Помещение было подвальное и непривлекательное. Я призвал сделать ремонт своими силами. Ребята принесли краски, извёстку, кисти, и мы быстро отремонтировали подвал. Всё помыли, и через две недели начались лекции предлагерной подготовки.
Лекции читали старшие инструктора Мартынов, Цыбкин, Баженов. Я тоже, набравшись наглости, прочитал две лекции и вёл практические занятия по вязке узлов. В ДСО "Труд" я познакомился со всеми тренерами и многими спортсменами нашего общества. Ездил судить соревнования по лыжным гонкам. Участвовал в подготовке пленумов общества, даже на одном выступил с критикой спортклуба "Сибсельмаш", что у них нет альпинистов. Председателем ДСО в спортклубе был замдиректора завода, и летом он послал несколько человек в альплагерь, оплатив им дорогу и сохранив зарплату.
В 1963 году в Новосибирске проходила 5-я Зимняя Спартакиада профсоюзов. Председатель нашего общества Кравец послал меня в гостиницу проверить, как разместились спортсмены и как их кормят. Мне было 19 лет, и я, пацан, спрашивал олимпийских чемпионов Витю Маматова, Сашу Тихонова, тренера Глинского и других. Мне самому было как-то неловко, но они отнеслись ко мне с пониманием, хотя в душе, наверное, были удивлены, что какой-то мальчишка интересуется серьёзными вещами. Все лыжники и биатлонисты жили в гостинице "Восток", на другом конце города от завода "Труд", где я жил, и мне было нужно добираться на двух трамваях. Я честно выполнил это поручение, как, впрочем, и все последующие, приучив себя всегда добросовестно относиться к работе. В гостинице я встретил Машу Иванову, она была в сборной команде Красноярского края. Мы оба обрадовались встрече, как всегда радуются альпинисты.
В УСО всегда было много работы у машинистки, на столе лежали стопы рукописных бумаг, письма на освобождения в организации, протоколы соревнований и, казалось, никогда этому не будет конца. Машинистка без перерыва печатала, часто плакала, что её ругают, когда какой-то документ вовремя не был готов. Когда она уволилась, пришла молодая девчонка, Люба Чичумаева. Сидит, печатает как пулемёт, при этом разговаривает со всеми, и стол освободился от залежей бумаг.
Мне часто поручали обзванивать завкомы и профкомы, и я знал наизусть все номера телефонов предприятий. Тренеры всегда спрашивали у меня тот или другой телефон. Особенно я сдружился с Фаинсоном (тренером волейбольной команды "Кировец") и Генрихом Приматовым (тренером баскетбольной команды), а также с Ваней Буяновым (тренером по боксу), он с воспитанниками ездил в альплагерь Ак-тру.
В клубе в апреле мы готовились к проведению альпинистского слёта в Барышевском логу. В майские праздники там собралось около 600 альпинистов и им сочувствующих. Была группа из Красноярска. Волька Базаров пел песни. Лог находился между живописными берёзовыми колками, трава уже была зелёная, и сквозь неё пробивались цветы медуницы и подснежников. 1 мая был парад-демонстрация, потом проводились соревнования с элементами альпинистской техники, домбайский бокс и регби в связках. Погода стояла изумительная, солнечная, без ветра и дождей. Настроение у всех было приподнятое - весна и скоро в горы. На предприятиях начались приемки физнормативов, в некоторые я приезжал и присутствовал при сдаче. Председателем областной секции ДСО "Труд" был избран Костя Ткаченко, который работал начальником ОТК на заводе "Сиблитмаш". Мы часто с ним созванивались и встречались в ДСО, хотя ему было трудно отлучаться с работы. В мае пришли путёвки в альпинистские лагеря. В клубе мы распределили их пофамильно.
7. 1963. Талгар. Школа младших инструкторов ВЦСПС.
