|
Автор: Денис Урубко, Алма-Ата
Удовольствие действия
Выгребая на Талгарский перевал в четыре часа утра, мы не ожидали здесь никого встретить. Поэтому удивление было полным, когда мы узрели группу спасателей РОСО… В среду?! Помилуйте… Какие-то ребята не были знакомы, но Олега Румянцева я знал в течение многих лет. А уж тем более Алихана Кобжанова, командира этих ангелов… Кто там в раю командует? Архангел?
- Альпиниста спускаем, - весело ответили они после обмена приветствиями. – Как его там?
- Берик… - сказал кто-то. И сам себе ответил: - Нет, не Берик.
- Бродский! – со знанием дела сказал Румянцев.
- Бродский?! – заинтересованно хмыкнул я. – Вот это номер!
Выяснилось, что не далее как вчера в дежурную часть поступил звонок. Мол, тушите свет, сливайте воду… на траверсе Снежное Плато – Нурсултан упавшим камнем раскроило голову одному из альпинистов. И теперь его спускают на ледник… а все, кто может – бегите спасать.
- Как он? – насторожился я. – Живой хоть?
- Все нормально, очухается, - усмехнулся Кобжанов.
Мы предложили свою помощь, но выяснилось, что основная группа спасателей уже возвращается в город. А на леднике в ожидании прибытия вертолета заправляет делами Валера Питеров. Этого романтика я тоже знал уже двадцать лет, поэтому сразу успокоился.
Наш путь, тем не менее, лежал в ту же сторону. Раскачивая тяжелыми рюкзаками Борис Дедешко и Мурат Отепбаев в свете наступавшего дня пересекли ледник Богдановича, прошли под северным склоном пика Нурсултан, и выбрались на перевал. Здесь задувал ветерок, и кисло глядели на кучерявые облака еще двое спасателей с рацией.
- Вы куда? – спросили они.
- Мы на траверс Снежное Плато – Нурсултан, - скромно потупился Боря.
- Одного уже снимаем, - хмыкнули ребята, оценивающе глянув на нас. – Вы туда же!?
- Вертушка будет? – спросил Мурат.
- Если погода до девяти часов не скурвится, то будет, - с сомнением протянул один из Росошников.
С погодой, в итоге, повезло. Было видно, как на леднике Комсомолец копошились точки людей что-то (или кого-то) перетаскивали. Когда мы спускались по кулуару в их сторону, то услышали гул двигателей. Вертолет аккуратно протянулся из-за скал пика Чкалова, присел на леднике рядом с группой, и собрав всех в свое нутро, шуранул прочь из ущелья.
- Вот и покатался Серега на вертолете, - сказал я сам себе. И вспомнил, как мы с ним, помороженные, среди ночи спускались в Базовый лагерь с вершины Канченджанги. Мрак был полный, и Бродский едва держался на ногах. Зато последнюю зиму он провел на горнолыжной базе Шымбулак, работая на канатной дороге. И уверенно куролесил по снежным склонам на лыжах. Начиная жить в кайф, насколько я понимал. А весной мы с ним несколько раз пересекались на скалах реки Или… лазить он не хотел, зато лихо рассекал степные пространства на велосипеде. И чего его снова в горы потянуло?! – пожал я плечами.
- Кто не рискует, тот в акье не ездит, - сказал Борька.
Наша компания отправилась на траверс в качестве тренировки перед летом. Мурат собирался лезть на северную стену Хан-Тенгри. Нам с Борисом тоже предстояло лето с серьезными планами - пик Пржевальского и пик Победы маячили в обозримом будущем. Сам по себе этот выход мало что мог дать, но рисковать нам не хотелось. А уж ездить в акье тем более. Поэтому пришлось тренироваться, и теперь мы планировали за несколько дней пройти этот длинный маршрут.