Путёвки в альплагеря заказывались осенью и, кроме новичковых, значковых и разрядных, заказывались персонально в школу младших инструкторов. В школу пришли путёвки на меня, Лёшу Серьёзнова и Эдика Керзона, и в ДСО "Спартак" на Игоря Мешкова и Виталия Попадичева. И вот мы в школе, в а/л "Талгар". Талгар самый высокогорный лагерь Советского Союза - 2695 метров. Эти цифры написаны на большом камне, который находится около учебной части и линейки. Там же висит рында-колокол, который отбивает все команды лагеря: построения на линейку, на занятия, на завтрак, обед и ужин. С одной стороны камня стоит скамейка, а с другой стороны альпинисты залезают на камень, и он является мерилом техники скалолазания. Далеко не все могут пролезть эти хитрушки, говоря языком "столбистов", вернее ходят его единицы. Но о камне мы ещё вспомним, а пока мы приехали в школу.
Руководитель школы Угаров Алексей Сергеевич - ЗМС, старший тренер Звёздкин Михаил Николаевич - МС. В нашем отделении я, Леша, Эдик, Велта Цанкале из Риги, Толя Ковалёв и Лёша Потехин - оба из Майли-Сая. Наш тренер Борис Дмитриевич Дмитриев - МС. Из Красноярска были Серёжа Прусаков, Володя Милько, Эдик Шильдин. Всего в школе было 40 человек. Со многими в последующие годы я встречался на Чемпионатах СССР, в лагерях. Но о них расскажу позднее. Наше отделение поселили в среднем домике, со входом со стороны линейки. Мы сдали физнормативы, даже бежали кросс, получили снаряжение, и учёба началась.
Занятия и лекции до самого ужина. Лекции читали в клубе, в столовой и на природе. На скалах занятия проходили выше столовой, потом на выходе выше лагеря. Когда на выходе остановились за лагерем, чтобы набрать дров, и я стал привязывать их к рюкзаку, Велта сказала: "Колия, разфе ш это трофа, это ше сучия", и эти слова стали часто повторять курсанты школы. Мы в связке с Керзоном работали на скалах. Эдик подглядел у тренера Юшина, что молоток он прицепил к руке, и быстро взял себе это на вооружение. Тогда ещё не ввели каски, как обязательный атрибут. И вот Эдик забил крюк, положил молоток на полку выше себя и стал продевать верёвку в карабин, соответственно манипулируя рукой, сдёрнул молоток с полки, и он свалился ему на голову. Конечно, это было неожиданно, а главное больно, альпинистский молоток очень тяжёлый. Хорошо, что отделался только шишкой.
Борис Дмитриевич, когда мы с Эдиком были на скале, сделал мне какое-то замечание. А я ему говорю: "Смотрите, вон ворона полетела". Он обернулся и проводил ворону взглядом. Потом на разборе сказал: "Вот вы, Бархатов, всегда отвлекаетесь на всякие мелочи". Утром назначил меня проводить зарядку. Морена, где находился наш бивак, была небольшая, длинная, но узкая. Что-то я сделал не так, и после зарядки он сказал: "Двойка вам, Бархатов". После занятий пошел дождь, все залезли в палатки, а дежурные на кострах готовили еду. Я сварил борщ и первым принёс в палатку тренерам. Когда поели, Угаров сказал Дмитриеву: "Боря, ты этого парня не трогай". После этого случая Борис Дмитриевич ко мне не придирался.
Закончились занятия на скалах, продолжались лекции, и мы начали подготовку к выходу на ледовые занятия. В лагере после обеда до 17 часов был мёртвый час. Я в это время вышел из домика, где мы жили, и хотел пройти в соседний. Меня окликнула начальник учебной части Вера Ивановна Степанова: "Мальчик в белой сваночке, если я увижу вас еще раз ходящим в мёртвый час по лагерю, то вы вылетите не только из школы, но и из альпинизма". Я быстро ретировался к себе в домик, так как знал о суровом нраве Веры Ивановны.
На следующий день мы вышли отрядом на "зелёную поляну", которая находилась под вершиной Караульчи-Тау на высоте 3500 м. Занятия проходили на леднике "Крошка", спускающегося с перевала Актюз между вершинами Ак-тау и Труд. Ледник, который разрывался на перегибе и спускался в долину среднего Талгара, до самой долины не доходил, заканчиваясь недалеко от зелёной поляны. Вся поляна была покрыта травой, на ней всегда было хорошо отдыхать. С неё были не далёкие подходы, а из лагеря до неё ходьбы 3-4 часа. Вначале подъём по крутой тропе, серпантинами, до окончания деревьев и высокой травы, а потом по ровной долине по тропе из камней пройти выносы трёх ледников, которые спускаются с Талгара - и мы на зелёной поляне. Сразу от поляны до речки растёт невысокая арча и кое-где встречается "рихтерия эдельвейс" или эдельвейсовая ромашка. Конечно, встречаются и эдельвейсы. На холмиках земли живут сурки. Их свист раздаётся из разных мест. Рано утром слышится своеобразный свист уларов. Забравшись высоко по склону они со свистом красиво парят в долину.
Ледники Крошка и Ю.Талгар |
Отработав на льду методику обучения, все курсанты отправились в лагерь, а меня и Лёшу Серьёзнова Алексей Сергеевич и Борис Дмитриевич взяли с собой пройти с ледника "Крошка" на ледник "Южный Талгар" посмотреть Юго-Западную стену Талгара. Мы поднялись с ледника на гребень, который разделял два этих ледника. Мы были в связке с Лёшей, и я ринулся вниз по довольно крутому склону. К счастью, на склоне не было трещин, и все довольно быстро спустились на ледник "Южный Талгар" и пересекли его, подойдя под стену маршрута Снесарева. Налюбовавшись стеной, мы спустились по леднику в ущелье и по тропе вернулись в лагерь.
Однажды я заступил за камушки, которые обозначали границы линейки, и опять получил замечание от Веры Ивановны. Все занятия практически закончились, и школа начала готовиться к перевальному походу. Снаряжение у нас было подогнано, мы составили список и получили продукты. Мы выходили в длительный поход, который все курсанты называли "турецким". Он проходил из ущелья среднего Талгара, через ущелье левого Талгара в Мало-Алмаатинское, через а/л "Туюк-су" в "Медео", а оттуда на машинах в ущелье средний Талгар и пешком в а/л "Талгар".
Рюкзаки у нас были очень тяжёлые. Чтобы мясо не готовить на высоте, мы в лагере, на кухне приготовили большую кастрюлю котлет. И вот мы вышли в поход. Так как кастрюля в рюкзак не вошла, то я её понёс в руках. Конечно, за время занятий мы хорошо акклиматизировались и были в хорошей физической форме, но эта кастрюля запомнилась мне на всю жизнь. Когда непомерно тяжёлый рюкзак давит плечи и что-то есть в руках, и длится это не один час, а пять, шесть, то альпинизм сладким не кажется. Никто из отделения не изъявил желания хотя бы чуточку пронести эту кастрюлю.
Ночуем на морене перед подъёмом на перевал ОПТЭ. Рано утром, пока снег мёрзлый, в кошках начинаем подъём на перевал. В верхней части склон крутой, но вот мы на гребне. Сняв рюкзаки поднимаемся на вершину. Дальше по плато двигаемся в сторону вершин "Богатыри" и "МЮД". На вершине "МЮД" пишем записку. Так как МЮД это аббревиатура (Международный Юношеский День), записку доверили написать самому младшему. Володя Милько сказал, что он самый младший и написал записку, а в лагере выяснилось, что самый младший был я.
Потом был крутой спуск в ущелье Левый Талгар. Обширная Талгарская долина состоит из трёх высокогорных долин: Левого, Среднего и Правого Талгара. Невозможно сказать, какая из них лучше. Левый Талгар привлекает своими просторами, дикой красотой. В начале оказываемся в ледниковой зоне (выше 3500 м.), спускаемся по снегу, проходим снеговую линию, затем идём по леднику, спускаемся с него и оказываемся в Субальпийской зоне - царстве пёстрых высокогорных лугов, покрытых низкой арчой, лишайником и на небольших островках неприхотливыми цветами. На высоте 2800-2600м. попадаем в лесо-луговую зону. Появляются знаменитые тянь-шанские ели. Когда-то здесь был альплагерь "Альпийская Роза". Кое-где видны остатки строений. На поляне ставим палатки, появляются костры, готовим обед.
В ущелье много разнотравья, приятно пахнет ароматом трав, много насекомых на цветах, чувствуется, что здесь нет людей. Все раздеваемся, загораем, сушим ботинки, носки и верхнюю одежду. До утра отдыхаем, обсуждаем пройденный путь. За ужином съедаем последние котлеты и... О, наконец-то, кастрюля пуста и свободны мои руки!