Но случилось так, что уже после обеда мы перелезли вершины Ласточкино Гнездо и Ушбинка… и оказались на снежном гребне за жандармами. Борис, почувствовав драйв, лихо лез по сложным скалам. А за ним с тяжелыми рюкзаками, хрипя от напряжения, ломились мы с Муратом. Денек получился на славу. Погода временами портилась – очевидно, для пущей убедительности и моделирования высотного восхождения. Солнце временами слепило с синего неба так, будто поставило себе целью вызвать у нас тепловой удар. Июнь, однако!
Уже вечером, когда мы в восемь часов устанавливали палатку, я сердито бурчал:
- Все пролез, мне ничего не оставил.
- Мы договаривались, что первый день работаю я, - резонно возражал Боря.
«Но я же не думал, что ты так быстро все отдубасишь» - стиснул я зубы.
Оставалось только уповать на сложную скальную стенку Трезубца. Из-под которой, кстати, в предыдущий день спускали Бродского… Однако…
Вечером мы отправили в город несколько СМС-ок, потому что из Алматы на гребень добивала сеть мобильной связи. А Борис даже поговорил по телефону. И скептически слушали, как по скату палатки шурудит снежная крупа.
На другой день, стартовав в шесть часов, мы доверили наши теплые высохшие за ночь ноги сырым промокшим ботинкам. Холод не зверствовал, но ощущение тренировки перед высотой было полным. К тому же, никакой сложной стенки у Трезубца не оказалось. И я практически пешком выбрался на «крышу».
Зато после, вооружившись лыжными палками, я получил возможность упахиваться по глубокому снегу. Практически весь путь до вершины Нурсултана мы жали на пределе дыхания и нервов между лавиноопасными «досками». Как выдержали эту гонку Мурат с Борисом – остается только догадываться. Но уже в одиннадцать часов утра мы – довольные погодой и завершенным делом – торчали на вершине пика Нурсултан.
Спуск превратился в продолжительное полоскание тел по раскисшему снегу. На леднике Богдановича царило тепло, и порхали бабочки. После такой «зачистки» ноги, наверное, можно не мыть в течение недели… экономия воды и мыла получилась значительной. А когда мы спускались с Талгарского перевала, то на тропе я нашел новые гламурные солнцезащитные очки. В общем, спуск был приятный и спокойный. А заключительной красивой точкой стала кабинка канатной дороги, в которой мы скатились до Шымбулака. Желаю всем таких же покатушек домой.
На другой день в гости заглянул отец Александр Зырянов. Скромно оглядев царивший по квартире ремонт, он уселся за стол, который Ольга накрыла в большой комнате. А когда она принесла с кухни жаркие оладьи, еще более скромно сказал, что нынче Пост. И есть нужно только скромное.
- Тогда, пожалуйста, клубничное варенье, - предложил я. - И слайсы… К чаю оно, знаете, все пойдет.
- Вчера по новостям в телевизоре показывали про Бродского Серегу.
- Да ну? – я улыбнулся. – И как он?
- Лобовая кость разбита, - вздохнул отец Александр, - и перелом челюсти. Как его угораздило?!
- Жаль парня! – согласно кивнув, я свернул трубочкой еще один оладий и макнул в сгущенное молоко. – Главное, что живой. Спасатели грамотно отработали.
- Я на Хан-Тенгри летом поеду, - сказал Зырянов.
Потом он рассказывал о тренировках, о планах и друзьях, которые поедут с ним. На леднике Северный Иныльчек в этом году предстоит клеевая тусовка. Потому что соберутся замечательные люди. Мурат Отепбаев полезет с Геной и Андреем по центру Северной стены «Хана». Мы с Борисом новый маршрут на пик Пржевальского. Отец Александр на высшую точку Казахстана… жизнь прекрасна и удивительна. Особенно, когда в ней есть место горам и оладьям со сгущенным молоком. И это надо ценить.
 | Приятно!
Приятно почитать заметки великого о знакомых местах. Я там второй разряд нахаживал в 86-м, помню перевал шириной в кухню и спуск в темноте через Чертово(?) ущелье с его чертовыми моренами к лагерю Туюк-Су. Ходили мы тогда Комсомол, по-моему, но отложился только этот обратный путь без тропы. Успехов! | | | |
|
При вводе Логина и Пароля,