Пики Маяковского и Орджоникидзе |
На следующий день совершаем восхождение на пик Маяковского по 3б кат. тр. Лёша Серьёзнов предложил, чтобы я был руководителем. Борис Дмитриевич утвердил это предложение. Все отделения спустились в Мало-Алмаатинское ущелье для восхождения на пик Маяковского с одноимённого перевала по маршруту 3а кат. тр. А наше отделение пересекает долину Левого Талгара и поднимается на перевал Орджоникидзе. Оставив рюкзаки на перевале, начинаем восхождение. Мы шли в связке с Лёшей. Скалы крепкие, с хорошими зацепками. Я уверенно начал пролазить за верёвкой верёвку, забил несколько скальных крючьев. И вот мы на вершине, носящей имя пролетарского поэта. О ней альпинист А.Кузнецов писал:
- А вот таким я вижу вас впервые
- Как в жизни величавой и простой,
- Могучи ваши плечи снеговые,
- И в облака ушли вы с головой.
- Как вы похожи на себя махиной этой,
- Громадиной из камня, фирна, льда,
- Четыре тысячи и двести метров,
- Владим Владимыч, ваша высота.
Спустившись по 3а, мы сходили на перевал Орджоникидзе за рюкзаками. Соединившись с другими отделениями, отряд начал спуск к альплагерю "Туюк-су". Перед лагерем остановились, чтобы привести себя в порядок, а начальник школы Алексей Сергеевич надел свежую рубашку и галстук-шнурок с металлической застёжкой в виде щита, на которой был изображён знак французской федерации альпинизма.
И вот все участники и тренеры школы вошли в лагерь. На линейке нас встретил весь личный состав лагеря. Ужинали мы в столовой, а потом пошли в клуб на танцы. Помню, что танцевал я вальс-бостон с женой моего друга Бориса Багаева Тамарой Поспеловой. Утром мы спустились в "Медео", где нас ждали машины, уехали на перевалку и поднялись в "Талгар". Через день все курсанты сдали экзамены, спустились в Алма-Ату и разъехались по домам. Вера Ивановна вызвала меня и Лёшу Серьёзнова в учебную часть, поздравила с окончанием школы и пригласила нас на будущий год стажироваться в лагере, чему я очень удивился (вспомнив, как она меня отчитывала), но принял её приглашение. "Талгар" был престижный лагерь.
И тут Вера Ивановна предложила совершить с инструкторами лагеря два восхождения. Хотел бы я посмотреть на того, кто бы отказался. Снаряжение я ещё не сдал, а продукты, она сказала, возьмут инструктора. Я был на седьмом небе от счастья. Мы сходили на Ак-тау по 3б и на Чокан Валиханова по 4а. Вместе со мной в группе были выпускники нашей школы из Красноярска Володя Милько и Эдик Шильдин. Когда вернулись в лагерь, Вера Ивановна вновь мне предложила сходить с инструкторами на восхождение, и опять не было пределу моей радости. Вместе со Славой Запорожченко, Серёжей Елагиным, Юрой Колокольниковым и Володей Ивановым мы вышли на подход, на ледник Корженевского. Переночевав под Караульчи-Тау, тройка пошла на Ак-тау, а мы со Славой Запорожченко поднялись на перевал Суровый, спустились на ледник Корженевского, подошли под вершину Иссык-тен-чоху, поставили палатку, где к нам присоединилась тройка спустившаяся с Ак-тау. На следующее утро мы начали траверс Иссык-тен-чоху - Белый пик - Ак-гюль. Ночевали в палатке перед пиком Ак-гюль (белый цветок). Утром зашли на вершину, спустились с перевала Сурового в левый Талгар, пришли в лагерь, я сдал снаряжение, спустился на перевалку, дошёл до города Талгар, сел на автобус и приехал на базу лагеря. Это очень длинный путь. Наутро пришли из Туюксу Нэта Иванова и ещё кто-то, будили меня, чтобы пригласить на восхождение, но добудиться не смогли. Об этом я узнал только в Новосибирске.
8. 1964. Талгар.
Как и договаривались с Верой Ивановной, я приехал в лагерь на стажировку. Также приехали стажироваться мои друзья Лёша Серьёзнов, Эдик Керзон и товарищи по школе Велта Цанкале и Святозар Королёв. Командиром отряда новичков была очень опытная альпинистка, мастер спорта Ирина Ефимовна Коренева. В лагере я познакомился со многими инструкторами, с которыми проработал в горах много лет. Всё обучение начинающих альпинистов проходит в занятиях и лекциях. С 9 до 14 часов занятия, в 15 часов обед, до 17 мёртвый час, с 17 до 20 лекции. В 20 часов ужин и после ужина свободное время. Первая неделя в лагере довольно насыщенная. Потом выход в высокогорную зону на снежно ледовые занятия на зелёную поляну. Там до обеда занятия, а потом отдых, всё-таки участники приехали в свой отпуск. В хорошую погоду на зелёной поляне, под вершиной Караульчи-Тау приятно отдыхать, после занятий просушить верхнюю одежду, носки, стельки и ботинки. На поляне растёт травка, у самого ледника, невысоко от земли, поднимаются яркие венчики цветов: снежная примула, крупные жёлтые и фиолетовые фиалки, лютики, анемоны и астры, встречаются мохнатые соссюреи и удивительные подушкообразные дриаданты. Тут же находятся заросли кобрезии, среди них мелькают ярко-синие колокольчики горечавки, а на склонах у суровых скал растёт легендарный цветок гор - эдельвейс. Часто встречается красивая эдельвейсовая ромашка (рихтерия эдельвейс). Вокруг много сурочьих нор и слышится их свист. С рассветом можно услышать свист уларов. Встречаются дикие козы, но они очень пугливы, и их можно увидеть только издалека.
Вернувшись с ледовых занятий, начали готовиться к перевальному походу и восхождению. В день отдыха проводились соревнования по волейболу. День отдыха совпадал у всех отрядов: новичков, значкистов и разрядников. Инструктора выставляли свою команду, я всегда играл за инструкторов, но нам почему-то не везло, и в финале мы всегда проигрывали. По вечерам собирались в клубе на танцы, но в основном пели песни. В последний день смены вечером проводили концерт, в котором я принимал всегда участие. Инструктора были заводилами этих концертов. Все участники и работники лагеря набивались в клуб и с удовольствием встречали самодеятельных артистов. Но среди самодеятельных были и профессионалы: Фуат Мансуров, Анатолий Кельберг и другие. В концерте много было дружеских пародий. Первую смену я стажировался у Валентина Маковецкого из Челябинска. Хорошо помню в лицо многих участников, и как мы в день отдыха нажарили большущую сковородку грибов, и было вкусно необыкновенно.
Моё отделение |
Слева на тумбе - я |
Сейчас вспоминаю, что отделение было дружное, и всем было приятно общаться на занятиях и в отдыхе. Вторую смену я стажировался у Майи Фёдоровны Левиной (Орловой) из Челябинска, она закончила Новосибирский институт связи. С Валентином Маковецким сходили Абая Кунанбаева по маршруту 4б кат. тр., а с мужем Майи Мишей Левиным я сходил свою первую 5а, Кара-тау. И ещё с Левиным сходили первопрохождение на в. Таганай. После стажировки я сдал экзамен и две смены отработал инструктором у новичков. В том году в "Талгаре" работала школа инструкторов. В ней учились новосибирцы Толя Богомолов и Эдик Могилевский, Роберт Чахоян, красноярцы Володя Андреев (Габони), Виталий Гудков (ВээС), барнаулец Юра Ачкасов и другие. Они создали небольшой оркестр, и все участники, находившиеся в данное время в лагере, после ужина приходили в клуб послушать песни, которые пели курсанты школы инструкторов. Они исполняли так талантливо и с таким задором, что во всём лагере не было равнодушных к их исполнению. Чахоян Роберт - инженер, окончивший музыкальное училище, играл на пианино, аккордеоне, гитаре, Стенин - гитара, ударник не помню кто. В лагере было пианино. Как его занесли по 10-километровой, местами очень узкой, идущей по мелкой осыпи, тропе - не знал никто.
Стоят: Керзон, Зигис, Королёв, Коренева, ?, ?
Cидят: Маковецкий, Поляков, Майя Левина, я |
В четвёртой смене инструктора совершали восхождение на в. Даугава в массиве Талгара. В верхней части стены произошёл срыв идущего первым Ивана Ивановича Ромишевского. По красной сигнальной ракете группа сообщила, что у них ЧП. Вышел головной отряд и через перевал Суровый подошёл на вершину. Они сообщили, что нужно тросовое снаряжение. Утром мы вышли из лагеря с тросовым снаряжением, которое навьючили на лошадей. Тёплых вещей с собой не взяли. Лошади прошли только под подъём на перевал. Мы, человек пять, взяв катушки с тросами, носилки, акью и все причиндалы, стали подниматься на перевал.
Подъём проходил по осыпи, представляющей собой неширокий кулуар. Время было уже не раннее, и кулуар пробивался камнями, несущимися со страшной силой. В то время каски ещё в обязательное снаряжение не были введены, и без них было как-то неуютно. Перевал довольно высокий, находится выше снеговой линии, а я был в рубашке с короткими рукавами. Мы не рассчитывали, что нам придётся подниматься на перевал, но тросовое снаряжение нужно было наверху. По мере подъёма становилось всё холодней и холодней. Поднявшись на перевал и передав снаряжение и продукты, мы начали спуск. Погода стояла облачная и начался снег. Спустились с перевала уже поздно, внизу шёл дождь. К зелёной поляне подошли в темноте. Началась гроза, вспыхивала молния, а потом громыхал гром минут пять-десять, а потом опять молния, и наступала такая темень, что долгое время ничего не было видно.
Мы сбились с тропы и поднимались выше метров на сто. Фонариков у нас не было, и мы, держась друг за друга, продвигались к лесной зоне. Хорошо вовремя заметили, что идём не по тропе и спустились на неё. В лагерь пришли мокрые и очень усталые. На следующий день я вышел с рацией, поставил палатку напротив ледника Южный Талгар, натянул антенну и противовес. Рация была "Кляйн фу" (Доретта), немецкая военная, тяжёлая килограмм шесть. Я связывался с горой и с лагерем. У Ромишевского была сломана лопатка. Его спускали с горы на тросе. Все четыре дня бушевала гроза, но благодаря мужеству и самоотдаче спасателей, все обошлось благополучно, без дополнительных неприятностей.
Разборы восхождений проводились в учебной части, которая состояла из двух комнат. В одной комнате жила Вера Ивановна. Там стоял письменный стол, за которым она работала. Над столом висела большая полка с книгами и маленькими книжечками - описаниями маршрутов на вершины. В углу стоял шкаф, а у противоположной стенки кровать. Вторая комната была больше. В ней стоял большой стол, накрытый зелёным сукном, на стенах висели фотографии вершин, висело на гвозде много плакатов - учебных пособий с изображениями горного рельефа: скал, ледников, морен, техники передвижения и переправ через горные реки и т.п. Вдоль стен стояли стулья. После разборов инструктора оставались и пили чай с конфетами и печеньем. Вели разговоры о горах и альпинизме. Иногда смотрели коллекцию альпинистских значков, собранных Верой Ивановной. У неё была удивительная коллекция. Особенно я запомнил значок за К-2. На неё в то время зашли только два альпиниста итальянской экспедиции.
Однажды Вера Ивановна достала из стола несколько тюбиков с экстрактами, привезёнными из Звёздного городка, и которые выдавали только на сложные восхождения и предложила попробовать. Налила несколько стаканов чая и выдавила по чуть-чуть в стаканы. Все начали понемногу пробовать и говорить свои ощущения. А Женя Голубенков сказал: "Вера Ивановна, а мы его на хлеб намазываем!" Веру Ивановну чуть кондрашка не хватила. "Женя, да разве ж можно, такой дефицит и на хлеб?" - сказала она заикаясь. И долго высказывала ему, под наше хихиканье, что он не прав. Под крыльцом учебной части жили ласки. Красивые, жёлтые с белой грудкой, они так интересно играли друг с другом, что мы подолгу наблюдали за ними. В выходной день один час работали на уборке территории лагеря. Выкладывали камушками дорожки, ведущие от линейки, вдоль домиков, к клубу, белили камушки извёсткой, а также сажали елочки.
9. 1965. Талгар.
На следующий год я заключил договор с лагерем на пять смен. Прилетел в Алма-Ату и был удивлён, что Вера Ивановна уже не работает в лагере. Начальником учебной части будет Михаил Леонидович Бахилов, тоже алмаатинец. В Алма-Ате, в отличие от Сибири, уже огурцы, помидоры, появилась черешня. Тепло и вовсю ощущается лето. В парках и аллеях повсюду цветут цветы. В обед как всегда идём в столовую Республиканской партшколы, там вкусно готовят и дёшево. Перелезаем чрез железный забор со стороны улицы Ленина, едим лагман с длинной, длинной лапшой.
На следующий день доезжаем до перевалки и по тропе поднимаемся в лагерь. Тропа давно знакома. После подъема переходим по мосту, и опять длинный тягун. Но вот и осыпные прижимы, после них подъём, и вот он ручей, в котором между мхов течёт чистая и очень вкусная вода. В верхней части она проходит под землёй, набирает в себя соли и минералы и вытекает такая вкусная, что пьешь её и хочется пить ещё. Долго сижу около ручья. Вдоволь напившись, поднимаюсь и продолжаю путь к лагерю, а он совсем уже близко. Вот уже видно учебную часть и домики участников. Перед сменой я с двумя инструкторами сходил на учебные скалы, мы почистили все маршруты и актировали их. Все пять смен я работал с новичками.
В лагере я познакомился со многими инструкторами: Серёжёй Поляковым, Рэмом Семигулиным, Любой Котельниковой, Львом Ястребковым, Колей Страховым, Валерой Ерёминым, Анатолием Ермаковым, Нелей Усмановой, Витей Малютиным, Валерой Пономарёвым и другими. В том году в Талгаре проводились сборы новосибирцев, московского "Зенита", казахского "Спартака". Инструкторский коллектив был дружный.
Лева Ястребков и Валентин Слобцов |
Бархатов, Ястребков, Лида Боженюк |
Во вторую смену мы ходили в перевальный поход, через перевал Тэке в левый Талгар. Командиром отряда был Рома Перский. Мы разбили бивак на хорошей поляне с травой, день был солнечный, без облаков. Пообедав и отдохнув, мы начали участникам показывать альпинистские шутки: как двое могут поднять 20 человек, показ луны через рукав штормовки и многое другое. В конце провели домбайский бокс. Было весело, много смеха, всем участникам всё очень понравилось. На следующий день отряд поднялся на перевал, где все оставили рюкзаки и пошли на зачётную вершину Юбилейная. Леша Серьёзнов, Виталий Попадичев и кто-то ещё из стажёров остались на перевале. На вершине участники пофотографировались, посмотрели панораму и спустились к рюкзакам.
Потом начали длинный спуск в лагерь, где новоиспечённых значкистов торжественно встречал весь лагерь, с традиционной ложкой горчицы и компотом. После приветствия Бахилова Рома Перский сказал: "А теперь инструктора дарят вам ещё одну шутку, откройте ваши рюкзаки и увидите подарок гор - камень!" Ребята, оставшиеся у рюкзаков, не поленились, разобрали каждый рюкзак и аккуратно упаковали каждому участнику по камню, и они несли три часа эти камни на себе. Некоторые вначале обиделись, а большинство долго хохотали, и к ним присоединились все остальные.
10. Альплагерь Талгар.
Наступило время рассказать об альпинистском лагере "Талгар". Построен он был в 1954 году и назывался тогда "Металлург Востока". Это самый высокогорный лагерь - 2695 метров, расположен в живописной долине среднего Талгара, в лесной зоне. В лагере стоят домики, учебная часть, напротив дом бухгалтерии, между ними камушками размечена линейка на которой проходят все построения личного состава. Вниз от учебной части и бухгалтерии размечены дорожки и стоят по три домика с каждой стороны, там размещаются участники. Еще ниже расположен клуб, а за ним баня для участников. Между клубом и нижними домиками находятся волейбольная и баскетбольная площадки, а также перекладина, кольца, канат и дыба, где принимаются физнормативы.
Подъём флага.
Начуч Бахилов, начлагеря Андрейшин |
Домик участников |
От линейки вверх располагается столовая на 200 мест с кухней и посудомойкой. Плита в кухне нагревается соляркой. Слева вверх от столовой располагаются склады со снаряжением, бельём и продуктами. За складами находится пекарня, а еще выше дом начальника лагеря. Справа от столовой выше бухгалтерии стоит медкабинет, а за ним двухэтажный дом: на первом этаже жилые комнаты для бухгалтерии и сестры-хозяйки, а на втором этаже радиорубка, в ней жил радист. Связь с базой в Алма-Ате осуществлялась по рации. В рубке находился коммутатор местной телефонной связи. В рубку вход был по крутой высокой лестнице. За этим домом находился небольшой домик спасслужбы, где лежали собранные рюкзаки спасфонда.
От бухгалтерии вверх по ущелью стояло два домика инструкторских. Все домики участников и инструкторов были с двумя верандами, на противоположных сторонах, и в каждой веранде было по два входа. В комнатах участники жили по 5-6 человек, а инструктора по три человека. У инструкторов были печки. Все кровати с панцирными сетками и ватными матрасами. Подушки, простыни, одеяла, как положено. За инструкторскими домиками располагались стационарные брезентовые, с пологами, палатки с кроватями. Здесь жили разрядники. За палатками стояла баня по-чёрному, для инструкторов. Вверх по ущелью, метрах в 150-200 слева от тропы, стояла прачечная, а за ней молоканка. В лагере было своё стадо, голов на 30-40, которое давало лагерю молоко, сметану и мясо. Скот пасся на хорошей сочной траве. До 1961 года, когда директором лагеря был Моисей Яковлевич Резников, в лагере были свои куры и пасека.
В штате было несколько рабочих, которые заготавливали дрова, сено и занимались хозяйственным ремонтом. Они вручную пилили большие деревья, кололи, а когда дрова высыхали, все участники утром вместо зарядки бежали и приносили эти дрова к бане и кухне. Выше и левее дома начальника лагеря, за учебными скалами, находился "луг сенокоса". Рабочие косили там сено, и когда оно высыхало, все участники смены сгребали его в копны. Ещё выше по ущелью от реки правого Талгара был сделан отвод в трубу, по которой вода спадала с большим перепадом, а ниже стоял генератор и вырабатывал ток. Это была местная электростанция. Иногда она выходила из строя, и весь мужской состав участников и инструкторов вел работы по устранению неполадок. Но это случалось довольно редко. Ежедневно с 6 до 23-30 вечера в лагере был свет, радист-электрик открывал и закрывал заслонку на электростанции. Здесь же у прачечной был висячий мост через реку, для гидролога, которым была жена начальника лагеря Василия Архиповича Андрейшина, Евгения.
Хлеб в лагере пекли два пекаря, он был белый, всегда свежий и вкусный. Также они готовили квас, но чего-то в нём не хватало, наверное, резкости, потому что его настаивали из белого хлеба. Для себя они ставили бражку, и радист а также рабочие иногда ею баловались. Пекари, около своего дома, отвели воду по жёлобу, в конце его приделали деревянные фигурки кузнецов с молотами, и эти кузнецы днём и ночью молотили по наковальне кувалдами, и было интересно и весело наблюдать за ними.
Между складами и пекарней находилась открытая, под крышей, скотобойня. Бычок или тёлочка привязывались за рога веревками, и рабочий бил между рогов по голове кувалдой. Скотина падала на колени, и тут её резали ножом по горлу. Может быть это жестоко я описываю, но кормить альпинистов надо. Все постройки в лагере были покрыты железом и покрашены. Лагерь смотрелся основательно и красиво.
Между учебной частью и линейкой, у большого камня, стояла лавка со спинкой и висела рында, в которую били, созывая всех для встречи и приветствия пришедших с восхождения групп. Когда отряд или группа уходили на восхождения, радист Василий Григорьевич заводил пластинку "Бродяга я", ему это нравилось, и он никогда на пропускал этого удовольствия. Он был высокий, добрый человек, и когда к нему обращались за какой-нибудь помощью, и если он мог, то всегда помогал.
Пик Талгар с Севера
Читайте на Mountain.RU:
|
При вводе Логина и Пароля,
